Пикировщики - Павел Цупко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Младший лейтенант Усенко был правым ведомым заместителя комэска-два старшего лейтенанта Кисилева. Чувствовал он себя неважно: сказывалось переутомление и бессонная ночь из-за ранения Миши Ярнова. Вчера при разгроме немецкой переправы через Днепр его машина была повреждена, отстала от группы. У линии фронта на нее напали два Ме-109. Бой был коротким и жестоким. Михаил сбил одного «мессера», но от второго сам поплатился — был ранен, и его в тяжелом состоянии увезли в госпиталь в Гжатск. Константин не мог всю ночь заснуть и во время ночного бдения наметил себе план: после бомбометания не спешить занять свое место в девятке, а снизиться до бреющего и расстрелять боекомплект по фашистам, отплатить им за Михаила. Маневр этот он хорошо усвоил, не раз выполнял его под Ельней, в Смоленске, в Духовщине. Правда, там он летал в одиночку, а теперь в строю. Но на что не пойдешь ради друга! Для осуществления такого плана требовалось немного: исправный Пе-2 и свобода действий, поддержка экипажа. В Збитневе Усенко не сомневался: радист за командиром пойдет в любое пекло, не дрогнет и не выдаст. А бомбардир? Кто полетит за него, Константина не волновало: все летчики в полку были надежными друзьями.
Настал день. Поначалу все складывалось нормально. Николай Гаркуненко с помощниками успели починить «семерку». Но потом началось: бомбардиром в экипаже неожиданно полетел адъютант эскадрильи старший лейтенант Диговцев, летчик довольно строгий и требовательный, а группу повел не Богомолов, а Челышев! План срывался.
Константин нахмурился, замкнулся и теперь в полете чувствовал какую-то скованность, все время ощущал присутствие начальства, и не столько следил за обстановкой в воздухе, сколько прислушивался к тому, что делал Диговцев за его спиной.
Впрочем, Григорий Диговцев, кажется, не уловил настороженности пилота. А может, сделал вид, что не заметил? Во всяком случае, штурманское дело он знал, работал с увлечением, четко командовал радистом, успевал замечать все происходящее в воздухе и на земле, докладывал летчику.
«Петляковы» летели на высоте четырех тысяч метров. Немцы не снизили своей активности и в это утро. На коротком участке между Гжатском и фронтом челышевской группе повстречались две большие группы немецких бомбардировщиков, летевших на восток. Появление их в такую рань было удивительным. Как правило, они начинали полеты только после завтрака, и это лишний раз свидетельствовало, что противник готовит новое наступление.
Почти у линии фронта «петляковы» были встречены и атакованы двумя восьмерками «мессершмиттов», но сумели отбиться от них и без потерь прорваться к Ярцеву.
Впереди справа в зелени лесов блеснула извилистая лента реки Вопь. Ее берега заволокло дымом и пылью — там шла артиллерийская дуэль. За рекой виднелись почерневшие кварталы полуразрушенного города. К северу от них опушку леса усердно утюжили советские штурмовики Ил-2. Под ними возникло и быстро увеличивалось серо-желтое облако гигантского взрыва.
— Смотри, Усенко! — показал на взрыв Диговцев. — «Горбатые» накрыли склад боеприпасов!.. Слева ниже — «мессера»!
Над железнодорожной станцией патрулировали две четверки Ме-109. Они бросились к нашим штурмовикам, Челышев, качнув с крыла на крыло, с разворота устремился на железнодорожный узел. За ним, перестраиваясь для атаки в колонну, последовали все самолеты группы.
Внизу разворачивалась знакомая Константину картина: там, где тонкие нити железнодорожных путей расходились широким жгутом, чернели сожженное здание вокзала, длинные коробки разрушенных складских помещений, взорванная водонапорная башня. На путях густо стояли эшелоны. Разгрузочная площадка кишмя кишела солдатами, автомашинами, танками, пушками. Танки и автомашины стояли во всю длину соседней улицы.
Пикировщики раскрыли бомболюки, легли на боевой курс, а потом друг за другом бросились вниз.
Опомнившиеся немецкие зенитчики открыли ураганный огонь.
Усенко, уже охваченный азартом боя, мысленно отметил, что Диговцев весьма точно вывел Пе-2 на цель, быстро уловил прицелом разгрузочную площадку, но, вспомнив просьбу Максименко, скосил глаза на здание вокзала — до него было далеко, а значит, и до дома родителей штурмана — и резко нажал боевую кнопку. «Семерка», дрожа, освобождалась от авиабомб… Константин вдруг увидел, как летевший впереди Кисилев не стал набирать высоту, а перевел машину в пологое планирование и ударил из пулеметов по станции. Константин обрадовался увиденному — все совпадало с его планом — и последовал за командиром. Носовые пулеметы «семерки» захлебнулись от дробного перестука, в прицеле замелькали падающие серо-зеленые фигурки солдат, на платформах и крышах вслед за струями пуль побежали огоньки вспыхнувших пожаров. А рядом в членистых цепочках эшелонов густо рвались авиабомбы, во все стороны разлетались куски искореженного металла, вырванных досок — вся территория железнодорожного узла быстро затягивалась пеленой дыма и пыли.
«Это вам за Мишу!» — мысленно послал летчик врагам и с крутым правым разворотом вышел из боя, повернул на восток за своими товарищами.
«Петляковы» отходили от цели на большой скорости, но не прежним компактным строем, а растянувшись, поодиночке. Строй удерживало только звено Кисилева. Но и оно на большой скорости старалось догнать улетевшего далеко вперед ведущего.
— Куда делись «миги»? — спросил Усенко адъютанта.
— Оставили нас еще возле зоны. Теперь внизу штурмуют.
Остроносые тени истребителей мелькали вдоль западного берега Вопи над немецкими боевыми порядками.
— Командир! На «тройку» обрушились «мессера»! — закричал Збитнев.
— Это ж Саша Устименко! — встревожился Костя. Он повернул голову к хвосту цепочки пикировщиков и там увидел одинокую машину друга. Она отстала довольно далеко. Вокруг нее осами вились два «мессершмитта», вытянутые их носы озарялись вспышками выстрелов. Экипаж «тройки» огрызался огнем, маневрировал, увертываясь от пушечных трасс врагов, но положение его было критическим: в любую минуту на глазах у всех Устименко могли сбить.
Усенко оглянулся на Диговцева, вроде тот мог чем-то помочь его другу. Адъютант вертел головой по сторонам, будто кого-то искал.
А самолеты группами уходили все дальше. «Тройка» отставала все больше. Что же делать?
— Надо выручать! — коротко бросил Диговцев. Константин сразу свалил «семерку» на крыло, нырнул под строй, круто развернулся и устремился на помощь Устименко.
«Мессершмитты» уже взяли «тройку» в клещи: один заходил снизу сзади, второй пикировал сверху. С Пе-2 стрелял только люковый пулемет, верхний, стрелка-бомбардира, молчал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});