Пикировщики - Павел Цупко

И ушел, оставив летчика в раздумье.

Усенко спохватился и послал Збитнева в эскадрильи оповестить комсомольцев о собрании, а сам с удесятеренной энергией завертел рукоятку дрели.

Коротка августовская ночь: утомленный за день организм не успевает отдохнуть. Но и она еще не кончилась, а дежурный по авиаполку уже поднял летчиков, спавших в лесных шалашах, направил их в столовую. Их мало, всего девять экипажей — по числу исправных боевых машин. Воюют только эти девять. В полку еще есть пилоты, бомбардиры и радисты, прозванные «безлошадными», так как у них нет самолетов: у кого сбили, у кого машина в ремонте. Наш экипаж тоже остался без Пе-2: он попал под бомбежку еще в Кирове, и потому я с нетерпением жду пополнения самолетами, несу дежурную службу, помогаю вылетающим получше подготовиться к бою. Встаем мы со всеми вместе.

Позавтракали затемно и направились на КП. Там, к удивлению, на стене висела географическая карта европейской части СССР. Возле нее стоял старший политрук Михайлов. Он приказал летчикам сесть и взволнованно объявил:

— Товарищи! Из штаба фронта нас известили, что Ставка Верховного Командования преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования. На пост Верховного Главнокомандующего назначен товарищ Сталин.

Летчики одобрительно загудели, а Михайлов продолжал:

— Сегодня и каждую неделю в начале летного дня мы будем информировать вас и весь личный состав о положении на фронтах. Через несколько дней политотдел пришлет к нам лектора-международника. Кроме того, ежедневно в семь, в двенадцать и в девятнадцать разрешаю включать бортовые радиостанции для прослушивания сводок Совинформбюро. А теперь предоставляю слово старшему политруку Хоменку. Прошу, Сергей Митрофанович!

Комиссар второй эскадрильи сегодня был одет в суконный темно-синий френч со значком парашютиста на груди.

— Буду краток. — заговорил он с заметным белорусским акцентом. — За прошедшую неделю наши войска вели тяжелые оборонительные бои в Заполярье, в районе полуострова Рыбачий и реки Западная Лица — это вот здесь! — показал Хоменок на карте. — Все атаки фашистов отбиты с большими для них потерями. Продолжаются бои под Ленинградом на Лужском рубеже. Враг здесь также не продвинулся. Обстановку на Западном фронте вам подробно доложит капитан Власов. На юге немецко-румынские войска обошли Одессу. Город обороняется…

Положение на фронтах оставалось тяжелым, но, несмотря на атаки превосходящих сил противника, наши наземные и воздушные части дрались стойко, наносили врагу невосполнимый урон. Это вселяло надежду в летчиков, поддерживало их боевой дух.

После политинформации помначштаба Власов стал называть населенные пункты, обозначавшие линию Западного фронта, — началась подготовка к боевому вылету. Летчиков познакомили с плановой таблицей на день. Власов сообщил:

— Командир полка заболел. Девятку в бой поведет капитан Челышев.

— Давай, Ефим Иванович! — повернулся он к худощавому средних лет капитану. — Командуй!

Тот энергично встал. Был он высок, мускулист, с несколько удлиненной, но крепкой шеей и пристальным взглядом. Несмотря на ранний час, капитан был чисто выбрит, синий комбинезон на нем сидел ладно, подчеркивая его стройную, атлетическую фигуру.

Комэск вывел всех из землянки, построил, а потом гневно заговорил:

— Кто вы такие, почему у вас такой неряшливый вид, а еще считаете себя военными летчиками?

Строй загудел. Но Челышев повысил голос:

— Я повторяю: кто вы? Воюем всего три недели, а посмотрите на себя, на кого вы похожи? Небритые, измятые, грязные и даже оборванные! Стыд и срам! капитан потер жилистой рукой свой острый подбородок, прошелся перед притихшим строем и решительно взмахнул рукой. — Вот что! Чтобы я больше в строю нерях не видел. У кого обнаружу грязные подворотнички, или не чищеные сапоги, или незашитую гимнастерку, отстраню от полетов.

Странно прозвучало это требование. Усенко переглянулся с Устименко. А комэск, будто разгадав их мысли, сказал:

— Некоторые думают, что капитан Челышев рехнулся. Дескать, надо воевать, а не блюсти форму одежды. Я таким вот что скажу: кто сживается с неряшливостью, беспорядком, становится равнодушным, тому не место среди нас. Нам нужны бойцы собранные, целенаправленные. Мы идем в бой и должны побеждать. Пусть фашисты гибнут под нашими меткими ударами! Это ясно?

— Ясно! — вразнобой ответили летчики.

— Кто не согласен с моей программой, говорите честно. Замена есть, «безлошадных» много. Есть такие? Нет? Тогда слушай приказ на бомбоудар! Челышев откашлялся, взял в руки планшет с картами. — Нам приказано вывести из строя железнодорожный узел Ярцево. Мы там уже бывали, и не раз. Напоминаю, Ярцево сильно прикрыто вражескими истребителями и зенитками. Разведка выявила две тяжелые артиллерийские батареи по шесть орудий в каждой и шесть малокалиберных, всего около полусотни стволов. Не исключено, что на самом деле зениток больше, чем обнаружено. Но прорываться к объекту надо, и надо так его накрыть, чтобы от него полетели клочья! Это ясно? С истребителями держать плотный строй. При входе в зону зениток рассредоточиться и выполнять противозенитный маневр. Погоду сегодня обещают хорошую, поэтому удар будем наносить со стороны солнца. Уход от цели поворотом вправо со снижением.

Константин слушал приказ командира и мысленно представлял все этапы боя: решение ведущего было грамотным, обеспечивало точность удара и минимальное время нахождения в зоне зенитного огня.

«А он мужик вроде ничего! — подумал пилот. — Пожалуй, воевать с ним можно!»

— Предупреждаю, — продолжал Челышев. — Из машин выжимать все, от строя не отрываться. Оторвавшихся сбивают. Кое-кто из вас уже знает это. Хватит! На авось да небось воевать больше нельзя. Везде, а в бою особенно, должен быть порядок: только так можно побеждать! Управлять боем приказано мне. Прошу следить за моими сигналами. Мой сигнал — это приказ! Ясно?

— Ясно! — дружно и как-то весело ответили все.

— Вопросы есть?

— Есть! — поднял руку инженер Лысенко и показал на лейтенанта Максименко. — Вот, у штурмана.

— Да не вопрос, а просьба! — шагнул тот перед строем. — Понимаете, братцы? В Ярцево рядом с вокзалом дом моего отца… Вы уж, пожалуйста, поточнее…

— По самолетам!..

И вот девятка «петляковых» в воздухе. Все летчики держат свои места в строю весьма старательно, отчего группа летит, как на параде, строгим клином с равными интервалами.

С Вяземского аэродрома взлетела пятерка «мигов» и заняла место согласно схеме прикрытия: звено ушло вперед, пара осталась замыкающей.