Шпион и лжец - Ребекка Стед

говорит Картер.

– Д как в слове «Даллас», – услужливо подсказываю я. – Ещё совсем чуть-чуть, парни, и вы доучите алфавит.

Даллас умеет очень быстро двигаться. Он стремительно – не успеешь сказать «с луком и сметаной» – прижимает меня к стенду с чипсами. Я ощущаю чипсы спиной и успеваю подумать, что тысяча пакетиков с чипсами – не худший способ смягчить падение.

– Вы! – орёт Бенни, наставив два растопыренных пальца на Картера и Далласа. – Вон отсюда! – Он выдёргивает у Картера надорванный пакетик «Доритос» и трясёт перед его лицом. – Вон!

В нашем районе все, даже школьники, знают, что с Бенни лучше не связываться. Он учился драться в Каире, там, где вырос. Он говорит, у них там всё по-серьёзному.

Когда Даллас и Картер исчезают, Бенни поворачивается ко мне:

– Ты что, дерёшься? С каких это пор?

Я пожимаю плечами.

– Я тебе скажу одну вещь, – говорит Бенни. – Этот Даллас…

– Да?

– Его настоящее имя – Дэвид.

Я смеюсь:

– Я знаю. Он поменял его в третьем классе.

Бенни качает головой.

– Ну и что не так, спрашивается, с именем Дэвид? Прекрасное же имя! С тебя семьдесят пять центов за «M&M’s».

Я даю ему доллар, и он отсчитывает мне сдачу:

– Никель – восемьдесят, дайм – девяносто, ещё один дайм – один доллар.

Он никогда не даст тебе просто квотер.

Дома под дверью я нахожу записку. Жёлтый листок, сложенный вчетверо:

Ушёл с чемоданом в 12:45 пополудни.

Дядя ждёт отчёта. Срочно.

Не успеваю я это прочитать, как звонит телефон. Я беру трубку и говорю:

– Уже иду.

– Э-э-э… куда? – спрашивает голос в трубке.

– Боб?

– Угу.

– Привет. Я думал, это кое-кто другой.

– Я тут подумал…

– О чём? – Я искренне надеюсь, что на этот раз не о реформе орфографии.

– О вкусовом тесте.

– А.

– Я подумал: ведь никто, кроме тебя, не знает, что́ ты чувствуешь. Так что если даже ты не ощущаешь какой-то вкус, ты всё равно можешь вести себя так, как будто ощущаешь. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Кажется, да. – Он хочет сказать, что я могу притвориться. Что даже если у меня эта самая низкая вкусовая чувствительность, то всё равно, когда мистер Ландау раздаст нам эти химические бумажки и велит засунуть их в рот, я могу побежать к питьевому фонтанчику, как все остальные. Что мне совершенно не обязательно выглядеть фриком.

– Просто на всякий случай, – добавляет Боб.

Карамель, в платье и поросячьих тапках, открывает дверь.

– Верней дома? – спрашиваю я.

– Верней всегда дома.

– Карамель, ты достала! – Верней возникает у неё за спиной. – Я присматриваю за ребёнком. Угадай, кто тут у нас ребёнок? Давай отсюда, мне нужно поговорить с Джорджем.

– О чём?

– Тебя не касается. Иди занимайся чем ты там занималась, окей?

– Что значит «чем занималась»? Ты сказал мне наблюдать за попугаями, и я наблюдала, и уснула, и ты мне должен доллар. Кстати, который час?

– Час убираться восвояси!

– Где мой доллар?

– Пойди и возьми! Ты знаешь, где лежат деньги за выгул собак. Брысь!

– Сам брысь! – Она удаляется по коридору.

– Чего так долго? – спрашивает Верней и сразу, не дожидаясь ответа, продолжает: – Мистер Икс всё утро был дома. А потом ушёл с одним большим чемоданом. Я засёк его в домофон.

Я не напоминаю ему, что ни разу не видел мистера Икс и не имел случая познакомиться с его багажом.

– Думаешь, он уехал? В смысле, надолго?

– Точно сказать невозможно. Но такая вероятность имеется. Я намерен снова туда проникнуть.

– Проникнуть, – повторяю я.

– Только сначала мы должны составить список.

– Список, – повторяю я.

– Да, Джордж, список. Список всего, что теоретически можно открыть ключом.

– Например, ящик письменного стола, – говорю я, когда мы устраиваемся в креслах-мешках. – Или портфель.

– Ящик стола, – диктует себе Верней и делает запись в блокноте. – Портфель.

– Или, может быть, знаешь, такой застеклённый шкафчик, – говорю я. – В них иногда бывают такие ключики. Ты не видел, у него там есть что-нибудь старинное? Мне папа показывал в антикварном магазине старинный письменный стол, там отодвигается панель, а за ней потайной ящичек…

Верней отрывается от блокнота и внимательно глядит на меня:

– Похоже, это твоя сильная сторона, Джордж.

– Да не то чтобы. Меня просто слишком много таскали по всяким лавкам с древностями.

Он улыбается:

– И всё же. Ты начинаешь мыслить как шпион. Это прогресс.

Мне неожиданно приятно это слышать. Как будто я и правда в чём-то становлюсь лучше.

И тут Верней, словно прочитав мои мысли, говорит:

– Ты больше не дебютант, Джордж. Как насчёт твоего знаменитого списка словарных слов? Есть там такое слово?

– Я знаю, что такое дебютант.

– Вот и хорошо. Значит, ты понимаешь, что тебе пора переходить к более серьёзной работе.

Я не уверен, что мне нравится, к чему он клонит.

– Это к какой же?

Он смотрит на меня этим своим взглядом и отвечает:

– К ночной.

Незаконное проникновение (2)

Ночная работа, как выясняется, – это спать, держа под ухом мобильный телефон в носке. Телефон в режиме «вибро», и он будит меня в два часа ночи, поднимая, как мне кажется, со дна океана.

– Третий раз тебе звоню, – говорит Верней, когда мне наконец удаётся выковырять телефон из носка. – Теперь, когда ты больше не дебютант, тебе нужно научиться спать почутче.

– Как можно такому научиться?!

– Я буду у тебя под дверью через шестьдесят секунд.

– Ну и что теперь? – спрашиваю я. Мы с Вернеем стоим на моём дверном коврике.

– Ты не одет. – Верней окидывает оценивающим взглядом мою футболку и пижамные штаны. На нём самом – джинсы, в которые заправлена застёгнутая на все пуговицы рубашка-оксфорд.

– Ну и что? Ты сам говорил, весь смысл в том, чтобы нас никто не увидел.

Он начинает подниматься по лестнице.

– Просто шпионы обычно одетые. Ты не знал?

На этаже мистера Икс мы оба сразу ищем взглядами обёртку от жвачки. Она по-прежнему торчит в двери.

– Я же сказал, – говорит Верней.

– И ты можешь гарантировать, что он не вернётся в ближайшие двадцать минут?

– Посреди ночи? – Верней сбрасывает кроссовки и аккуратно ставит их сбоку от дверного коврика мистера Икс.

– Я, наверно, не смогу, – говорю я.

Верней разжимает кулак и показывает мне золотой ключик.

– Я должен узнать, что́ им открывают, Джордж. Вряд ли у меня это получится, если мы будем тут стоять и шептаться.

Я мотаю головой.

– Нет. Я не могу. Так нельзя.

Он секунду смотрит на потолок.

– Мне бы очень пригодился твой опыт, Джордж. Но