Дом Морганов. Американская банковская династия и расцвет современных финансов - Рон Черноу

много денег, и он властвовал над всеми". Оппозиция, как и следовало ожидать, возникла со стороны синдиката. Томас А. Сондерс III, сменивший отца Фреда на посту главы синдиката, выступил с язвительными предупреждениями: "Гринхилл должен помнить, что любой успех, который он имеет, приходит благодаря франшизе".

К этому времени Morgan Stanley оставил стереотип "белого башмака" далеко позади, а наглый стиль корпоративных мародеров сменился спокойным стилем андеррайтеров. Прежний неторопливый темп работы синдикатов уступил место быстрому, стаккатному ритму поглощений с их неделями бешеной активности. Люди теперь носили пейджеры, работали по девяносто часов в неделю, дежурили по выходным, ограничивая свою внешнюю культурную и политическую активность - отличительные черты партнеров старого Дома Моргана. По мере увеличения численности корпуса управляющих директоров решения больше не принимались путем совещаний, а управление фирмой стало более авторитарным и осуществлялось по принципу "сверху вниз".

Быстро расширяясь, Morgan Stanley столкнулся с проблемой отбора персонала и привития старой культуры. Как и в 1920-е годы, бурно развивающаяся финансовая индустрия быстро привлекла новое поколение молодых людей. Не прошедшие проверку выпускники колледжей попадали на ответственные должности, имея практически мгновенный доступ к информации, стоящей миллионы. Демографический акцент перевесил в сторону молодежи.

Когда возникали вопросы о возможном конфликте интересов в работе по слиянию компаний, Боб Болдуин цитировал изречение Джека Моргана о первоклассном ведении бизнеса первоклассным способом: "Никто не идеален, но мы считаем, что у нас самые высокие этические стандарты в отрасли". В 1973 г. в газете New York Times появилась статья об инсайдерской торговле с такой подписью под фотографией Болдуина: "РОБЕРТ Х. Б. БАЛДУИН ИЗ MORGAN STANLEY СЧИТАЕТ, ЧТО ЭТА ПРАКТИКА ПАСНА". "Может быть, я наивен, - сказал он, - но мне кажется, что день, когда партнеры обменивались подобной информацией, давно прошел". Болдуин не был беспечен в вопросах этики, но он чрезвычайно верил в силу так называемых китайских стен, позволяющих изолировать работу Greenhill от остальной части фирмы.

Morgan Stanley старался вселить страх в специалистов по слияниям и тщательно контролировал их деятельность. Молодые специалисты проходили инструктаж по правовым и этическим вопросам и должны были подписывать заявления о том, что они понимают правила внутреннего распорядка. Для развития здоровой паранойи, связанной с использованием внутренней информации в личных целях, периодически рассылались памятки с перечнем оснований для увольнения. Нефтяной аналитик Барри Гуд отмечал: "Я представляю себе, как кто-то входит в мой кабинет, срывает с моих плеч погоны, ломает мой калькулятор об колено и вышвыривает меня из корпуса". Каждые две недели сотрудники службы безопасности проводили электронные зачистки, а проекты маскировались под имена английских королей или греческих философов. Сотрудникам запрещалось обсуждать их в холлах и лифтах, они не должны были знать о сделках друг друга. Биржевые исследователи не могли даже заглянуть в раздел корпоративных финансов библиотеки.

Эти гарантии становились все более важными по мере того, как через мельницу Greenhill проходило все больше крупных сделок. Сделки и гонорары росли астрономическими темпами. В 1977 г. Morgan Stanley получил гонорар в размере 2,7 млн. долл. за представление интересов Babcock and Wilcox против поглощения компании McDermott, которую консультировал Джон А. Морган (лупоглазый румяный сын Гарри Моргана, отвергнутый Morgan Stanley после скандала с Чарли Морганом) из Smith, Barney. Babcock разрушила миф о том, что миллиардные компании не подвержены поглощениям. Поскольку в ходе торгов акции компании удвоились - намного выше обычной 40-процентной премии, - это привлекло новую породу профессиональных арбитражных управляющих. Эти спекулянты скупали акции претендентов на поглощение, концентрируя их в меньшем количестве рук, и тем самым создавали предпосылки для мании слияний.

Осенью 1977 г. Morgan Stanley оказался вовлечен в этический клубок, из которого так и не смог полностью выбраться. Как и другие крупные горнодобывающие компании, финансируемые Morgan, Kennecott Copper хотела диверсифицировать свою деятельность и обратилась к Greenhill в качестве консультанта. Среди перспектив, которые он рассматривал, был луизианский лесопромышленный концерн Olinkraft. Пока дружеское предложение еще казалось возможным, Olinkraft предоставил Kennecott конфиденциальные оценки прибыли. Затем внимание Kennecott было отвлечено компанией Carborundum, которую она в итоге купила. Потеряв интерес к Olinkraft, компания вернула конфиденциальные данные. Morgan Stanley, по всей видимости, этого не сделал.

В начале 1978 г. другой организованный Morgan горнодобывающий конгломерат, Johns-Manville, обратился за советом по диверсификации и был поручен приятелю Greenhill Йергеру Джонстону. Когда разговор зашел об Olinkraft, Morgan Stanley упомянул о предыдущих переговорах с компанией, но не стал разглашать ценную информацию. К концу июня Johns-Manville решила отказаться от участия в сделке с Olinkraft. Через две недели Texas Eastern сделала предложение о покупке Olinkraft по 51 доллару за акцию, которое совет директоров компании одобрил. Теперь, ознакомившись с конфиденциальными прогнозами, согласно которым к 1981 г. Olinkraft будет зарабатывать более $8 за акцию, Morgan Stanley понял, что компания продается очень дешево. Поэтому он поделился этими данными с компанией Johns-Manville, которая отменила свое решение, вступила в конкурентную борьбу с Texas Eastern и победила, предложив 65 долл. за акцию. Когда пыль осела, возник вопрос: неужели Morgan Stanley предал Olinkraft?

Как утверждала впоследствии защита, перед тем как сделать шаг, Morgan Stanley проконсультировалась с Davis, Polk, and Wardwell и юридической фирмой Джо Флома Skadden, Arps. Обе компании одобрили раскрытие данных компании Johns-Manville при условии, что конфиденциальные оценки появятся в заявлении SEC, связанном с предложением. Это было сделано надлежащим образом. Однако когда в сентябре 1978 г. документ был опубликован, он вызвал шок, поскольку Morgan Stanley не получил от Олинкрафта разрешения на распространение такой внутренней информации. Казалось, что доверие клиента и банкира - основа коммерческого банкинга на протяжении столетия - нарушается из лучших побуждений. Когда 26 октября газета Wall Street Journal опубликовала эту историю, она расценила ее как предвестие более серьезных проблем: "Никто не обвиняет Morgan Stanley в каких-либо правонарушениях, но некоторые близкие наблюдатели фирмы, включая некоторых клиентов, в последнее время стали испытывать беспокойство по поводу того, что, по их мнению, Morgan Stanley становится все более агрессивной, поскольку она стремится получить значительные комиссионные за консультационные услуги при поглощении".

Поначалу Morgan Stanley не смог выработать внятной защиты. После нескольких часов совещания управляющих директоров представитель компании неубедительно сказал: "Боюсь, мы решили, что не можем давать комментарии". В то время как некоторые представители Morgan гневно отреагировали на действия прессы, другие, обеспокоенные бравадой Greenhill, приветствовали то, что они расценили как спасительный упрек. Петито и Болдуин опубликовали в Wall Street Journal защиту из девяти параграфов, в которой утверждалось, что фирма "действовала в соответствии с высочайшими стандартами