Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

через неширокий, но довольно быстрый арык, водитель не справился с управлением и машина упала вниз. Тело прапорщика нашли в двухстах метрах ниже по течению. И сейчас лейтенанту приходилось работать и за начальника склада. Я подошёл с обходным в тот момент, когда он с солдатами переносил продукты в новый склад: в одно из помещений первого этажа заброшенного здания.

– Товарищ майор, минут десять-пятнадцать подождите, пока я тут разберусь, – попросил меня молодой начпрод, считая мешки с мукой, которые солдаты таскали с улицы в большую комнату. Я заглянул через дверь и увидел большое помещение, забитое ящиками, мешками и другим продовольственным имуществом и кивнул головой, соглашаясь подождать. Не спеша начал прохаживаться по длинному коридору первого этажа, заглядывая во все помещения и везде видел следы былого благополучия, когда туберкулёзный диспансер был процветающим учреждением. Что было в прочем очень давно. Сейчас все здания, в том числе и это, представляло собой убогое зрелище. Всё прогнило и стоять им оставалось лет пять, не больше.

Я уже дошёл до конца коридора и собирался разворачиваться, когда здание содрогнулось от непонятного толчка. Резко обернулся и увидел большое облако пыли и муки взметнувшееся в середине коридора: как раз там, где было помещение склада. Осторожно приблизившись к дверям помещения, откуда валили клубы пыли, я попытался что-нибудь там рассмотреть. Но всё было бесполезно, а оттуда не доносилось ни звука. Как будто и не было только что до десятка суетившихся здесь людей с лейтенантом во главе. Подождав пару минут, за которые пыль немного осела и что-то уже можно было разглядеть, сделал шаг через порог и в последний момент успел ухватиться за косяки дверей – пола впереди не было. Встав на колени, я начал напряжённо вглядываться в пыль и через некоторое время разглядел внизу на мешках с мукой сидящего начальника продовольственной службы, а рядом с ним остальных обалдевших солдат. Оказывается, старые перекрытия не выдержали тяжести склада и они сломались: склад вместе с имуществом и людьми ушёл в подвал. Слава богу, никто не покалечился. Я помог выбраться лейтенанту и, хохоча во всё горло, заставил его расписаться в обходном листе.

Через два дня подписал обходной лист до конца и теперь ждал только решения вопроса с БРДМом: Особисты Костя и Саня пообещали его пригнать двадцатого числа, так что двадцать первого я мог ехать. Фактически, батарею передал, а Волков принял её, но я до сих пор продолжал командовать батареей. Юра просто присутствовал при этом, как будто он двадцать первого числа уезжал, а не я. Может, когда уеду, тогда он и развернётся в полную силу, но в этом я уже сомневался. А мне – что! Так даже время быстрей пройдёт. А уеду – это уже будут его проблемы. В это время проходили известные события в Будёновске и боевики притихли. Что тоже подействовало расхолаживающее на нового командира батареи.

– Я думал, что здесь действительно война, а тут настоящий курорт, – и как бы я не старался доказать обратное, он только скептически улыбался. Здоровье моё тоже поправилось: шум в голове пропал, не болела и голова. Единственно, раз в пятнадцать минут, каждый раз в новом месте мозга, вдруг появлялась сначала точечная боль, как укол булавки, в течение пятнадцати секунд она разрасталась и происходила мгновенная вспышка боли. Потом всё нормально, а через пятнадцать минут всё по новой, но уже в другом месте. Да ещё болел шейный отдел позвоночника: пока ходишь и двигаешься, всё нормально. Только посидишь немного и появлялась тупая боль.

…. В половине двенадцатого дня на блок-посту появился взбудораженный техник, который с моего разрешения эту ночь дежурил во втором и третьем взводе.

– Товарищ майор, я в пионерском лагере с гранатомёта подбил машину…, ГАЗ-66. Может, организуем туда вылазку, заодно и запчастями разживёмся. – Техник с надеждой смотрел на меня, а мне вдруг захотелось в последний раз встряхнуться, да и доказать Волкову, что здесь не курорт.

– Как духи?

– Да, есть, но кажется немного…, – уже неуверенно протянул техник, потом вскинулся, – если мы толпой пойдём туда, они не сунутся к нам.

– Ну, что Юра, пойдём? – Повернулся к новому комбату и тот с ленцой, как будто он каждый день решал такие вопросы произнёс.

– Давай сходим, а то я чего-то закис.

Со своего блок-поста мы почти никого не взяли. Приехав во второй и третий взвода, я начал разбираться с обстановкой и местом, где техник подбил машину. Оказывается, машина была, но мнения разделились: одни говорили, что это был ЗИЛ-131, а другие ЗИЛ-157 и только Толик с пеной у рта утверждал, что это был ГАЗ-66. Потом большинство утверждало, что техник не попал в машину и она благополучно скрылась за бараками пионерского лагеря. Но были и другие, которые утверждали, что потом слышали тупой удар, как будто машина врезалась в препятствие.

Выслушав каждого, я принял решение: организую группу прикрытия из пяти человек на БРДМе командира первого взвода, там был хороший пулемётчик КПВТ, а сам с Волковым, выдвигаюсь по-тихому, на разведку в пионерский лагерь и ищем машину. В случае столкновения с боевиками отходим, а нам на помощь выдвигается группа прикрытия. Мой план вызвал у присутствующих бурные возражения, многим хотелось войти в пионерский лагерь толпой и «надрать духам задницу», считая, что там их мало. Замполит тоже хотел войти в мою группу, но я решительно отмёл все протесты. Как бы мне не доказывали второй и третий взвод, что у боевиков там от силы пять-десять человек, я с этим не был согласен. По всем признакам их там было как минимум пятнадцать человек. Это только минимум. Прекратив все разговоры, объявив каждому его обязанности, мы выехали на БРДМе на асфальтовую дорогу и свернули на дорогу, ведущую с посёлка Пионерский в пионерский лагерь, и на малой скорости углубились в лес. Остановились за поворотом, закрывающим центральный вход в лагерь, здесь мы с Волковым спрыгнули на асфальт и, чуть согнувшись, осторожно двинулись вперёд. У меня в руках был пулемёт с пристёгнутым магазином на сто патронов и через плечо, на ремне, висела ещё одна коробка с патронами. За спиной висел автомат, к которому были восемь рожков и на поясе два подсумка с гранатами, с уже разогнутыми усиками. Юра шёл налегке прогулочным шагом, чуть ли не посвистывая, у него был автомат и четыре магазина. Ещё в лагере он скептически выслушал мои указания, что пока я отстреливаюсь от духов с пулемёта, он не стреляет, или стреляет только если нам угрожает непосредственная