Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Затем Принцесса сказала:

Кто смилостивится надо мной и отнесет мою душу туда, где душа Тиранта? О, горе мне! Дано мне было родиться под злосчастной звездой! День моего рождения стал днем несчастья, солнце затмилось, помутнели воды, и нестерпимый зной иссушил землю. Моя мать, почувствовав ужасную боль, подумала, что пришел ее смертный час. О, если бы я умерла в тот злосчастный день, не скорбела бы так сейчас моя плачущая душа! О Царь Небесный, Всемогущий Повелитель рая, прошу Тебя, смилуйся: не дай осуществить своих намерений тем, кто захочет помешать мне умереть.

Император, удрученный жалостливыми словами своей дочери, сказал:

Дочь моя никогда не перестанет скорбеть и плакать, ведь теперь лишь о вечной жизни думает она. Поэтому, рыцари мои, отведите ее во дворец добром или силой и заприте в покоях.

Так и было сделано. Отец в отчаянии шел рядом с дочерью и говорил:

Все несчастные и скорбящие, видя, как вы рыдаете, роняя горькие слезы, и слыша ваши горестные крики и плач, разделяют страдания ваши, и каждый может сказать: умер тот, кто был столпом рыцарства! А вы, дочь моя, хозяйка всего того, что у меня есть, не убивайтесь так, ибо ваши страдания — смерть для меня. Не надо так горевать, ведь беда часто настигает того, кто ее призывает. И хотя вы так казните себя, нет ни в чем вашей вины. Осушите слезы, и пусть все увидят улыбку на вашем лице.

Принцесса ответила:

Ах, сеньор, неужели вы, отец мой, зачавший столь несчастную дочь, думаете таким образом утешить меня! Тот, кто нынче умер, должен был стать моим утешением! Ах, бедная я, не могу удержать слез, что, как кипящая вода, жгут меня!

Несчастный отец, видя, как страдает дочь и остальные сеньоры, и не в силах превозмочь душевные муки, покинул покои. Принцесса же села на кровать и сказала:

Подойдите, мои верные служанки, помогите мне раздеться, будет у вас еще время, чтобы поплакать. Снимите сначала мой головной убор, затем платье и все, что на мне.

Она легла на кровать, а затем сказала:

Я, инфанта и наследница всей Греческой империи, вынуждена будить скорбь в душах всех, кто находится рядом со мной, вызывать сожаление о смерти доблестного и славного рыцаря Тиранта Белого, который оставил нас в горе, и чашу этого горя я выпью до дна. О мой Тирант, скорбя о твоей смерти, мы наносим себе раны на груди и на лице, чтобы сильнее почувствовать, до чего мы теперь обездолены, ибо ты был защитой и нам, и всей империи! О меч доблести, великое горе уготовил ты нам! Не думай, Тирант, что забыла я тебя, и, покуда жизнь теплится во мне, буду оплакивать я твою смерть. Так поддержите же меня, мои дорогие девушки, в горестном плаче то недолгое время, что еще продлится моя жизнь, ибо не могу я долго оставаться с вами.

Плач и скорбные крики были таковы, что слышались повсюду в городе. И любой при виде Принцессы, которая была чуть жива, проклинал злую судьбу за то, что она ввергла всех в такое несчастье. Лекари сочли, что в Принцессе проявились все признаки надвигающейся смерти, ибо она так скорбела по Тиранту, что у нее горлом шла кровь.

Когда Императрица узнала о том, как плохо дочери, она была очень обеспокоена и поспешила в ее покои. Увидев Принцессу в таком состоянии, несчастная сеньора была столь удручена, что поначалу не могла произнести ни слова, затем, придя в себя, она сказала следующее:

Снизойди к нижайшей просьбе моей, сжалься надо мной и над самой собой, умали заботы, что терзают душу мою и заставляют меня горько вздыхать и скорбно лить слезы.

О дочь моя! Разве этого с нетерпением и надеждой ждала я? Разве о такой свадьбе я, твой отец и весь народ с радостью мечтали? Неужели наступил день бракосочетания императорской дочери? Где брачное ложе, что стелют девушкам в счастливый день их свадьбы? Почему не слышны праздничные песнопения? Скажите, дочь моя, неужели так желают радости невесте, неужели так благословляют отец с матерью свою дочь, выдавая ее замуж? Ах, бедная я, несчастная, лишь боль осталась в моей душе, лишь тоска и горечь, и, куда я ни погляжу, повсюду царят скорбь и горе! Несчастный Император лежит распростертый на земле. Все дамы и девушки со спутанными волосами, с лицами, залитыми кровью, с обнаженной и израненной грудью ходят по дворцу, издавая страшные крики, и все видят, как глубока их скорбь. Рыцари и высокородные сеньоры — все в горе, все плачут и причитают, заламывая руки, и рвут волосы на голове. О, горький день скорби! Монахи всех орденов с болью вопиют, и никто из них уже не может петь. Скажите мне, что же это за праздник, на котором никто не веселится? Немногие могут произнести слово, чтобы их лица не исказила боль. Ах, несчастная мать, породившая такую дочь! Умоляю вас, дочь моя, пусть радость вернется к вам, утешьтесь и успокойтесь, тогда и ваш скорбящий отец и несчастная мать, что с такой любовью вырастила вас, тоже утешатся.

Императрица не смогла произнести более ни слова, ибо боль в ее душе была слишком велика.

Глава 475

Если бы не надежда на то, что я вскорости умру, — отвечала Принцесса, — я бы сама лишила себя жизни. Как вы можете просить, Ваше Величество, чтобы я успокоилась и не печалилась более? Ведь я потеряла своего мужа и господина, рыцаря, которому равных не было на этом свете. Того, кто еще в ранней молодости со свойственным ему бесстрашием завоевал множество земель, слава о ком будет жить века и даже тысячелетия и о чьей доблести свидетельствуют его победы. Того, кто не боялся пролить свою кровь на поле брани и кто отомстил за оскорбление греков своими славными деяниями с оружием в руках. Того, кто без устали преследовал бывших победителей и освободил от них всю Грецию, того, кто ради нас принял и выиграл столько битв. Того, кто вызволил из плена столько баронов, рыцарей и высокородных сеньоров, вернув им прежние владения и почет. Того, кто избавил нас от забот и печалей, потому как никто не мог противостоять ему. Того, кто разгромил войска наших противников и взял в плен повелителей всего народа мавров. Зачем столько слов? Не должна я бояться смерти и не должна извиняться за то, что стремлюсь воссоединиться со столь доблестным, не имеющим себе равных рыцарем, с тем, которого я оплакиваю и о смерти которого скорблю. Ничего не боюсь я, ведь не может бояться тот, кто ничего более не ждет. О, горе! Пусть все видят скорбь мою, ибо нет на этом свете женщины или девушки более несчастной, чем я. Близится к концу мой жизненный путь, и вскорости предстоит мне встретиться со смертью. Позовите моего защитника и господина — отца моего, чтобы смог он увидеть смерть своей дочери и не забывал ее.

И когда пришел несчастный отец, принцесса попросила его лечь с одной стороны рядом с ней, а императрицу — с другой, так, чтобы она сама была посередине, и сказала следующие слова.

Глава 476

О боязливое сердце, оставь сомнения и исполни волю мою. Помоги мне найти слова, чтобы смогла я выразить свои скорбные мысли и восславить доблестного Тиранта Белого, что отвагой и добродетелью, искусством и умением превосходил всех рыцарей, и не было равных ему. И лишь королевской крови недоставало сему рыцарю[777], чтобы быть венцом всяческих добродетелей и достоинств. Так оставим же тщету этого мира и сделаем то, что и подобает делать, ибо знаю я, что моя душа стремится оставить тело, дабы воссоединиться с душой Тиранта. И поэтому прошу — позовите скорее моего духовника. (А духовником ее был настоятель монастыря Святого Франциска, магистр священной науки теологии и в высшей степени добродетельный человек.)

Когда священник пришел, Принцесса сказала ему:

Святой отец, я хочу исповедаться во всех своих грехах в присутствии тех, кто здесь находится, ибо, раз уж не испытывала я стыда, когда грешила, не подобает мне стыдиться, каясь прилюдно.

Затем она сказала:

Я, недостойная грешница, взывая к Господу Нашему, Матери Его Пресвятой Деве Марии и ко всем небесным святым, хочу покаяться перед вами, святой отец, во всех своих прегрешениях, что допустила я против Господа Нашего Иисуса Христа. Но сперва хочу сказать я, что признаю все догматы христианской веры и твердо верую во все священные таинства святой христианской Церкви. В вере этой я жила и хочу умереть, и в час своей смерти, готовясь предстать перед своим Богом и Создателем, как и прежде, я отрекаюсь ото всего, что противно ей. Отец мой, каюсь, что я, недостойная, совершила грех, взяв деньги из казны моего отца без спроса и не имея на то его разрешения, и отдала их Тиранту, дабы он прослыл самым богатым и щедрым сеньором во всей империи. И за это, Ваше Величество Император, я прошу простить меня, и пусть все то, что Ваше Величество собирался мне оставить, возместит нанесенный мною казне нашей ущерб. Я прошу прощения у Господа Нашего, а у вас, святой отец, — отпущения, ибо всем сердцем раскаиваюсь в совершенном. Также, отец мой, тяжело я согрешила, позволив своему супругу Тиранту овладеть девством своим до благословения союза нашего святой Церковью, в чем я раскаиваюсь и прошу прощения и снисхождения у Господа Иисуса Христа, а у вас, отец,— отпущения. Кроме того, отец мой, каюсь в том, что недостаточно любила своего Бога и Создателя и не служила Ему так, как должна была, и большую часть своего времени проводила в праздности и суете, бесполезных для моей души, в чем я раскаиваюсь и прошу прощения у Господа, а у Вас, отец, — отпущения. Также каюсь в том, что была недостаточно послушна отцу своему и матери и оказывала им меньше почета и уважения, чем могла бы, а иногда осмеливалась ослушаться их приказания. Этим я повредила душе своей и раскаиваюсь, прошу прощения у Господа и у них, а у вас, отец, прошу отпущения. В остальных грехах своих, свершенных мною в мыслях и на деле и о которых я не помню сейчас, я хотела бы покаяться, если мне хватит времени или же вспомню я о них. Я взываю к милости Господа и прошу, чтобы он по своей доброте и во имя искупительной жертвы Своей простил меня, А у вас, отец, прошу отпущения, ибо по доброй воле и в сокрушении сердца раскаиваюсь в том, что не должна была совершать.