Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

и очень опасен» (1976). Одну из них мы уже отмечали выше — сравнение власти с дьяволом: «А он — исчадье века…»/4; 370/ = «В аду с чертовкой обру-чась, / Он потешается сейчас» /5; 419/. Но на самом деле их гораздо больше: «А утром на местах стоят, / Но есть, которые как раз / Не возвращаются назад, / А остаются среди нас! <.. > А он — исчадье века — / Гляди, пустился в пляс» (АР-6-156) = «Согласьем чёрта заручась, / Быть может, здесь он, среди нас» (АР-6-183); «В обличье человека, / Но много веселее нас» /4; 370/ = «Да человек он или нет?» /5; 421/; «И скалят зубы в ухмылке» /4; 138/ = «Он, может, скалится сейчас» /5; 421/, «Он потешается сейчас» /5; 419/; «Сдается мне — они хитрят» /4; 140/ = «Он жаден, зол, хитер, труслив» /5; 97/; «И пьют, и прожигают / Свою ночную жизнь» /4; 140/ = «Его споить и заплатить — / И он за жертвою следить / Из грязных обочин согласен» /5; 420/; «В бездушный равнодушный клан / Маньяков и манекенов» (АР-6-156) = «Он враг мужей, растлитель жен» /5; 416/; «Вон тот кретин в халате / Смеется над тобой» /4; 139/ = «Он глуп — он только ловкий враль» /5; 421/ (кроме того, он «вооружен и очень опасен», а через год в стихотворении «Упрямо я стремлюсь ко дну…» поэт скажет: «Там каждый, кто вооружен. / Нелеп и глуп, как вошь на блюде»).

Если в «Балладе о манекенах» этот самый манекен пустился в пляс, то так же ведет себя и диктатор в «Пятнах на Солнце»: «Вот и другой пустился в пляс, / На солнечном кровоподтеке / Увидев щели узких глаз / И никотиновые щеки». Эти же пляски представителей власти упоминаются в «Мистерии хиппи»: «Добывайте деньги в раже, / А добыв, пускайтесь в пляс» (АР-14-125); в «Песне-сказке про нечисть»: «Танцевали на гробах — богохульники» (АР-11-6); и в «Набате»: «Всех нас зовут зазывалы из пекла / Выпить на празднике пыли и пепла, / Потанцевать с одноглазым циклопом, / Понаблюдать за Всемирным потопом» /3; 408/. Да и «пожары над страной» в песне «Пожары» тоже «танцуют»: «Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа». Здесь — пожары, а в «Набате» — пыль и пепел (как следствие пожаров). Причем если в «Набате» «страх овладеет сестрою и братом», то и в «Пожарах» сказано: «Пожары над Землею — нету выше и страшней» (АР-10-198). А главные герои поседели: «Стал от ужаса седым звонарь» /3; 199/ = «И ветер злой со щек мне сдул румянец / И обесцветил волосы мои» /5; 519/. Также в обоих случаях говорится о смерти: «Смерть — это самый бесстрастный анатом» = «Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули»; «Путь уступая гробам и солдатам» = «Убитых выносили на себе»; о всеобщем сумасшествии: «Нет! Звонарь в раздумьи, это мир в безумьи» (АР-4-72) = «И мир ударило в озноб / От этого галопа»; и о том, что вся земля объята огнем: «Нет! Огнем согрета мать-Земля» = «Пожары на земле — всё выше, злее, веселей» (АР-10-198).

Теперь продолжим разбор стихотворения «Вооружен и очень опасен»:

Кто там крадется вдоль стены,

Всегда в тени и со спины?

Его шаги едва слышны, —

Остерегитесь!

Он врал, что истина в вине.

Кто доверял ему вполне — Уже упал с ножом в спине, —

Поберегитесь!

Здесь сразу обращает на себя внимание мотив слежки: «Кто там крадется вдоль стены…», — который встречается и в других произведениях: «Словно фраер на бану, / Смерть крадется сзади — ну…» /5; 571/ (фраерами называли герои своих врагов и в черновиках песни «У нас вчера с позавчера…», 1967: «Шла неравная игра — одолели фраера» /2; 353/), «За друзьями крадется сквалыга / Просто так — ни за что, ни про что» /5; 330/, «Я чувствую, что на меня глядит соглядатай, / Но только не простой, а невидимка» /2; 76/, «Пока следят, пока грозят — / Мы это переносим» /1; 117/, «Он, если нападут на след, / Коня по гриве треплет нежно» /5; 89/, «А на вторые сутки / На след напали суки» /1; 50/, «Я где-то точно наследил — / Последствия предвижу» /5; 205/. Да и в самом стихотворении «Вооружен и очень опасен» (в первой редакции) появлялось сознание лирического героя — для того, чтобы более «лично» сказать об указанном мотиве: «Не приведи, господь, хвоста / За мною следом» (АР-6-184).

А с песней «Невидимка» (1967) наблюдаются почти буквальные сходства: «Я не знаю, где он есть. / Ощущаю только — здесь» (АР-9-68) = «Он здесь, он слышит, он предаст» (АР-6-183); «Я чувствую, что на меня глядит соглядатай, / Но только не простой, а невидимка. <.. > Про погоду мы с невестой ночью диспуты ведем, / Ну, а что другое если — мы стесняемся при нем» /2; 76/ = «Всегда в тени и со спины. <…> Он ночью в окна вам глядит» /5; 418 — 419/ («на меня глядит» = «вам глядит»; «невидимка» = «в тени и со спины»; «ночью» = «ночью»). Причем в последнем стихотворении лирический герой тоже говорит о себе и о своей супруге: «Мы больше громко не поем, / И даже в комнате вдвоем / Мы света ночью не гасим» (АР-6-187).

Поэтому в «Невидимке» герой ведет с невестой безобидные разговоры про погоду, а в стихотворении «Вооружен и очень опасен» рекомендует: «Не говорите лишних слов» /5; 96/ (что восходит к стихотворению «Поздно говорить и смешно…», 1971: «Вслух не говори»). И если невидимка мешает герою и его невесте жить нормальной супружеской жизнью, то центральный персонаж стихотворения «Вооружен и очень опасен» охарактеризован как «враг мужей, растлитель жен» /5; 416/. Сравним также в «Песне про плотника Иосифа» (1967): «Вдруг в окно порхает кто-то / Из постели от жены». А в предыдущем случае: «Он ночью в окна к вам глядит» /5; 419/. Ранний персонаж назван «святым духом», а поздний — «вездесущим» /5; 419/ (что также является божественным атрибутом). Соответственно, в обоих случаях власть по своему всемогуществу приравнивается к богу. И формальная противоположность этих персонажей («Он, видно, с дьяволом на ты» /5; 417/, «Коль святой — так Машку брось!» /2; 71/) здесь не играет роли, так как ведут они себя одинаково: «Потому что, мне сдается, этот ангел — сатана» /2; 72/.

Приведем еще некоторые сходства между стихотворением