Власть книжного червя. Том 4 (ЛП) - Kazuki Miya

— Принц Анастасий, должно быть, усердно упражнялся, — заметил мой дед. — Ему удалось выглядеть не намного хуже, чем ты.

— Это ужасно грубо, говорить такое — ответила я.

— Но это правда. Я сомневаюсь, что кто-либо когда-либо практиковался так страстно, как ты. Мне было жалко всех кому пришлось кружиться рядом с тобой.

Все вокруг меня, за исключением меня самой улыбнулись явному фаворитизму дедушки. Когда я росла, он оказывал на меня огромное давление, постоянно твердя, чтобы я не опозорила свой статус дочери третьего принца, и что мои навыки должны быть достойны принцессы, когда я вернусь в королевскую семью.

— Ты достигла совершеннолетия и добилась помолвки с принцем Анастасием, — продолжил он. — Твои родители, несомненно, облегченно вздыхают с того места, где они покоятся на божественных высотах, на вершине самой высокой лестницы.

Я переехала в Классенберг еще некрещеным ребенком, сразу же после убийства моих родителей. В тот роковой день я поужинала в игровой комнате по указанию моей кормилицы, а затем пошла в столовую, где ели все остальные, чтобы пожелать спокойной ночи, как это было принято. Я помнила, как ужасно завидовала своему старшему брату, который всего несколько сезонов назад ел со мной в игровой комнате, и я ничего так не хотела, как поскорее пройти крещение.

Все были вне себя от радости, что война наконец-то подошла к концу; у моих родителей и кормилиц были светлые лица, а настроение в столовой был особенно мирным. Я, как обычно, пожелала спокойной ночи своим родителям и старшим братьям и сестрам… Никогда в самых смелых предположениях я бы не подумала, что это будет последний раз, когда я их вижу живыми. Для меня завтрашний день был не более чем продолжением сегодняшнего; я верила, что подобные дни будут продолжаться бесконечно.

Но моя привычная жизнь была уничтожена в одно мгновение. Моего старшего брата, который так лучезарно мне улыбался, внезапно вырвало, и он упал без сознания прямо передо мной. Те кто сидели к нему ближе всех начали кричать, и по всему обеденному залу начали раздаваться крики тревоги и непонимания. Следующей упала в обморок моя старшая сестра, затем вассалы, чьим долгом было проверять еду на яды, а затем моя мать, которая как раз говорила мне вернуться в игровую комнату.

Кормилица подхватила меня на руки и выбежала из столовой, повторяя дрожащим голосом, что все будет хорошо… но больше я никогда не видела свою семью живой.

Эти ужасающие игры в прятки продолжались всю ночь. В конце концов, меня заставили жить в месте, о котором я ничего не знала, с людьми, которых я никогда не встречала. Я ничего не понимала в происходящем, и только много позже узнала, почему не могла поприветствовать отца и мать, как обычно, или почему мои старшие брат и сестра больше не посещали игровую комнату.

Независимо от того, с какой гордостью дедушка заявлял, что он отомстил за смерть моей семьи и победил наших врагов, я только видела все больше и больше смертей. Я не испытывала ни малейшей радости от его действий; независимо от того, кто бы оказался победителем, все, что было достигнуто в ходе войны, — это сооружение горы трупов. В моем сердце теперь горело убеждение, что подобного конфликта следует избегать любой ценой.

— Ты действительно похожа на свою мать, — сказал дедушка довольным тоном. — У нее тоже был принц, отчаянно добивавшийся ее руки.

Похоже, я была не единственной, кто вспоминал прошлое. Справедливости ради, даже я думала, что похожа на свою мать; сторонний наблюдатель мог бы даже принять нас за сестер близняшек.

Дедушка заказал портрет моих родителей, чтобы отпраздновать женитьбу моей матери на члене королевской семьи. У моей старшей сестры тоже был портрет, так как она стала достаточно взрослой, чтобы можно было начать вести переговоры о браке. Портрет так и не был завершен, его привезли в Классенберг, где он и оставался по сей день.

У моего старшего брата, однако, не было портрета.

Его лицо мне уже кажется размытым пятном… Хотя, у него должно быть, были такие же светлые волосы, как и у меня, так как я помню, как отец гладил нас по головам и говорил, что наши волосы достались нам от матери.

С самого рождения в Классенберге ко мне относились, как к принцессе, которая однажды вернется в королевскую семью посредством брака. Все относились ко мне хорошо, но по сравнению с другими кандидатами в эрцгерцоги из Классенберга я чувствовала себя в их окружении подобно излишне задержавшемуся гостю. Невозможно было отрицать, что я сильно отличалась от них.

И это тоже из-за дедушкиного фаворитизма.

Нельзя сказать, что нынешняя эрцгерцогская чета и я были особенно близки друг другу. Они обращались со мной вежливо, как с будущей королевой, но не общались со мной как с членом семьи, как с другими кандидатами в эрцгерцоги. И теперь, после этих слов Анастасия о том, что он хочет избежать войны с принцем Сигизвальдом, женившись на мне, наши отношения стали еще более неловкими, чем раньше. Дедушку заботило только мое возвращение в королевскую семью, в то время как ауб верил, что если я не стану королевой, Классенберг скоро будет превзойден Древанхелем.

Я считала, что с этим ничего не поделаешь, так как я была приемной дочерью предыдущего, а не нынешнего ауба, но, увидев близкие отношения между лордом Вилфридом и его приемной сестрой леди Розмайн из Эренфеста, я почувствовала укол зависти.

— Итак, кандидат в эрцгерцоги из Эренфеста, который сделал эту шпильку, которая так хорошо тебе подходит, снова отсутствует? — Спросил ауб, что привлекло все взгляды к моей шпильке. Это было действительно красивое украшение, с поразительным внешним видом, сделанное из тонких, изящно сплетенных нитей. Анастасий подарил его мне в Королевской академии, и поэтому и дед, и дядя впервые увидели его утром в день межгерцогского турнира.

Леди Розмайн привлекала внимание Классенберга — не только как девушка Эренфеста, создающая новые веяния в моде, но и как та, которая смогла так изменить Анастасия, что он смог заполучить меня. Эрцгерцогская чета пыталась встретиться с ней, но безрезультатно.

Профессор Примавера посмотрела на них и вздохнула.

— Её болезнь столь тяжела, что она пропустила даже турнир. Должно быть, она все еще нездорова.

— Хм. Мы заранее знали, что она заняла первое место среди первокурсников, и поэтому мы думали, что она, тем не менее, заставила бы себя принять участие в турнире между учениками. Но, похоже, это не так.

Если бы кто-то и заставил себя посетить что-либо, несмотря на болезнь, это было бы объявление оценок, где собрались все женатые эрцгерцоги и эрцгерцогини, и король высказал свою прямую похвалу.

— Леди Розмайн потеряла сознание даже во время аудиенции, на которую её вызвал принц Анастасий. После этого она проспала три дня, так что, я думаю, она только сейчас проснулась.

— Три дня? — Раздались неверящие голоса.

Я не могла винить их за это неверие — это было бы просто что то немыслимое, чтобы кто-то смог продолжить светское общение после того, как потерял сознание на целых три дня.

Надлежащая процедура состояла в том, чтобы немедленно вернуться в свое герцогство, где их ждал бы личный врач. И действительно, леди Розмайн вернулась в Эренфест раньше, чем планировалось, из-за своей болезни.

— Она была слаба телом изначально, но двухлетний сон в юреве не сильно поправил ей здоровье, — объяснила я. — Похоже, что с самого начала было запланировано, чтобы она как можно быстрее закончит свои занятия и вернется домой. Я предполагаю, что изначально планировалось, что она примет участие в межгерцогском турнире, несмотря на её плохое здоровье. Её падение в обморок на чаепитии, без сомнения, стало неожиданной трагедией для Эренфеста.

Это было всего лишь мое предположение, но мне показалось, что опекуны леди Розмайн планировали как можно сильнее уменьшить нагрузку на неё, и они просто оказались неспособны предсказать, насколько широко распространятся нововведения родом из Эренфеста. Результат явно намного превзошел все их ожидания.