Под куполом - Стивен Кинг

О теме Коггинса Расти не вспомнил, но так, ему казалось, будет лучше для сохранности собственного здоровья.

— Как здесь с питанием?

— Неплохо, — ответил Барби. — Рози приносила мне завтрак. Хотя следует быть осмотрительным с водой. Она может оказаться пересоленной.

Он растопырил два пальца правой руки, показал ими себе на глаза, а потом на рот: смотри.

Расти кивнул.

«Завтра вечером», — артикулировал губами Барби.

«Я знаю», — ответил ему так же губами Расти. От такого усиленного шевеления раны на его губах потрескались, из них вновь начала сочиться кровь.

Барби выартикулировал: «Нам… надо… какое-то… безопасное… место».

Благодарить Джо Макклечи и его друзей, Расти думал, что эту проблему он сможет решить.

12

У Энди Сендерса начались судороги.

Да и как иначе, если посмотреть на это серьезно; он не был привыкшим к кристаллам, а выкурил их уже достаточно. Он находился в студии РНГХ, прослушивал небесную симфонию «Хлеб наш насущный» в гимне «Большой Бог» и дирижировал музыканту в такт. Самого себя он видел в полете вдоль бесконечных скрипичных струн.

Мастер куда-то завеялся вместе с трубкой, но он оставил Энди запас толстых сигарет, которые сам называл «дым-дочурками».

— Тебе следует быть с ними осторожным, Сендерс, — предупредил он. — Они сущий динамит. «Кто не привык к питью, должен быть смирным» — первое послание к Тимофею. Это же касается и дым-дочурок.

Энди послушно кивнул, но только Мастер ушел, он начал курить, как демон: за раз дунул две дым-дочурки подряд. Затягивался, пока от них не оставались только лишь угольки, которые обжигали ему пальцы. Запах жареной кошачьей мочи от горящих кристаллов уже занимал верхнюю ступеньку в его хит-параде аромотерапии. Он уже почти выкурил половину третьей дым-дочурки, продолжая дирижировать, как Леонард Бернстайн, когда сделал особенно глубокую затяжку, на полную грудь, и тут же отключился. Упал на пол и дрыгался там посреди реки священной музыки. Пена полезла из его крепко сцепленных зубов. Полуоткрытые глаза вращались в своих глазницах, видели то, чего здесь не было. По крайней мере, пока что.

Через десять минут он вновь был при памяти и достаточно бодр, чтобы перепорхнуть по тропинке от студии до длинного красного складского здания.

— Мастер, — завопил он. — Мастер, где ты? ОНИ ЕДУТ!

Мастер Буши выпорхнул из боковых дверей склада. Волосы у него на голове торчали какими-то жирными перьями. Одет он был в грязные пижамные штаны с зассанной мотней и позеленевшими от травы брючинами. Украшенные веселыми лягушками и надписями ква-ква штаны едва не спадали с его костлявых бедер, лобковые волосы кучерявились впереди и изобиловали у Мастера сзади, вылезая из щели между его худых ягодиц. В одной руке он держал АК-47. По прикладу было выведено аккуратными буквами: БОЖИЙ ВОИН. Во второй его руке был гаражный пульт. Мастер положил вниз БОЖЬЕГО ВОИНА, но не пульт. Он схватил Энди за плечо и хорошенько встряхнул, чтобы привести в сознание.

— Перестань, Сендерс, у тебя истерика.

— Они едут сюда! Горькие люди! Точно, как ты и говорил!

Мастер подумал.

— Кто-то позвонил тебе и предупредил?

— Нет, у меня было видение! Я упал в обморок и у меня было видение!

У Мастера вспыхнули глаза. Недоверие уступило место уважению. Он перевел взгляд с Энди на дорогу Малая Сука, а потом вновь на Энди:

— Что именно ты видел? Сколько их? Там все кодло или только несколько, как прошлый раз?

— Я…я…я…

Мастер вновь его встряхнул, но намного деликатнее, чем перед этим.

— Успокойся, Сендерс. Ты теперь боец Божьей армии, а, следовательно…

— Христианский солдат!

— Правильно, правильно, правильно. А я твой командир. Итак, докладывай.

— Они едут двумя грузовиками.

— Только двумя?

— Да.

— Оранжевыми?

— Да!

Мастер поддернул на себе пижамные штаны (они чуть ли не моментально сползли на предыдущую позицию) и кивнул.

— Городские грузовики. Наверное, троица тех самых долбодятлов — братья Бови и мистер Курятник.

— Мистер кто?

— Кильян, Сендерс, кто же еще. Он курит кристаллы, но не понимает в этом смысла. Он дурак. Они едут вновь за пропаном.

— Нам лучше спрятаться? Просто спрятаться, пока они его будут забирать?

— Так я делал раньше. Но на этот раз — нет. Хватит с меня прятаться, довольно позволять им брать отсюда все, что захочется. Звезда Полынь вспыхнула. Настало время Божьим воинам поднять свой флаг. Ты со мной?

И Энди, который под Куполом потерял все, что хоть что-то значило для него, долго не колебался.

— Да!

— До конца, Сендерс?

— До конца!

— Так куда же ты тогда девал свое оружие?

Насколько Энди мог припомнить, его автомат остался стоять в студии, прислоненный к плакату, на котором Пет Робертсон[387] обнимал Лестера Коггинса.

— Давай-ка катись и возьми автомат, — произнес Мастер, беря в руки своего БОЖЬЕГО ВОИНА и проверь магазин. — И отныне и всегда держи его при себе, тебе это ясно?

— Конечно.

— Ящик с боеприпасами там?

— Да.

Энди затянул один из ящиков туда лишь час тому назад. По крайней мере он думал, что с того времени прошел час; дым-дочуркам было свойственно искривлять время по краям.

— Минуточку, — остановил его Мастер. Он пошел вдоль стены складского здания к коробке с китайскими гранатами и достал три штуки. Две он вручил Энди, приказав положить их в карманы. Третью гранату Мастер подвесил за кольцо на ствол своего БОЖЬЕГО ВОИНА.

— Сендерс, мне говорили, что после того, как выдернешь чеку, у тебя есть семь секунд для того, чтобы избавиться от этой сучечки, но, когда я подверг испытанию одну там, позади, в гравийном карьере, она взорвалась не больше, чем через четыре. Ты не тебе нужно доверять людям восточной расы. Запомни это.

Энди ответил, что запомнит.

— Хорошо, пошли. Заберем твое оружие.

Колеблясь, Энди спросил:

— Мы должны их застрелить?

Мастер явно удивился.

— Если будем вынуждены, а так — нет.

— Хорошо, — кивнул Энди. Вопреки всему, ему совсем не хотелось делать кому-то больно.

— Но если они обнаглеют, мы сделаем все, что необходимо. Тебе это понятно?

— Да, — ответил Энди.

Мастер хлопнул его по плечу.

13

Джо спросил у матери, можно ли, чтобы Бэнни и Норри остались ночевать у них. Клэр сказала, что конечно, она не против, если не будут против их родители. Для нее это было бы, фактически, даже утешение. После их приключений на Черной Гряде ей нравилась сама мысль держать их всех рядом, у себя перед глазами. Они могут нажарить себе попкорна на дровяной печи и продолжить суетливую игру в Монополию, которую начали час тому назад. На самом деле игра была слишком уж говорливой; их возбужденные восклицания и дикие вопли звучали постоянно, но ей это было безразлично.