Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он опять ни слова, но улыбался, уехал довольный.
– Анекдот, байка! – махнул рукой Филипп.
– А какая разница? Известно, здание МИДа сперва без шпиля стояло, фото есть. Кстати, на Речном вокзале – напротив моих окон – сталинский шпиль со звездой реставрировали. Я эту звезду, только нынешним летом воссиявшую, считаю как бы символом перемен. Глядишь, СССР и впрямь реабилитируют, историческое преемство восстановят. Есть же у нас теперь Герберт Ефремов – за создание передовых ракет Герой социалистического труда и Герой России!
Случайно или намеренно Синягин вернул разговор в прежнее русло, и Вера, у которой от всего услышанного на душе накипело, сразу ринулась в бой, не сообразив, что невольно вступает в заочную полемику.
– Мне кажется, историческое преемство не восстановить, пока власть пребывает в раздвоенности. Путин на Мавзолее это прекрасно! – Глянула на Устоева, ожидая отклика, но тот, склонив голову, задумчиво уставился в тарелку. – Но он вынести тело Ленина не даёт, а Мавзолей фанерой маскирует. И нашим и вашим! Президент всех россиян! Не знаю, кого Путин считает нашими, кого вашими, но ведь их в стране не поровну. Пусть меньшинства была бы треть, хотя бы четверть. Так нет же! Все выборы показывают: у меньшинства пять процентов. Против поправок в Конституцию, а подспудно за транзит власти – тоже около пяти. Чего же президент перед ними шапку ломает? Чтобы ублажить, Мавзолей драпирует? Большевики в 1918-м задрапировали памятник Николаю! – в чём отличие? – Сделав глубокий вздох, продолжила ещё забористее. – Телевидение под теми же пятью процентами пляшет. Политические пропорции в народе и во власти, в медиа обратные. Если без обиняков, всё наизнанку. С девяностых годов в стране сложилась политико-духовная монополия тех, кого сегодня всего пять процентов, от кого даже в Думе нет депутатов. К слову сказать, взрыв изнутри, с распадом СССР, тоже пять процентов учинили. Они динамит заложили, народу голову задурили, а он, искренний, доверчивый, на этой мине и подорвался. Неужто урок не впрок? Теперь-то мы понимаем, под видом перестройки провели информационную революцию, внедрив заразу исторического нигилизма. При такой раздвоенности никакая армия от взрыва изнутри не спасёт. У Лукашенки многовекторность к чему привела? У него она не только внешняя, но и внутренняя была – антирусскую политику вёл. Трудно понять, что это было – поиски или происки? Вот почва из-под ног и поползла. А раздвоенность – та же многовекторность, внутренняя.
Выплеснув эмоции, Вера умолкла так же вдруг, как и начала свой горячий монолог.
– Донцов, ну у тебя и бой-баба! – воскликнул поражённый Иван Максимович. – Извините, ради Бога, Вера батьковна.
Торжествующе воскликнула и Раиса Максимовна:
– Что я вам говорила! Вера, ты просто чудо.
– Иван Максимыч, – откликнулся Власыч. – Вера не Донцова, а Богодухова, девичью фамилию сохранила.
– Кто же от такой фамилии откажется? – согласился Синягин.
Степан Матвеевич, не спускавший с Веры глаз, одобрительно покачивал головой:
– С высоты моих преклонных лет могу сказать лишь одно: как мало прожито, как много пережито. Вы, Вера, так точно нащупали нерв нашей эпохи, такой верный диагноз поставили, словно за плечами у вас десятилетия политического опыта. Наши унутренние дела, – нарочно исковеркал слово, – сейчас под особым вниманием гейтсов.
– Она российскую жизнь нутром чувствует, – подсказала Раиса Максимовна.
– Это редкость – с младых ногтей ощущать различия между Отечеством и человечеством. Помнится, архитекторы перестройки туману беспросветного нагнали: даёшь приоритет общечеловеческих ценностей! А каковы они ныне? Однополые браки? Родители А и Б? С десяток гендерных типов? Чемпионы абсурда. Россия эти ценности отвергла, как и «новое мышление» пятнистого тракториста, которое требовало ходить по струнке перед Западом, встать перед ним навытяжку. Читать сегодня горбачёвское богопротивное «новомыслие» без содрогания невозможно, мороз по коже. Простите, я в этой связи позволю себе важное отступление. На фоне ужасающего, губительного нравственного упадка Запада Россия получает шанс стать моральным лидером мира. Миллионы людей, затюканных бунтом меньшинств, мечтают о традиционных ценностях, наконец, просто о традиционной супружеской постели. И если Россия станет оплотом нравственно здорового образа жизни, это же идея мирового масштаба, покруче, нежели был социализм. Сегодня такой глобальный проект сильнее американской мечты. Центр моральной силы! Полюс мягкой силы! По сути речь о новом мессианстве ради сохранения человечества. Правда, сперва надо своих бездуховных авангардистов унять, почистить на этот счёт свои авгиевы медиаконюшни… Извините за громкие слова, не мог не высказаться. А теперь продолжу главную мысль. Вы, Вера, правы дважды: впрок ли урок? С военной колокольни смотреть, как Пётр Константинович, то всё в порядке. Однако же вот свежий пример: финансист Греф, из тех пяти процентов, – глазам, ушам не верю! – нагло полез в сферу образования. Второй Сорос! Какое-то мерзкое дежавю! Первый за год смастерил тысячу ядовитых учебников для российской школы. А теперь Греф в школьные двери ломится с программами обучения. Мультики детские под себя подмял. Метит в идеологи государственной образовательной системы. Зачем? При чём тут банкир Греф? С какой стати он взял на себя ответственность за будущее детей? Ведь он и не благодей – наши деньги расходует. И лезет в самую стратегическую сферу – верно Сергей Михалков сказал: «Сегодня дети – завтра народ». Опять снаряжают пороховой погреб для взрыва изнутри? Не думаю, что Путин согласен с образовательными инициативами Грефа, этого Поприщина с бредовыми идеями. Пусть бы, по завету классика, Луну делал в Гамбурге. Вот вы, Вера, про Фурсенко говорили. Видимо, не акцентирует помощник президента этот вопрос перед шефом, свою линию гнёт. Греф-то что заявил? Надо перейти от школы знаний к школе навыков. Это и есть «нужны не таланты, а исполнители». Квалификация дворников не устраивает. По-солженицынски – образованцы, полуинтеллигенты.
– Сговор! – тяжело вздохнул Филипп. – С головой себя Греф выдаёт своими образовательными идеями. Нет у них богобоязненности. Взять бы этих черченят с поличным и гнать в шею из госбанка, чего проще? А что до морального мессианства, опасаюсь, что власть столь грандиозную идею не потянет. А возможно, и не захочет за неё браться – наших отпрысков западной распущенности постесняется, хотя поправками в Конституцию
