Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. - Владимир Топоров

714

И все–таки один пример должен быть здесь упомянут. Речь идет о таком книжнике–эрудите, собирателе обширной и разнообразной библиотеки, известном писателе (ср. «Камень веры») и усердном читателе, как Стефан Яворский, митрополит Рязанский и Муромский. Незадолго до своей смерти, спеша покончить с мирскими делами, чтобы полностью сосредоточиться на духовном, он думает о судьбе завещанной им Нежинскому монастырю своей библиотеке. В завещании, составленном в октябре 1721 года, Стефан Яворский пишет: «Шестое. Аще бы кто дерзнул от сих книг какую нибудь себе присвоити, или даровати кому, или продати, или тайно восхитите, или инем некиим образом и случаем от того монастыря Нежинского удалите и отчуждити, на таком да будет клятва святых седми Вселенских соборов и от моего смирения неблагословение, и да будет проклят, анафема» (нужно напомнить, что один из каталогов библиотеки № 1 — был составлен самим Стефаном за два месяца до «Тестамента»). Но судьба книг после смерти их владельца — не только его личная забота, но отчасти и «официальное» дело, касающееся и других, хотя тревога за будущее книг, обнаруживающаяся в завещании, свидетельствует о ведущей в этом случае роли именно «личного» начала.

Это подтверждается и так называемой «элегией» Стефана Яворского — его прощанием с книгами, его великой благодарностью им. «Элегия» тоже была написана незадолго до смерти ее автора. Она была озаглавлена — Стяжателя сих книг последнее книгам целование

Книгы, мною многажды наймы, грядите,Свет очию моею, от мене идите!Идите благочестно, иных насыщайте,Сот ваш уж прочим ныне ископайте.Увы мне! око мое от вас устранено,Ниже вами может быть к тому насыщено,Паче меда и соты вы мне сладши бесте,С вами жить сладко бяше, горе, яко несте.Вы богатство, вы слава [бесте] мне велика,Вы рай, любви радость и сладость колика,Вы мене прославили, вы меня просветили,Вы мне у лиц высоких милость приобрели.Но более жить с вами [ах, тяжкое горе!]Запрещает час смертный и горких слез море.Уже мне вечным слепнут очеса сном смерти,Не к тому дерзну ко вам рук моих простерти.Иной книги очесам моим не минута,Юже Бог, хотяй приити, хощет мне разгнути.Всяк вся дела своя в сей книзе обрящет,И по делам всякого своя мзда усрящет.О книга престрашная, яже всех всецело Земнородных обличит пред судищем дело!О сей книзе аз страстный егда помышляю,Трепещу и трясуся, сердцем увядаю.О Боже милосердый, о щедрот пучино,Источниче милости, благости вершино,О царю веков, небес и земли всесилие,Смирителю волн морских едине презелне, Звездоносныя круги иже устрояяй,Тя молю, червь ничтожный, зело восклицаяй:Призри на мя и впиши в книгу мя животну Кровию Христа, юже имам в жизнь истотну.Вы же, вся писания моя и вся книги,Простите, не суть на вы болш много вериги.Людие и братия, вси мя, вси простите,Мати земле, прости мя, к сему не клените!Приими мя в недра своя, земле, тя прошаю:Дух мой Богу предаю, тело ти вручаю (лл. 4–4об.).

(см. Маслов 1914, LXVI–LXVII; кстати, это прощание с книгами, видимо, затрагивало глубинные чувства читателей: уже в XVIII веке к этому тексту не раз обращались — ср. «Трудолюбивый Муравей» 1771, № 7, 54–55; «Уединенный Пошехонец. Ежемесячное Сочинение на 1786 г.» Ч. 1, май, 329–331 и др., см. Маслов 1914, LXVI–LXXII).

715

В лице первого [Феодосия — В. Т.] Древняя Русь нашла свой идеал святого, которому оставалась верна много веков. Преп. Феодосий — отец русского монашества. Все русские иноки — дети его, носящие на себе его фамильные черты.

716

Как показал Шахматов 1898:113–114, Поликарп относил создание «Жития Антония» к 1073 г., т. е. ко времени непосредственно после смерти Антония.

717

Ср. в «Слове» Поликарпа о безмездном враче Агапите:

Таковаа и больша сихъ содеашася от техъ святыхъ черноризець, их же въспомянувъ добродетелное житие, дивлюся, какъ премолъчана быша великаа исправлениа святыхъ отець нашихъ Антония и Феодосиа? То аще толико светило угасе нашимъ небрежениемъ, то како отъ него луча восіають, сихъ мню преподобныхъ отець и братии наших? […] Въ житии же святаго Антониа вся житиа ихъ вписанна суть аще и въкратце реченна. Но паче преже реченніи черноризци ясно реку, не въ тайне, яко же и прежде: аще бо азъ премолчю, отъ мене до конца забвенна будуть и къ тому не помянуться имена ихъ, якоже было и до сего дьни.

Шахматов 1898:106 допускает, что во времена Симона и Поликарпа «Житие Антония», до того почти забытое, было найдено вновь.

718

В 70–х годах XVI в. польским королем был послан в Москву диакон Исайя с поручением испросить у русского царя разрешение для снятия с ряда старых текстов списков, чтобы в дальнейшем опубликовать их. Среди этих текстов упоминается и «Житие Антония». Ср.:

[…] а хотя у царя государя великаго князя Ивана Васильевича всеа Русии от его царския книгохранилница испросити библию по нашему языку рускому словенскому на спис слово в слово… да беседы еуангельския… да житие преподобнаго и богоноснаго отца нашего Антония киевскаго. а его жития у нас в Киеве во священной обители Божия матере и преподобных отец наших Антония и Феодосия киевских в Печерском монастыри нет. токмо о его жити в патерике печерском нам в некоторой богословной вине в послушество приводит и сказывает и пишет Симон епископ Владимирский.

Менее чем через век в предисловии к печатному изданию Патерика (1661 г.) находим (цитируется по русскому переводу, сделанному с издания 1702 г. Е. Поселянином [М. 1897] и воспроизведенному — Шахматов 1898:106):

Но, что не написано в одной книге, то обыкновенно пополняется другою, и св. Нестор, кроме летописи, означил в другой особой книге Житие преподобного отца нашего Антония, и книга эта, содержащая его подробное житие, упоминается часто в заглавиях древне написанных Печерских Патериков, но утрачена нами во время войн. Но известный писатель св. Симон, епископ Владимирский и Суздальский, прочел ее и указал нам и на год, и на месяц и день преставления этого преподобного первоначальника и на погребение его у нас в пещере, а не в Риме.

719

Так, в XV веке она еще, кажется, сохранялась в отличие от «Жития Антония» (Шахматов 1898:149 и др.)

720

Уже игумен Михайловского монастыря Сильвестр, как известно, пользовался Печерской летописью.

721

Ср. еще:

Въ житии бо святого Антониа сего пространнее обрящеши.

Въ житии же святаго Антониа вся житиа ихъ вписанна суть…

да почтеть житиа святых отець наших Антониа и Феодосиа….

Сие же вписано есть в житии святаго отца нашего Антониа…

въ житии святаго Антониа поведаеть…

— в Киевско–Печерском патерике (см. Абрамович 1930:8, 102 112, 133, 148, 169).

722

Ср. о Моисее Угрине — «пріиде къ преподобному Антонію въ лето 6539» (приписка в ркп. — Румянц. № 305).

723

Признавая эту формулировку, пожалуй, слишком жесткой и отчасти даже чрезмерной, все–таки следует согласиться с ее общей интенцией и тем более с тем, что стояло за ней реально. Не исключено, что волнение, которое выражает Нестор в начале ЖФ в связи с предстоящей ему задачей, элементы самоуничижения и несколько нарочитое изложение мотивов предпринимаемого им дела (см. выше) объясняются именно этой ситуацией выдвижения другой версии, другого подвижника, желанием заранее предупредить ожидаемые упреки, застраховать себя и свою позицию.

724

Пархоменко 1914:240 видит наличие двух течений и борьбы между ними в Печерской обители и позже, ср. историю с преемником Феодосия (умирая, Феодосий не хочет назначать игумена из братии своей обители, предпочитая «чужого»; братия настаивает на Стефане, но потом изгоняет его) или противодействие братии следующему за Стефаном игумену — Никону.

725

М. Д. Приселков полагал, что «Житие Антония» было составлено при митрополичьей кафедре специально для предполагавшейся канонизации Антония, которая исключала канонизацию Феодосия (во всяком случае в обозримое время). Критику этого взгляда см. Розанов 1914:35 и сл.: в деле канонизации Антония кафедра не могла встретить неодолимых препятствий со стороны Печерского монастыря; к тому же предполагавшаяся канонизация Антония не могла быть неугодной монастырю — тем более, что «Житие» прославляло не только Антония, но и целый ряд других печерских подвижников.

726

В качестве следующего этапа в развитии или в распространении текста «Жития Антония» предполагается Чернигов. У этого города были тесные связи с Тмутороканским княжеством (особенно в княжение Глеба, сына Святослава) и с самим Никоном. Как известно, Святослав Черниговский питал симпатии к Антонию и помогал ему. Можно напомнить, что Антоний одно время жил в пещере, недалеко от Болдинского монастыря под Черниговом (Розанов 1914:43–45).