Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1. - Владимир Топоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таче, воставъ, блаженый иде въ келию свою петъ по обычаю обанадесяте псалма. Тако же и по молитве, шедъ, седе делая дело свое. И се пакы въниде икономъ, то же глаголя. Тогда отвеща ему блаженый: «Рехъ ти, иди и помолися Богу. Въ утрий день шедъ въ градъ и у продающихъ да возьмеши възаимъ…» (45а).
Тогда же въставъ блаженый… и съ слезами помолися въ уме своемь (45а).
Блаженый же о сихъ всехъ по вся нощи бе–съна пребываше, моля Бога съ плачемь и часто къ земли колене прекланяя… (45в).
И единъ отъ нихъ тихы шедъ и, ставъ, послужааше, ти слышаше и молящася и вельми плачющася и главою часто о землю биюща… (45а).
и др. Примеры молитвы, направленной на изгнание бесов, были уже приведены ранее.
624
В сходной ситуации, предупреждая упреки в направленности на самого себя, на свой организм, Гете утверждал за собой (как и за другими естествоиспытателями) право и — более того — долг объектного подхода к самому себе как к одному из организмов («субъект как объект»).
625
Позиция Феодосия тем более характерна, что отлична от частых в истории русской духовной культуры соблазнов и заблуждений.
«Вся история нашего умственного развития окрашена в яркий морально–утилитарный цвет», — справедливо говорил Л. С. Франк. — «Русский интеллигент не знает никаких абсолютных ценностей, никаких критериев, никакой ориентировки в жизни, кроме морального разграничения людей, поступков и состояний на хорошие и дурные, добрые и злые.» […] Именно отсюда и этот характерный русский максимализм, — это преувеличенное чувство свободы и независимости, не обуздываемое и не ограничиваемое изнутри уже потерянным инстинктом действительности. Именно от «релятивизма» рождается эта нетерпимость доктринеров, охраняющих свое произвольное решение… И этот «нигилистический морализм» легко сочетался с пиетическими навыками, унаследованными от предыдущих эпох и поколений. Общим было здесь это равнодушие к культуре и действительности, это чрезмерное вхождение внутрь себя, преувеличенный интерес к «переживаниям», — весь этот безысходный психологизм… Острый привкус психологизма чувствуется очень явно и в самом русском культурном творчестве, до самого конца века. «Метафизика» казалась слишком холодной и черствой, на ее место ставили «этику» или мораль, — подменяли вопрос о том, что есть, вопросом о том, чему быть должно. В этом уже был некий утопический привкус… В ту же сторону слишком часто сдвигались и богословские интересы. Слишком часто пробовали и самые «догматы» растворить в «морали», переложить их с греческого «метафизического» языка на русский этический. И в таком стремлении встречались «интеллигенты» и «аскеты»…
(Флоровский 1981:291–292)626
С явной ориентацией на слова Антония, сказанные им пришедшему к нему Феодосию: «[…] видиши ли пещеру сию, скорбьно место и теснейше паче инехъ местъ…» (31б), ср. также 37а.
627
Здесь слово «отець» нетерминологично (в отличие от «Отець нашь Феодосий…»).
628
Роль Антония во всей этой процедуре остается пассивной. В других источниках она представлена иначе (ср. Лавр. летоп., 159).
629
Та же формула повторяется и в Похвале преподобному Феодосию в Киево–Печерском патерике:
И убо кто достойно похвалить или возвеличить земнаго аггела и небеснаго человека?
Радуйся, земный аггеле и небесный человече…
(Абрамович 1930:87, 91)Ср. также:
[…] еща землю оставивь и земнаа вся, на небеса идеть, еща человекы оставль и с аггелы водворяеться и Бога зрети сподобляется. (87).
630
Знакомство с этим житием фиксируется, в частности, и самим ЖФ. Ср.: «И се же пакы подобьно есть рещи, еже яко пишеться таково о святемь и велицемь Саве» (566).
631
Ср.:
игумен же и братия. заложиша церковь велику и манастырь огородиша. а со столпьемь келье поставиша многы. церковь свершиша и иконами украсиша. и оттоле почаша Печерскыи манастырь. имже беша жили черньци преже в печере. а отъ того прозвася Печерскыи манастырь.
(Лавр. летоп., 159).И позже:
В се же лето [1073 г. — В. Т.] основана бысть церквы Печерьская. Игуменом Феодосьемъ. и епископомь Михаиломь… (183).
Ср. также Киево–Печерский патерик, Слово 24.
632
Далее рассказывается, как проезжавший мимо, «по строю Божию», князь Святослав, увидев множество народа, спросил о происходящем. Узнав же, в чем дело, он, «яко от Бога подвиженъ», показал место на своем поле и велел именно здесь строить церковь и «Се же якоже и по молитве тому самому начатокъ копанию положити» (60г).
633
Тема монастыря, расцвета и умножения Божией благодатью и молитвами Феодосия этого святого места не раз возникает в ЖФ — и как своего рода штамп, и вполне конкретно. При этом сама эта тема выстраивается crescendo, становясь почти непрерывной в финале. Впрочем, и в средней части текста автор настойчиво подчеркивает особую важность этой темы:
А иже преподобный отець нашь Феодосий, иже поистине исполъненъ духа святааго, темьже и Божия таланта умъноживъ, иже населивъ место множествомь черноризець, иже пусто суще, манастырь славенъ сотвори. (49а).
И в этой связи можно еще раз отослать к вопросу о соотношении двух текстов — «О начале Печерского монастыря» и ЖФ, а также об отражении отдельных черт первого во втором. К теме монастыря и монастырского «умножения» ср. в конце ЖФ:
Въ лето же то [когда умер Феодосий — В. Т.] молитвами блаженааго отьця нашего Феодосия умножи вьсехъ благыихъ въ манастыри томь и еще же и въ селехъ техъ бысть гобино и въ скотехъ же приплодокъ. (64г).
Си же ведети есть яко же и доныне молитвами его вься умножають ся въ манастыри его […] въ манастыри блаженааго боле умножаеть ся молитвами отьца нашего Феодосия… (65а).
и тако умножаше ся место то благодатию Божиею и молитвы ради святаго нашего Феодосия (66в).
и др. Но и более конкретно —
Си же яко по умерьтвии блаженаго отьца нашего Феодосия, Стефанъ же игуменьство приимъ подвизаше ся о зьдании церкви, юже бе блаженый началъ зьдати.
Тоже благодатию Божиею и молитвами преподобьнаго отьца нашего Феодосия, въ мало летъ созьдана бысть церкы, и манастырь сограженъ. (66а—66б).
Или же:
молитвами блаженаго наставьника ему и отьца Феодосия состави себе манастырь и церковь возгради во имя святыя Богородиця, и нарекъ место то по образу сущааго въ Костянтини граде из Лахерьна… (66г).
634
Нестор в заключение, говоря о своем авторстве, обозначает себя как «мений вьсехъ въ манастыри блаженаго и отьца въсехъ Феодосия» (67б). Можно напомнить, что сам Феодосий в этом же монастыре был «мений всехъ» (36г), и эта характеристика также соотносит автора с его избранником.
635
Огрубленно и для большей рельефности временно пренебрегая тонкостями и допуская известное преувеличение, можно сказать, что выбор должен был производиться между двумя путями — условно «Антониевым» и «Феодосиевым» и между уставами, которые так или иначе соответствовали бы различиям в этих путях.
636
Летопись предлагает другую версию получения устава: Ср.:
[…] и совокупляти нача многы черноризьци. и совокупи братье числомь 100 и нача искати правила чернечьскаго. и обретеся тогда Михаилъ чернець манастыря Студиискаго. иже бе пришелъ изъ Грекъ с митрополитомь Георгиемь. и нача у него искати устава. чернець Студиискыхъ и обретъ у него и списа. и устави въ манастыри своемь. како пети пенья манастырьская. и поклонъ какъ держати. и чтенья почитати. и стоянье въ церкви. и весь рядъ церковныи [и на] тряпезе седанье. и что ясти в кыя дни. все съ уставленьемь. Феодосии же то изъобретъ. предасть манастырю своему. отъ того же манастыря переяша вси манастыреве уставъ. темьже почтенъ есть манастырь Печерьскыи старее всего.
(Лавр. летоп., 160).О принятии Студийского устава см. Макарий 1889, 11:55–62; Чаговец 1901, № 6:40 и сл.; Голубинский 1904, I, 2:607 и сл., 624 и сл., и др.
637
Устав Пахомия Великого, затем — Василия Великого (Τά άσκητινά и др.) и т. п.
638
О Студийском уставе см. Голубинский 1904, I, 2:607–631, а также Migne. Patrol., т. 99.
639
В частности, и «Завещание» Феодора Студита (Migne. Patrol., t. 99, 1813 и др., см. Голубинский 1904, I, 2:785–790), на основании которого впоследствии составлялись списки Студийского устава.
640
Не ставя себе целью определение всей массы «влияний» и сходств между Студийским уставом и описанием деятельности Феодосия как игумена Печерского монастыря, все–таки можно отметить некоторые наиболее яркие примеры. Описание «режима» дня братии в ЖФ довольно точно отвечает предписаниям главы «О соразмерности в работах» [монахов — В. Т.] из собственной записи Студийского монастыря. Ср.: