Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Иди ко мне, любый мой. — Василий шагнул ко мне. Его штаны свалились ему до колен. Но его тело продолжало скрывать рубаха. Я просунула под неё руки, подняла. Увидела возбуждённое мужское естество. Удерживая одной рукой рубаху, второй взялась за него очень нежно. Василий застонал. Его плоть была настолько возбуждена, мне даже показалось, что она словно каменная. Родной мой, как же ты мучаешься. Я ещё шире развела ноги и даже придвинулась к нему. Вот его плоть коснулась моего горячего и влажного лона. Я направляла его. Вот он вошёл в меня. Я сама готова была застонать в голос, но прикусила губу. Отпустив его, положила руки ему на ягодицы и потянула на себя. Он вошёл резко, до упора. Всё, процесс пошёл. Я откинулась спиной на стол, легла полностью. Василий держал меня за бёдра. Я сотрясалась от его толчков. Боже, как же хорошо, хотя было немного больно, но боль была сладкая и в тоже время на меня накатывалось блаженство. Одной рукой я схватилась за край столешницы. Глаза Князя были закрыты. Его возбуждённая плоть буровила моё лоно, растягивая его. Сколько у меня не было мужчины? Год, два, три… Не важно. Ничего сейчас не важно. Только он и я. Оргазм накатился на меня. Чтобы не закричать в экстазе, я прикусила себе руку, через край рукава своего платья. Он тоже застонал, по его телу прокатилась дрожь. А я чувствовала, как его плоть запульсировала во мне, выплёскивая мужское семя. И его было так много. Моё лоно стало сжимать его. Василий зарычал, как дикий зверь. И стиснул пальцы на моих бёдрах. Он всё накачивал меня и накачивал, замедляя свои движения, пока не остановился, прижавшись ко мне. Его грубые пальцы, привыкшие к оружию, стиснули мои белые бёдра. Точно синяки останутся, подумала я и забыла. Пусть. Не важно. Я лежала на столе и смотрела на него. Улыбалась. Вот он открыл глаза. Смотрел на меня словно в тумане. Потом его взгляд прояснился. На губах скользнула улыбка. Он наклонился, отпуская мои бёдра. А я ногами обхватила его за бедра. Наклонившись, он стал нежно меня целовать.
— Сашенька. Люба моя, ненаглядная.
Я стала гладить его по голове.
— Васенька. Ну вот ты и стал моим супругом. Пусть пока и не венчанным. И пусть ты вдруг не захочешь венчаться со мной, но ты им всё равно останешься. До конца, до последнего вздоха.
— Даже не думай, Александра. Ты моя жена. Другой мне не надо. Благодарю тебя. Ты подарила мне настоящий рай. Я такого никогда не испытывал. Даже с Соломонией, да простит она меня.
Он начал гладить меня по волосам. Наклонялся и целовал моё лицо. А я целовала его. И тоже гладила по волосам.
— Саша, — он смотрел мне в глаза, — я тебя опять хочу.
— Я знаю, Васенька. Чувствую. Вот только боюсь, что времени у нас уже нет.
— Как нет? Почему?
— Я чувствую, даже вижу, что очень скоро здесь появятся гости.
— Какие гости? Гнать их…
— Этих гостей ты не прогонишь. И у нас очень мало времени, чтобы привести себя в порядок. Вася, пусть мы с тобой вдвоём знаем, что мы близки. Что мы супруги. Но все остальные не должны этого знать, до нашего венчания. Особенно наша церковь. Прошу тебя.
— Хорошо. Ты права… Они точно придут?
— Точно. Я это чувствую, каждой клеточкой своего тела. И время утекает у нас с каждым мгновением.
Василий отпустил меня и отстранился. Я села на столе. Смотрела, как он натягивает штаны. Соскочила со стола. Подняла и подала ему пояс. Сама стала приводить себя в порядок. Вытащила из шубки платок и вытерла у себя между ног. Василий наблюдал за мной.
— Что так смотришь, любый мой? Твоё семя из меня потекло. Но ладно, подол длинный, никто ничего не увидит. — Надела свои трусики. Князь заинтересованно на них смотрел, особенно как я их надевала. Потом покачал головой и усмехнулся. Я одернула подол.
— Василий, где у тебя зеркало?
— Здесь нет зеркала. Зачем оно мне здесь?.. Прости, Сашенька. Теперь будет здесь всегда. — Я засмеялась и ткнулась ему лицом в грудь, он тоже засмеялся. Обнял меня. Поцеловал в макушку. — Господь Вседержитель, да что же это? Я хозяин и господин земли русской, никто противится мне не может, а я прячусь, чтобы поцеловать возлюбленную мою.
— Вася, так надо. Пока надо. Потом уже ничего опасаться не будем.
— Я понимаю. Только ради тебя, голубка моя.
— Кафтан надень, Василий. — Помогла надеть ему кафтан. Потом пригладила ему растрёпанные волосы.
— Вот так, нормально. А, подожди, помада моя у тебя на щеке и губах, дай вытру. — Пальцами вытерла их, смочив своей слюной. — Вот сейчас хорошо. Ничего не напоминает, что ты только что любил меня на этом столе.
— У тебя тоже на губах размазалось. Как ты говоришь?
— Помада?
— Она. Давай я вытру. — Теперь он тер мне вокруг губ, смачивая их своим языком. Я вообще была в ауте. Василий оказался очень внимательным и ласковым мужчиной. Ни за что не подумаешь, что он может быть жёстким и жестоким. Я привела волосы в порядок. Накрыла их платком. Князь подал мне диадему, подняв её с пола. Я закрепила. Потом он подал мне шубку мою. Вообще треш полный, носить летом шубку. А мужчины, бояре и князья носили шубы. Ужас. Но так было положено.
— Вась, вижу у тебя кувшин. Там вино?
— Оно. Гишпанское. Недавно привезли.
— И вижу два кубка. Налей, пожалуйста. У нас время выходит. — Василий налил вина в кубки. — Посмотри на меня. Я хорошо выгляжу? Не растрёпанная?
— Нет. Ты выглядишь, как всегда, прекрасно, Саша.
— Знаешь, родной мой, на кого мы с тобой похожи?
— На кого?
— На двух детей, которых вот-вот матушка с батюшкой застанут за какой-нибудь шалостью.
— За шалостью? — Я кивнула. Он засмеялся. — Ну ты, Александра, как скажешь… Хотя ты права.
— Вася! Засов. Открой его! — Спохватилась я.
Василий резво подскочил к двери и тихо открыл засов. Вернулся ко мне. Сел рядом на лавку.
— Кто придёт, Саша? Владыко?
— Он. Я его чувствую даже на расстоянии. Господи, пусть он не позовёт меня опять молится вместе с ним на коленях.
— Часто так молишься? — Князь улыбнулся.
— Каждый раз, как Владыко начинает мне вещать о женской и христианской добродетели. Это он так заботиться, чтобы мы с тобой раньше венчания не начали.
— Он опоздал, мы начали.
— Василий, пожалуйста, он не должен об этом узнать. Я не хочу в его глазах быть блудницей.
— Успокойся. Он не узнает.
В этот момент в дверь постучались. Мы с Василием посмотрели друг на друга.
— Кто там, Федька? — Рявкнул Великий Князь. Хотя мы уже и так знали, кто там. Дверь открылась. В апартаменты Государя зашёл Митрополит со своим посохом. Позади него толпились клирики или как там они называются. Мы с Василием благочестиво сидели на лавке. Митрополит обвёл помещение глазами. Потом посмотрел на Князя и, наконец, уставился на меня. Я смотрела на Владыку невинными и честными глазами. Он прошел в комнату, стуча своей клюкой. Смотрел на нас с Василием недовольно. Неужели настучали?
— Что у вас тут происходит?
— Ты о чём Владыко? — Недовольно задал вопрос Василий. Это хорошо, что он начал злится. А то, как бы мы не шифровались, но счастливые глаза Князя его палили по чёрному. А Митрополит явно не дурак.
— А то, Государь. Ты чего кричал на весь Кремль? Лавки пинал. Мне тут уже ужасы и казни египетские порассказали. Что ты Александру чуть ли не убиваешь.
— Кто? Ты, Владыко, мне шепни, кто тебе такое сказал. А я с ним поговорю. — Я видела, как потемнели глаза Великого Князя.
— Кто сказал, тот сказал. — Митрополит посмотрел на меня. Казалось, всю ощупал и проверил, всё ли у меня на месте. Я сидела притихшая, вцепившись в кубок. — А ты, Александра, дщерь возлюбленная Русской православной церковью?
— А что я, Владыко?
— Почему сама голос повышала с Государём?
— Ничего она не повышала! — Влез Василий в наш с Митрополитом разговор.
— На то есть видоки. Чуть ли не весь Кремль! Вы ополоумели оба⁈ — Повысил голос Митрополит. — Чадо мои, вы что творите?
— Что мы творим? — Василий всё больше заводился. Я встала с лавки и подойдя к Князю, взяла
