Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ты хочешь сказать. Александра? — Митрополит насупился. Василий тоже с удивлением смотрел на меня.
— Я считаю, что пора пришла обрести русской православной церкви свою самостоятельность. Болгары и сербы имеют своих патриархов. В Александрии свой патриарх. В Армении свой католикос. Все поместные церкви имеют своих патриархов. А Русь что? Не может иметь? Я считаю, что пора, мужчины. Москва, как третий Рим должна иметь своего патриарха. Главу русской православной церкви, Московского патриархат. И наш митрополит, Владыко, должен стать патриархом. Окормлять свою большую паству. И не от кого не зависеть.
Сказав это, я замолчала. Оба мужчины смотрели на меня широко раскрытыми глазами.
— Саша, ты хоть понимаешь, что сказала? — Задал мне, наконец, вопрос Василий.
— Понимаю, Великий Государь.
— И как ты себе это представляешь, Александра? — Тут же задал вопрос Митрополит. Я поняла по его глазам, что он заглотил наживку, как и Василий. Я улыбнулась. Это хорошо. Дальше дело техники!
— Надо заплатить Константинопольскому патриарху. Хорошо заплатить, но взамен потребовать патриархат. А если откажется, тогда обратиться в другие поместные православные церкви. В Сербскую, в Антиохию. К армянскому Католикосу, к грузинскому, Александрийскому патриарху. Им заплатить. Обосновать, что русской православной церкви необходим патриархат, так как Константинопольский, уже потерял своё значение, ибо находится под властью ислама, а значит во многом зависит от султана османов. А это не приемлемо для христианской церкви. Тем более, Константинопольский патриарх готов к унии с Римом. А уния с Римом на условиях Рима не приемлема. В конце концов, Владыко, разве у тебя нет там хороших пропагандистов?
— Чего нет?
— Людей, которые могут обосновать желание Москвы получить свой патриархат и свою каноническую церковь.
— Понятно. Такие люди есть.
— Вот. А мы с Государём поможем деньгами. Так ведь, Василий?
— Поможем. Ибо это богоугодное дело и престиж для Москвы. Не гоже это, чтобы Третий Рим кланялся неверным. Достаточно того, что перед ними пал второй Рим.
— Мне надо подумать, чадо мои. И помолится. И тебе Александра, дщерь наша тоже.
— А нельзя без этого, Владыко? Я и так молюсь. — Господи, опять стоять на коленях черт знает сколько и молится.
— Тебе нельзя. Поедешь со мной.
— Это почему? — Василий был явно не доволен.
— Потому, что так надо, Государь. Смирись с этим. Она пока что не твоя венчанная жена. — Намёк был очень толстым на такие же толстые обстоятельства. Василий замолчал. Он явно рассчитывал, что я останусь ночевать в Кремле. Но я сама не хотела там оставаться. Сбросили с ним напряжение и ладно. Хорошего понемногу. Вот стану Великой Княгиней, а лучше Царицей, тогда сколько угодно и где угодно. Тем более, Васеньке пора становится царём. А то, что это такое, всё ещё Великим Князем величает. Это не дело. Великая Княгиня, это хорошо, но Царица лучше. Как и Королева! Вот получу оба этих титула, тогда буду тягаться с Европой на равных. И даже больше. Вы у меня ещё попляшете, засранцы. Вы такую заразу в моём лице получите, что за счастье будете считать, не связываться со мной. Особенно эти, с островов. А я поддержу шотландцев и ирландцев. Это чтобы Лондону жизнь малиной сладкой не казалось. Кстати, надо этим озаботится уже сейчас. Заслать в шотландские и ирландские кланы своих эмиссаров. Надо, деньгами поможем. Специалистами. Оружием. Мне для британской короны ничего не жалко! Тем более, что она ещё никто в Европе и звать её никак. Мощный флот ещё только в перспективе. Там сейчас борьба кланов идёт. Вот и пусть идет, как можно дольше. Ладно, об этом подумаем чуть позже. Сейчас главное от вредного старика избавится… Но избавится не удалось. Пришлось ехать к Митрополиту.
На исповеди я, конечно же, не созналась в грехе, который мы с Василием учинили. Смотрела на Владыку честными глазами. Я понимала, что он догадался. Вот только подтверждения не было. А требовать от Великого Князя обязательной исповеди у Митрополита возможности не имелось. Ибо Государь сам решал, когда ему исповедоваться, а когда нет. И я очень надеялась, что Василий, в ближайшее время, не пойдёт исповедоваться.
Митрополит долго меня пытал, но я держалась, смотрела на него честными и преданными глазами, даже поплакала. Целовала его руку. От меня не убудет. В итоге, он наложил на меня епитимью — молится. Мать их всех. У меня слов не было. Но пришлось принять и подчиниться. Для начала часа два отстояла с Митрополитом на коленях. Молилась. А потом должна ещё молится, дома. Не меньше стоять на коленях. И ведь придётся, ибо его шпионы были везде. Да бог с ним. Наконец, вернулась. Зашла в свою светлицу. Опустилась на лавку. Дверь тут же открылась и забежал сынок.
— Мама! — Я протянула к нему руки. Он забежал к них. Обняла его, схватила, подняла, стала целовать мальчика моего.
— Славушка мой. Родной, ненаглядный сыночек мой.
— Мама. — Он тоже обнимал меня. Мы застыли с ним в тесных объятиях.
— Прости меня, дитя моё. — Шептала ему. — Прости, что не видишь меня. Прости, сыночек. — У меня побежали слёзы. Боже, как я устала. Устала быть железной. Устала выискивать врагов. Устала быть принцессой. Мне хотелось стать просто, молодой женщиной. Надеть легкое платье. Пробежаться босиком по песку или по траве. Взять сына и просто ни о чём не думать.
— Мамочка, я люблю тебя. — говорил мне мой сын. Я обнимала его, прижимала к себе и плакала.
— И я тебя люблю, очень, мальчик мой.
Дверь в мою светлицу открылась вновь, зашла Ленка. Подошла к нам. Села с нами рядом. Смотрела на нас и начала хлюпать. Вытирать глаза платочком.
— Лен, ты чего? — Спросила её.
— Как чего, Сань? Смотрю на вас и сердце кровью обливается. Саш, Славка без матери растёт. Без отца.
— Зато с бабушкой, дедом, тёткой и братом. Он не сирота кинутая. Да, я знаю, что сына мало вижу, но такова цена.
— Сань, ну как, ты согласишься стать королевой?
— Соглашусь. Как говорится, дают бери, бьют беги.
— А что Василий?
— Сначала взбрыкнул. Скандал получился. Он злой был. Думала кого-нибудь саблей зарубит. Но потом уломала его.
— И как уломала?
— Как, как⁈ Известным способом. — Я усмехнулась, глядя Лене в глаза. Та вытаращилась на меня.
— Сань, что серьёзно? И где это вы?
— У него в апартаментах. На столе.
Елена восхищенно смотрела.
— Сань, ну ты даёшь. Не спалились?
— Успели привести себя в порядок, как Митрополит притащился. Даже прибежал. Но он, похоже, догадался. Даже потащил меня на исповедь. Я не созналась. А на Васю он наезжать опасается. Знаешь, а он классный самец.
— Кто? Князь?
— Ну да. Я себя вновь женщиной почувствовала. Правда боюсь синяки останутся.
— Он тебя что бил? — Ленка опять на меня вытаращилась.
— Нет, ты что. Просто у меня кожа на бедрах нежная. А он как схватился за них, своими железными пальцами.
— Ну, это ерунда. У меня тоже часто такое бывает. Особенно когда мой, переборщит. Я на это даже внимания уже не обращаю. Сань, ну и как с ним? Надеюсь, нирвану поймала или просто изображала?
— Поймала. Причём так быстро. У меня сколько секса не было? Со смерти Вани.
— Сань, ну вы хоть предохранялись?
— Нет. Как ты себе это представляешь? Что я ему сказала бы: «Вася, ты тормозни в самый последний момент, а то вдруг у меня залёт будет?» Так что ли? Тем более, у него это на первом месте. Идея фикс мой залёт. А я его тормозить буду. Послушал бы он, как же. Я его, как бы мне самой не хотелось, хорошо, что успела остановить, когда он на второй круг собрался. Я чувствовала, что скоро прибегут. А он мужик в самой силе. Ему надо. Тем более, сколько у него у самого не было женщины? Посчитай. Когда Соломония умерла? Да перед этим, какой там секс, она беременность тяжело ходила. А тут его словно прорвало. Ну первое напряжение сбросили оба. Нормально всё. Вася хоть немного успокоился.
— Сань, а если залёт?
— Ну залёт и залёт. Чего переживать. Он счастлив будет. Да и мы быстрее обвенчаемся. За своих детей он кого угодно загрызёт.
Ленка смотрела на меня и довольно улыбалась.
— Сань, дай я тебя обниму. Ты вообще красотка. Всех поимела.
