Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

— Кумингсу это не понравится, — с некоторым удовлетворением заметил Рамадин, и Тимак тонко улыбнулся.

Жерилд Кумингс разбогател, вымогая деньги и имущество у семей заключенных в лагере Диннис в обмен на ложные обещания тайно вывезти их близких или, по крайней мере, обеспечить их лучшей едой и лекарствами, пока они оставались в заключении. Он разрешал заключенным писать письма домой и тайно вывозил их — за определенную плату от получателей — и вел официальные описи имущества, которое было конфисковано у заключенных по прибытии в лагерь. Эти официальные описи были несколько менее точными, поскольку в них не было перечислено имущество, которое он и его сообщники использовали в своих целях, и Тимак знал, что он был достаточно неосторожен, чтобы оставить доказательства своих действий в лагерных файлах. Вероятно, потому, что он был уверен, что никто, кроме него, никогда не увидит эти конкретные файлы. Или, по крайней мере, пока у него не будет достаточно времени, чтобы привести их в порядок для себя.

— Даже инквизиция повесила бы его, если бы узнала, чем он занимался, — сказал теперь полковник. — Я бы не хотел, чтобы чарисийцы упустили возможность сделать то же самое. А теперь иди.

— Да, сэр!

Рамадин отсалютовал скипетром Лэнгхорна и исчез за дверью кабинета. Тимак на мгновение огляделся, затем подошел к столу, схватил труп за воротник сутаны и бросил его на пол. Промокашка последовала за ним, и он использовал оторванный от сутаны кусок ткани, чтобы вытереть разбросанные брызги крови и мозговой ткани, которые не попали на промокашку.

В конце концов, отцу Эйзаку нужно было где-то работать.

Барон Грин-Вэлли наблюдал за снимками снарков, как 3-я конная бригада бригадного генерала Брейсина уверенно двигалась по дороге от Файв-Форкс к разрушенным по большей части зданиям того, что когда-то было городом Лейксайд. Брейсин доберется до места назначения задолго до наступления темноты. К завтрашнему утру он доберется до лагеря Диннис, первого из освобожденных концлагерей инквизиции.

Пройдет много времени, прежде чем Грин-Вэлли или кто-либо еще простят себя за то, сколько времени это заняло, но им пришлось иметь дело с армией Силман — и реки Айс-Эш и Северный Хилдермосс должны были снова открыться и освободиться ото льда — прежде чем он смог принять на себя ответственность и материально-техническое бремя простого кормления полуголодных заключенных лагерей. Даже сейчас это бремя должно было существенно повлиять на способность армии Мидхолд и армии Нью-Нортленд продолжать наступление. С точки зрения хладнокровной военной логики, он должен был нанести прямой удар по Лейк-Сити и восточной оконечности канала Холи-Лэнгхорн, а не позволять отвлекать себя от того, что в настоящее время было крупнейшим стратегическим трофеем северной части Ист-Хейвена, но были времена, когда приходилось игнорировать хладнокровную военную логику.

Это был один из таких случаев.

Его собственные войска собирались освободить лагерь Диннис. Колонна армии Нью-Нортленд Бартина Самирсита уже направлялась в лагерь Лейрейс близ города Хирдмин, в двухстах милях к северо-востоку от Оларна, а весь кавалерийский корпус армии Хилдермосс Трумина Стонара направлялся по главной дороге Джилмин-Уэймит к лагерю Шейрис. От Лейрейса конной пехоте Самирсита предстояло проехать еще триста миль, чтобы добраться до лагеря Чихиро, в то время как Грин-Вэлли продолжал спускаться по Хилдермоссу к озеру Кэт-Лизард и лагерю Сент-Чарлз. Число заключенных в каждом лагере варьировалось от 20 000 до чуть менее 110 000. Средний показатель составлял около 70 000, что означало, что в течение следующих полумесяца или около того они собирались освободить почти 310 000 больных, голодающих, отчаявшихся людей. Погода — слава Богу — обещала оставаться мягкой, пока они пытались эвакуировать их и переместить в безопасные районы вглубь республики, но их число фактически превысила бы численность людей в армиях освобождения, что объясняло серьезное влияние, которое это окажет на его логистику. Это число также объясняло, почему Кэйлеб и Грейгэр Стонар — и Шарлиэн, если бы только Стонар знал, — постановили, что на этот раз гуманность должна преобладать над военной целесообразностью.

Оставалось выяснить, сколько гарнизонов других лагерей будут подражать полковнику Тимаку и его людям. Снарки предположили, что Тимак намеревался предпринять что-то, чтобы предотвратить массовую резню заключенных лагеря Диннис, но решительность — и эффективность — его действий все еще удивляли Грин-Вэлли. Тимак не предпринимал никаких напряженных усилий, чтобы помешать инквизиторам лагеря исчезнуть — во всяком случае, кроме этого крысиного ублюдка Кумингса и его ближайших сообщников, — и Грин-Вэлли немало сожалел об этом. Тем не менее, он предполагал, что в конечном итоге они поймают довольно много отвратительных приспешников Уилбира Эдуирдса, прежде чем закончат, а Тимак цеплялся за сливки урожая из лагеря Диннис. Письменная инструкция от епископа Мейкела тоже была приятным штрихом. На самом деле это ничего не доказывало, но это было бы, по крайней мере, косвенным доказательством того, что Тимак и его охранники отказались от прямых письменных приказов казнить заключенных лагеря, а не позволить их спасти. Полковник не мог знать, что Грин-Вэлли на самом деле наблюдал за всем противостоянием и знал, что каждое слово, которое он собирался сказать в защиту своих солдат, было буквальной правдой, и Грин-Вэлли не собирался предлагать ничего подобного. Несмотря на это, полковник Тимак и отец Эйзак обнаружат, что с ними обращаются немного лучше, чем они, вероятно, смели надеяться.

Порядочность — слишком редкий товар на стороне Церкви, чтобы я мог позволить ей пропасть даром, — подумал барон с чувством глубокого удовлетворения, выключая изображение и возвращая свое внимание к документам на столе перед ним. — Тимак и Момотани сумели продеть нитку в моральную иглу, не скомпрометировав себя. Это чертовски большое достижение, учитывая обстоятельства. Подозреваю, что дальше мы увидим еще больше такого, и не все это от людей, которые делают это, потому что они действительно порядочные люди. Моральный дух ублюдков начинает рушиться; хитрость в том, чтобы процесс двигался… и ускорялся.