Уроки переносятся на завтра - Сергей Боровский

Глава 25. Время, вперёд!

Среди многочисленных должностей, дарованных факультетскому комитету комсомола, существовала и такая: «секретарь по культурно-массовой работе». В простонародье — «массовик-затейник». Она не давала ни благ, ни полномочий, поэтому на неё назначали тихих и безотказных, не пользующихся успехом у одногруппников. Чаще всего страшненьких девочек-отличниц.

Четверокурсница Тамара подходила для такой работы идеально.

На практике эта деятельность выражалась в том, что разного рода студенческое начальство придумывало какое-нибудь мероприятие, интересное и полезное для молодёжи, например, конкурс военной песни или политического плаката, а «затейник» подыскивал для него исполнителей. Понятно, что при нормальном раскладе от Тамары шарахались бы, как от прокажённой, однако и у неё имелись свои козыри — она реализовывала дефицитные билеты на концерты. Вот в обмен на место в партере ей и пели романсы и дарили произведения живописи.

Вся эта шумиха в общаге с подготовкой к ядерной зиме не оставила её равнодушной, но указаний сверху почему-то не поступало, и она решила в кои-то веки сама проявить инициативу. Рано утром она подстерегла в умывальнике едва тёплого Жилкина и выудила у него приказ на проведение спектакля в честь кончины генерального секретаря. В двух актах, с прологом и эпилогом.

Что удивительно, сценаристы и актёры нашлись немедленно и в большом количестве. Творческий зуд обуял студентов, чему не мало поспособствовал Атилла, произнесший пламенную речь на вечную тему принадлежности искусства народу. Приводить её здесь целиком мы не будем, так как она получилась слишком длинной, но завершающий её аккорд просто нельзя обойти вниманием.

- Есть люди, - заявил оратор. - Которых нужно развлекать, чтобы их жизнь им казалась интересной. Но есть и другие, которые просто интересно живут.

Труппа самопровозглашённого театра во главе с Тамарой отправилась в «красный уголок» на репетицию. Костяк её составила творчески ушибленная команда КВН, некоторые её поклонники, а также Толян. У него, правда, имелись свои цели, далёкие от творчества, о которых чуть позже.

Атилла со Шнырем, как и обещали, пошли выполнять возложенную на них миссию по вооружению отряда, Серега сел писать слова отрядного гимна, а ББМ вызвался набросать эскиз герба. Одним словом, всё вокруг булькало и пенилось.

Трудно сказать, кому из них досталось самое тяжёлое задание, но Серега справился со своим уже через час. Вдохновение буквально-таки душило его. Он даже снизошел до того, что переписал аккуратным почерком получившийся текст на листок, торжественно вырванный Лёхой из своего конспекта, и вручил его Ивану.

Командир читал минут двадцать, доведя Серегу до перегрева, а потом вынес вердикт:

- Никуда не годится.

- Это почему?

- Рифмы корявые, полно иностранных слов и банальщины, - одним махом уничтожил его критик.

- Где корявые рифмы? - бросился защищать своё детище Серега.

- Ну, хотя бы вот эти: «пулемёт - огнемёт».

- И что в них корявого?

- Оба слова — однотипные существительные.

- И?

- Не понимаешь?

- Нет.

- Ну, батенька, тебе бы не мешало тогда почитать кое-какую литературу и поднабраться теории. Считается дурным тоном в стихосложении рифмовать слова одной формы речи. Я с первого класса в литературный кружок ходил, а ты вот откуда выискался такой?

Для Сереги эта сторона командира оказалась полной неожиданностью.

- Хорошо, - частично сдался он. - А где иностранные слова?

- Пожалуйста! «Let's go» и «come on».

- Не может быть! - не поверил Серега, но тут же осёкся. - Точно! Блин! Вырвалось. Уберу. А банальщина?

- Во-первых, «старушка-мать». Потом «свищут пули». Ну, и все эти БТР, КПП, кирзовые сапоги... Слово «мандражировать» тоже убери. Ни к чему оно здесь.

- Ладно, - согласился под гнётом аргументов поэт. - Пойду переписывать.

- Кстати, а музыка у нас какая? - спохватился Иван.

- Мажорная.

- А точнее?

- На две четверти.

В глазах командира блеснула искорка лёгкого нетерпения, но Серега не придуривался — просто он решил заменить и мелодию тоже. В свете недавних критических замечаний «канареечка» казалась теперь несколько фривольной. К счастью, ему не пришлось врать и изворачиваться далее — в комнате нарисовался ББМ с эскизом. Само собой, всё внимание мигом переключилось на него.

В двух словах принесённая картина сводилась к следующему. На фоне морской пучины стояли три мускулистых парня с квадратными челюстями: европеец, негр и азиат. Каждый держал в руках по футуристической базуке. По контуру эскиза шла надпись: «инициативная группа...» и т.д.

Серега хихикнул и пошёл выполнять обещанные переделки, полагая, что Иван прекрасно справится с рецензией сам. Уже в дверях он услышал его удивлённый голос:

- Не, я все понимаю, но почему они в плавках?

Новый текст гимна, рождённый на свет вслед за первым, мы приводим ниже. В целях соблюдения исторической правды:

Подымайся, люд учёный,

колбы с книжками бросай!

Вместе с нами под знамёна

кумачовые вставай!

Час пробил спасать Отчизну,

грудью матерь заслонить,

дать отпор капитализму,

поумерить его прыть!

Пусть отведают шакалы

наших русских п...лей!

Чтоб вам, свиньи, пусто стало

в Закордонии своей!

До последнего снаряда

мы за пядь родной земли

будем бить позорных гадов,

что с войною к нам пришли.

Верь, товарищ, с нами — Ленин,

с нами — Жуков и Чапай!

Через сумрак поколений

призывают нас: - Вставай!

В «красном уголке» шли дебаты, стоит ли выводить в качестве персонажа будущей пьесы самого Леонида Ильича, и, если да, то живого или мёртвого, и самое главное — кто будет исполнять его роль. К сожалению, дальше обидных прозвищ по адресу друг друга на первой репетиции дело не сдвинулось.

Зато у Толяна наметился очевидный прогресс. Его рука прочно закрепилась на Тамариной талии, а сдавленный голос вещал, как тяжело он переживал смерть генсека. По его словам выходило, что ближе человека для него не было на целом свете. Бедная девушка слушала и не подозревала, что перед ней разыгрывается мизансцена, являющаяся лишь частью более обширной сверх-идеи. А то и вовсе — маскировкой для неё.

Один раз на репетиции появился Дед Магдей, чтобы реквизировать полинялый красный стяг из некогда роскошного бархата, который теперь сиротливо лежал на подоконнике. Деда озарила идея сделать знамя отряда, а память подсказала, где найти подходящий материал. Довольный и даже, кажется, помолодевший, он ускакал к себе наверх воплощать задуманное.

Бывшие уголовники тем временем посетили военкомат, где им пообещали выдать оружие бесплатно, если те согласятся расписаться в повестке и пройти медкомиссию. Учитывая срок проекта, его пришлось отложить в качестве крайнего варианта. Побывали на барахолке, но только распугали всех продавцов неуклюжими намёками. В воинскую часть №012435/3456 их не пропустили, командира не позвали и вообще пригрозили открыть огонь на поражение, если на счёт «три» не исчезнут.

Короче, не добрались они только до милиции.

Так и слонялись они от двора к двору, пока судьба на забросила их на военную кафедру. Их опытным глазам и нюху потребовалась всего пара минут, чтобы понять, куда они попали, и почувствовать себя, как дома. Полезные знакомства буквально обрушились на них, едва они занесли коньячку в преподавательскую комнату. Шнырь отрекомендовался бывшим афганским офицером, уволенным в запас в результате контузии, а Атилла назвался внучатым племянником министра обороны.

Банкет логично закончился тем, что наших проходимцев завели в какой-то кабинет и представили солидному полковнику — приятной наружности мужчине с «адидасовской» портупеей через всю грудь. Он внимательно выслушал их расплывчатые намёки, ничего не понял и перенаправил к тому, кто обычно занимался у него решением деликатных вопросов.

Глава 26. Деловые люди

Бытует мнение, что каждому человеку, словно ягоде, положен свой час. Во времена смутные рождаются профессиональные мятежники и авантюристы. В золотую и сытую эпоху — художники и талантливые акушерки. В военную пору — бесстрашные бойцы и мудрые стратеги. А если вдруг природа допускает ошибку, и в век поголовного атеизма на свет появляется проповедник, то жизнь его становится сплошным мучением, как для себя, так и для окружающих.

Если бы Морису изложили эти нехитрые тезисы, он бы их, вне всякого сомнения, высмеял. Жизненный путь, пройденный им, являл собой доказательство обратного. Он родился коммерсантом и им же собирался умереть, несмотря на отсутствие частной собственности, обобществленные средства производства и всемогущий Уголовный Кодекс, строго карающий за предпринимательство.