Астральные битвы Второй Мировой - Иван Афанасьев

— Русский он знает? — вопросом перебил его Раунбах, — с комиссарами он как разговаривал?

Шульц удовлетворенно кивнул, он был готов к этому вопросу:

— По-русски, якобы, не понимает. А для постановки диагноза и лечения словесного общения ему и не требуется. Достаточно взглянуть на человека.

Мирча Ковач тем временем сидел в комнате первого этажа, глядя на серое зимнее небо Кенигсберга. Его подавлял этот серый, каменный город, где цвет шинелей, камней и зимней опустевшей земли сливались в унылую гамму.

Он все еще не мог понять своего положения. С одной стороны, его охраняли и везли, как задержанного. С другой — спрашивали, когда и что он желает есть, пить, удовлетворяя его просьбы без ограничений. Охране приказали доставить его в Кенигсберг, ничего больше он узнать от них не смог.

Его привезли в особняк в машине с завешенными плотными гардинами окнами. Поместили в комнате, всю обстановку которой составляла вешалка для одежды у входа, круглый стол, сработанные еще в прошлом веке, два стула с толстыми прочными ножками и широкая деревянная скамья вдоль стены. Принесли поесть — сосиски с капустой, эрзац-кофе, мармелад. В распахнувшуюся без стука дверь вошел долговязый молодой человек в гражданской одежде: светлых мятых брюках и свитере. "Нервное истощение и начинающаяся язва желудка" — мгновенно определил Мирча Ковач. Незнакомец сел на свободный стул и принялся разглядывать Мирчу.

— Меня зовут Фридрих Раунбах. — произнес он спустя минуту, — Ваше имя мне известно. С моим здоровьем Вам все ясно?

Кивнув, Ковач изложил свой диагноз. Фрицу сказанного показалось мало, и он въедливо принялся расспрашивать знахаря, что еще он может сказать. Интересовало его вообще не состояние его внутренних органов.

— Мне кажется, — проговорил неуверенно увлекшийся Ковач, — что у Вас на затылке есть очень активная точка, постоянно излучающая энергию. Она маленькая, но у других людей на этом месте обычно нет вообще ничего.

— Отлично, Мирча. Давай перейдем на "ты", здесь так принято. Сможешь увидеть такую же точку у других людей? Желательно — издали?

— Расстояние не столь важно. А сумею ли, не знаю. Я впервые в жизни с этим столкнулся.

Фриц ненадолго вышел, а вернувшись, представил Ковачу сутулого, изрядно облысевшего человека средних лет, от которого ощутимо несло дешевым табаком.

— Отто фон Шпругель, наш главный специалист. Как у него с этой точкой?

Вместо активной точки у Шпругеля имелся целый диск, в несколько сантиметров диаметром. Диск, несомненно, жизнедеятельный, но сейчас энергии не излучал. В остальном лысый Отто был человеком несчастным: плохие сосуды, уплотнения в легких, больные суставы. Вполне вероятно, что он страдал бессонницей и глушил кофе огромными порциями.

За Шпругелем последовал Ян Кайзер, поджарый молодой человек, почти что здоровый. У него не было искомой активной точки, зато он концентрировал мощную энергию в мышцах вокруг глаз и губ. Мирча счел его склонным к депрессии.

Третьим к нему зашел Фриц Хендтад, огромный детина почти в два метра ростом, с густой копной пепельных волос и черной всклокоченной бородой. У него отыскалась активная точка на затылке, но очень слабая. Хендтад изумительно владел голосом, располагая к себе любого. Мощные, тренированные легкие, здоровое сердце. Мирча сразу понял, что дылда Фриц ума небольшого, и окружающие вертят им, как хотят.

Курт Франк вошел в комнату, опираясь на палочку. У него имелась активная точка, почти как у Раунбаха, но видно было, как его энергия вытекает сквозь нее в пространство.

— Курт, простите, Вам сколько лет?

— Без двух годов шесть десятков, Мирча, сынок. Мы здесь все на "ты".

Курт страдал отложением солей, да и печень его отказывалась работать. На круглом, ухоженном лице всегда присутствовала радостная улыбка. Мирча почувствовал, что жить Курту оставалось недолго. Говорить этого он не стал. Ни самому старику, ни Раунбаху, поочередно представлявшему своих людей.

Последним в комнату вошел доктор Шульц. Обычный человек, состояние здоровья которого соответствовало возрасту. Активной точки нет, печень и почки работают идеально, разве что зрение подвело.

— Доктор Шульц наш администратор, — счел нужным дать пояснения Фриц Раунбах, едва человек с внешностью рядового чиновника вышел из комнаты. — Ян студент, медик. Фриц пел в хоре. Курт преподавал историю. Они все гипнотизеры. Незаменимы, когда у свидетеля почему-то образовался провал в памяти.

Ковач промолчал.

— Отто фон Шпугель способен улавливать астральные вибрации. Стоит кому-то совершить действие, требующее выброса астральной энергии, он его засечет. Я — руководитель группы. Мы разыскиваем тех мастеров астральных воздействий, что бродят по рейху, похищают захваченных нами агентов врага, убивают наших людей. Отныне, Мирча, ты с нами. Твоего согласия не спрашиваю. Во-первых, ты, насколько я помню, пострадал от большевиков и имеешь все основания поддержать рейх в его священной борьбе с западными плутократиями и большевизмом. Во-вторых, все люди с таким, как у тебя способностями, нами учтены. Либо они служат нам, либо уничтожаются. Молчи, я уже догадался, что ты выбрал. Рад видеть тебя среди нас.

Шульц поместил Ковача на второй этаж, где жили остальные гипнотизеры и лысый Отто. На третьем этаже располагались сам Раунбах, которому принадлежал дом, и Шульц, считавшийся домоуправителем. Мирчу оформили садовником, записав под вымышленным именем. Шульц вывел его в сад, вроде для того, чтобы указать его обязанности. Но про сад и его состояние администратор даже не вспомнил. Он вынул из кармана пачку фотографий, не выпуская их из рук, показал Ковачу.

На фотографиях были его жена, мать, дочери, младшая сестра. Все в черном, печальные.

— Румынская тайная полиция сообщила Вашей семье, что Вы расстреляны, как русский шпион. Сигуранца имеет пометку в своих списках — членов семьи не трогать без санкции немецких властей. Так что за них можете не беспокоиться, с ними все будет хорошо, пока Вы с нами, — добавил администратор буднично. — Вчера к Вашей жене заходил наш человек. Он представился Вашим другом и передал ей порядочную сумму денег.

Вынув из кармана какую-то бумажку, Шульц прочел, сколько именно передали его жене.

— Это расписка. Можете удостовериться в подлинности подписи Вашей супруги. Наш человек будет регулярно заходить в гости и обеспечит Вашим родным безбедное существование. В Румынии ведь люди живут небогато?

Только при этом вопросе Ковач немного пришел в себя. Он машинально пробормотал:

— Очень бедно.