Кого хранит память - Виталий Воротников

На другой день утром отправились на машинах в Нововоронеж. Дорога шла по лесопосадкам, полями ряда хозяйств. Указывая на всходы, я объяснял где, что посеяно. Стали проезжать плантации сахарной свёклы. Это заинтересовало Фиделя. Он никогда не видел эту культуру и усомнился, что корнеплоды сладки на вкус. Остановились. Пошли по рядкам, выдернули несколько корней. Они были ещё маленькими. Очистили, отрезали кусочки. Ф. Кастро, А. Н. Косыгин и другие стали пробовать на вкус. Пожевав, закивали головами – да, сладкая. И весь оставшийся путь мы говорили только о свёкле и тростнике. Фидель отметил, насколько сложнее и дороже выращивать свёклу, нежели тростник, – растение многолетнее, посадки которого обновляются через 5–6 лет.

Въехали в Нововоронеж, поселок АЭС. Все улицы и площадь перед Дворцом культуры запружены народом. Беседу организовали во Дворце, где наглядно на схеме и макетах ознакомили Фиделя с принципами и тонкостями работы атомной электростанции. Объяснял директор АЭС Ф. Овчинников. Потом поехали на станцию. Прошли все четыре блока. Особенно долго находились на 4-м блоке ВВР-440, который готовился к пуску в эксплуатацию. Обошли все помещения. Интерес к этому блоку особый, так как именно такой тип реактора предполагалось построить с нашим участием на Кубе. Фидель замучил Ф. Овчинникова и министра энергетики СССР П. С. Непорожнего вопросами. Долгий разговор был на стройплощадке нового 5-го блока, мощностью 1000 квт, более сложной и безопасной конструкции, – его реактор укрыт мощным бетонным колпаком. После осмотра вышли на площадь. Фидель сказал несколько теплых, благодарных слов приветствовавшим его людям. Попрощались и уехали.

Было уже за полдень. По программе должны разъехаться в резиденции на обед, затем заключительная беседа в обкоме и отлет в Москву. Но и тут А. Н. Косыгин перепутал нам все карты. Выехали из Нововоронежа, солнце печет невыносимо. Он и говорит Фиделю: «Что ты поедешь в свою берлогу? Поехали к нам. Там такая красота. Типичная русская глубинка: речка, ветлы, камыш. Может, нет такого комфорта, все попроще, но мне там нравится. Вместе пообедаем. Поговорим. И оттуда в аэропорт». Остановились, Ф. Кастро посоветовался с сопровождающими и говорит: «Хорошо». (Как показало дальнейшее, это решение Алексея Николаевича было исключительно верным).

В Репном поднялась суматоха. Надо было срочно привезти продукты, сервировку, повара, официантов… Я волновался здорово. Но, оказалось, что все можно уладить. Приехали в Репное, осмотрели окрестности. Учитывая жару, решили опробовать реку. Алексей Николаевич в 68 лет находился в хорошей физической форме. Он первым прыгнул с мостков в реку и размашисто поплыл. Фидель спросил о температуре воды в р. Усманке. Я ответил, что +20–21 градус, в реке много родников, поэтому вода всегда прохладная. Кубинцы, обращаясь к Фиделю, хором запротестовали, – купаться нельзя. Тот, уже раздевшись, заколебался. Алексей Николаевич, стал подзадоривать Фиделя: «Какой же ты премьер, если боишься воды?!» Тот поддался на розыгрыш, прыгнул в реку, и как ошпаренный, с криком выскочил из воды и на сходни, повторяя: «Фрио, мучо фрио». Понятно, ведь на Кубе уже при + 25, как правило, не купаются в море. Фидель сразу попросил «сугреву». Ну, тут проблем не было. Прошли в домик, обсушились. Согрелись кто чем хотел. Я попросил у Ф. Кастро автограф на только что вышедшей его книге: «Сила революции – в единстве». Мне он написал: «Нашему дорогому товарищу, первому секретарю Воронежского областного комитета КПСС, авторитетному руководителю, с сокровенным чувством благодарности за радушное гостеприимство и любовь Вашего народа к нашей делегации. Ф. Кастро, июль 2. 1972 г.»

К этому времени подоспел и обед. Разместили столы на полянке перед домом у реки. Собственно обеденного ритуала не было. А был большой, долгий, откровенный разговор под выпивку и закуску. Каждый брал себе со стола что хотел, никакого протокола. Постоянно сидел за столом вместе с А. Н. Косыгиным и Ф. Кастро только Карлос Р. Родригес. Время от времени к ним присаживались, слушали, иногда вступая в беседу, Османи Сьенфуэгос, Хорхе Рискет, а также К. Ф. Катушев и мы с Н. А. Евсигнеевым. Говорил больше Алексей Николаевич. Коснулись многих проблем. И внешних, и внутренних. И наших, и кубинских. Темы самые разные. Много времени ушло на анализ Карибского кризиса и его последствий. Шла речь об обстановке в странах соцсодружества, в Китае. О состоянии советско-кубинского сотрудничества, наших и их промахах, ошибках, неиспользованных возможностях и перспективах. Ф. Кастро внимательно слушал А. Н. Косыгина, перебивал, уточнял оценки, задавал вопросы. Возникало несогласие. Потом умиротворение. Чувствовалось уважительное отношение Фиделя к Косыгину. Разговор все более и более приобретал дружеский характер. Фидель оттаивал буквально на глазах. Потихоньку пустели и бутылки на столе. Я никогда больше не видел А. Н. Косыгина в таком приподнятом настроении. Он был раскрепощен, говорил образно, горячо, доказательно. Был явно доволен разговором и Ф. Кастро.

За беседой провели они более трех часов. Наступило время отъезда. Было около 19 часов. Оба говорили, что не хочется уезжать, – вокруг тишь и летняя благодать. Но, собрались и отправились в аэропорт. Прощаясь у самолета, Косыгин и Катушев благодарили меня за созданную возможность так искренне и дельно провести эти дни с Фиделем. Высказал признательность и Ф. Кастро. Переводивший беседу Олег Дарусенков говорил потом, что Косыгин очаровал Фиделя. Все улетели. Вздохнули облегченно и мы. Я подумал, насколько был прав А. Н. Косыгин, поломав нашу, согласованную с чиновниками ЦК и МИДа, программу. Как умно, непринужденно и полезно смог он провести эти два дня с Ф. Кастро.

Наш прием, беседы и т. п. обсуждались в Москве. Как информировал меня К. Ф. Катушев: «Политбюро высоко оценило итоги визита Ф. Кастро в Советский Союз; Фидель существенно углубил свое понимание позиции КПСС во внутренней и внешней политике, практику социалистического строительства». «Правильно сделали, что повезли его в Воронеж, что с ним были Косыгин, Катушев, Воротников». Позже, при направлении меня Послом на Кубу, некоторые товарищи в ЦК говорили, что при подборе кандидатуры на эту работу учитывалось, наряду с другими факторами, и то, что я был знаком с Ф. Кастро.

После этого визита контакты с А. Н. Косыгиным стали укрепляться. Он неоднократно звонил мне в Воронеж по телефону. Бывая в Москве, я несколько раз был у него в Кремле по проблемам области.

16 ноября 1972 г. Воронеж. Беседа по телефону с А. Н. Косыгиным о сохранения поголовья скота, в связи с недостатком кормов, из-за жестокой засухи 1972 года. Он выделил концентрированные корма из резерва Совмина.

После посещения Воронежа, он неоднократно интересовался нашими делами. Так в 1973 г. в области сложились благоприятные условия для получения высоких урожаев зерна и других культур.

А. Н. Косыгин позвонил мне в конце июля. Спросил, – как дела на селе? Я рассказал, что обстановка хорошая, начали уборку. Первые намолоты радуют. Он, – это хорошо. Но советую, – не забывайте о кормах, зернофураж не транжирьте. А какие прогнозы по свёкле? Ответил, что ожидаем около 4-х млн тонн. Таварищи, побывавшие в Воронеже, – заметил Алексей Николаевич, – говорят хорошо о торговле и снабжении населения продуктами. Это приятно. Желаю вам успехов. До свиданья.

Повесив трубку, я подумал, – разговор вышел добрый, но в отличие от других, он не выразил большого восхищения, говорил ровно, спокойно, без эмоций.

Запомнился разговор в марте 1974 г. Поздоровавшись, он спросил, – что там за «волынка» среди рабочих шинного завода? Я объяснил, что в цехе подготовки сажи плохие условия труда. Цех старый, большая запыленность. Рабочие требуют реконструкции цеха, но не волынят, работать продолжают. Требования их справедливые. Я говорил с В. С. Федоровым, направил ему загодя наши предложения. Он согласился с ними, и на днях обещал приехать на завод. Алексей Николаевич молча выслушал, не задал ни одного вопроса. Сказал: немедленно пришлю Федорова. (Тот приехал через день). Мы провели на шинном заводе подробный разбор обстановки, выработали программу ремонта. Он поручил институту разработку проекта нового, более современного цеха, имея в виду начать строительство в 1975 г.

Ещё один разговор в декабре 1974 г. Позвонил А. Н. Косыгин. «В стране трудно с сахаром. Какие возможности на сахзаводах Воронежской области?» Я разочаровал его: «Переработка свёклы идет, но выход сахара низкий. Большие потери при хранении в бунтах, с трудом наберем план». Он перебил меня: «Всё же прошу ещё раз поработать над этим вопросом. До свиданья».

Помимо разговоров с А. Н. Косыгиным по телефону, я несколько раз был у него на приеме в Москве. Вот некоторые.

24 июля 1974 г. О приеме договорился, позвонив из Воронежа.

У А. Н. Косыгина. Сначала рассказал ему о делах сельских: сахар, зерно, строительство жилья. Потом о переносе базы МО из центра города Воронежа, которая перекрывает основные транспортные потоки. Он позвонил в Госплан В. Я. Исаеву и поручил выделить МО целевые средства на строительство новой базы, а старую снести. Спросил, – решена ли проблема на шинном заводе? Я подтвердил, – да.