Гибель Эстонии - Олесь Бенюх

Хосе медленно выпил целый стакан своего коктейля, который он нежно называл "Кобальтовая снежинка", закусил сэндвичем с ветчиной и сыром, налил еще.

- Знаю, - и он протянул свой стакан. Чокнулись, пригубили каждый свое.

- Мои коллеги, вы знакомы с обоими, Билл Кохен и Лесли Коллинс идут по маршруту за людьми Дракона и русским агентом, который делает то же самое. Мне не до конца ясна его роль. Я знаю, что он послан Москвой. Знаю, с каким заданием. Однако он может быть и двойником. А это осложнило бы все дело.

- Я его случайно не знаю?

- Возможно. Его зовут Иван Росс.

Хосе встал, неслышно подошел к двери, резко её распахнул. За ней никого не было. Он вернулся в свое кресло, пробормотал:

- Показалось.

- Я подумал, что вы решили - он уже пришел! - натянуто рассмеялся Даггерти. - Так что - знаете его?

- Знаю, - кивнул Хосе. - Очень опытный и очень опасный. Лично не сталкивался, но знаком с кое-какими его делами. Живуч, как морской змей.

- А и вправду, живуч. Была попытка нейтрализовать его на днях в Бомбее. Ушел, мерзавец!

Уинстон сказал это без осуждения, даже с какой-то долей одобрения (мол, вот незадача: мы этого парня просто в снукер обыграть хотели, только и всего, а он не поддался).

- Московский источник, - продолжал он, - подчеркивает особо его непредсказуемость, нетрадиционный подход к решению любых проблем. В этом он в какой-то мере походит на Дракона. Смесь концепций Бисмарка с повадками Тамерлана. Наметки этого просматривались в нем ещё когда он стажировался в вашингтонских гостиных и лос-анджелесских портовых кабачках.

Теперь о неотложном деле.

Уинстон включил телевизор почти на полную громкость.

- Береженого Бог бережет, - сказал он, подвигая свое кресло вплотную к креслу Хосе. - Хотя для современной техники подслушивания это не помеха. Итак, операция "Джони Уокер". Что мы знаем? Мы знаем объем товара. Знаем, кто и куда его доставляет на первом этапе - до Стокгольма. Знаем, что ИНТЕРПОЛ в лице Росса идет по следам. Чего мы не знаем? Мы не знаем, один ли Росс или у него группа поддержки. Мы не знаем, работает ли он только на свою контору или он двойник. Не знаем, куплены ли Драконом шведские службы и если да, то как проследует товар дальше - в Европу и в Америку. Это, пожалуй, самое главное.

Хосе выжидательно смотрел на Даггерти. "Куда клонит этот хитроумный гринго? - думал он. - Даже, судя по его краткому перечню, предстоит решать уравнение со слишком многими неизвестными. Оно и понятно - речь идет о миллиардах и миллиардах долларов, в таких делах простых решений не бывает. Но чего он от меня-то хочет? Еще лет десять назад я бы прямо ему сказал: "Хватит ходить-юлить вокруг да около. Выкладывай, "Золотой Бык" (он шел у нас под этой кличкой), что у тебя на уме!". Теперь приходится миндальничать, теперь он крупный босс. Гнилой педик! Педик - а ничего не поделаешь. Слишком он нам нужен. Позарез".

Слабость Уинни главари картеля обнаружили совершенно случайно. Обратили внимание на молодого американского дипломата, пропадавшего в старинном университете Боготы. Из студенческой среды он довольно неуклюже вербовал агентов, точнее - потенциальных в будущем агентов влияния. Ординарное явление. Удивляла вот какая деталь: особо смазливым студентам он неизменно назначал встречу в Музее Золота, оттуда парочка отправлялась в один из дорогих ресторанов, а после обильного ужина - в резиденцию дипломата. Зачем? Особого труда уточнить не составило. Умельцы из картеля за четыре месяца составили объемистый фотоальбом неотразимо компрометирующего документального материала. И наступил день, когда альбом положили на стол дипломата.

Комментарии представителя картеля были лаконичны и убедительны: "Вы нам, мы - вам". Кроме щедрой платы за услуги, которые становились разнообразнее и весомее по мере продвижения Даггерти по служебной лестнице, картель умело подставлял ему наторелых красавцев, неутомимых и знающих цену молчания любовников. И пожалуй исключительной осторожностью Даггерти и жесточайшей осмотрительностью и заинтересованностью картеля можно было объяснить то, что о "голубых" страстях Уинстона не ведали не только в его всеведущей конторе, но даже и в ФБР.

- Изучив все аспекты ситуации, прикинув "за" и "против", я вижу целесообразность в том, чтобы предпринять нестандартный ход. Если он, конечно, встретит понимание и поддержку с вашей стороны.

Даггерти посмотрел на Бланко, будто прикидывая, стоит ли продолжать дальше, скрестил руки на груди:

- Ход этот - ваша поездка... ну, скажем, по маршруту Нью-Йорк-Копенгаген-Таллин-Стокгольм.

"Отправляйся туда сам, чертов гринго!" - чуть не взорвался Бланко, но с огромным трудом сдержался. Однако лицо его красноречиво отразило внутреннюю борьбу, и умудренный опытом физиономист Даггерти поспешил заметить:

- Риск есть. Немногим более, чем когда мы спим в собственной постели.

Он пожал плечами, нахмурился.

"Вот подонок! Меня, Хосе Бланко, трусом хочет представить. Ловкач!". Хосе имел много пороков. Был жаден до денег, до женщин красивых, был легок на спуск курка, на ложные клятвы. Но трус - никогда.

- Там вас не знает практически никто, - продолжал Даггерти. - А с таким противником, как Росс...

- Я согласен, - перебил его Хосе. - Давайте обсудим детали. Документы, билеты, гостиницы, шифры связи, контакты на местах. Как себя вести при встрече с Кохеном и Коллинсом... И возможные и приемлемые способы срыва операции "Джони Уокер" - место, время, люди.

"Ишь, торопыга, как все латиносы. Однако не с места в карьер, не очертя голову. Предусмотрителен. Школа картеля!"

- Все готово, кроме способов срыва. Они будут определены на последнем этапе и по вашим ориентировкам. Настоятельная рекомендация - избегать необязательную мокруху. Опасные следы, урчание вездесущих папарацци - кому это нужно... И вообще... - Даггерти улыбнулся, словно договаривая - и вообще убивать - это смертный грех. Помните Десять Заповедей?

"Ну просто ангел во плоти, - хмыкнул про себя Бланко. - Только не приведи Господь встретиться с ним темной ночью на пустынной обочине".

- За успех и бон вояж, - Уинстон поднял свою рюмку и, поспешно сделав глоток, озабоченно посмотрел на часы. "Большой белый вождь торопится. Заботы государства", - Бланко понимающе кивнул, тут же откланялся.

Спустившись на парковочную площадку, он направился к своему автомобилю не напрямую, но делая довольно большой и замысловатый крюк. Проходя мимо довольно потрепанного "крайслера", арендованного в аэропорту через "Rent-a-car" Уинстоном Даггерти, Хосе на какое-то мгновение задержался, делая вид, что отыскивает взглядом свой "вольво". Этого было достаточно, чтобы через приспущенное окно "крайслера" сидевший там за рулем мужчина передал ему магнитофоннную миникассету. Выбравшись на одну из магистральных улиц, Бланко поехал к мосту Джорджа Вашингтона. Человек, передавший ему кассету, был Мигелем, очередным воздыхателем любвеобильного гринго и на свидание именно с ним торопилась, нетерпеливо глядя на часы, "голубая пассия".

"Все идет своим чередом, - меланхолично размышлял Хосе. - Охотник привычно гонит дичь, не зная того, что на него самого поставлен капкан". Он отнюдь не был в восторге от предстоящей поездки, хотя и понимал всю важность превентивной акции. "Беда в том, - вздохнул он, - что наш всезнайка из ЦРУ информирован не так исчерпывающе, как ему кажется. Кое-где в Европе меня знают. Даже слишком хорошо". После завершения курса учебы в университете в Боготе он был направлен на год в Сорбонну. Картель хотел иметь международно подкованного экономиста. Тогда он и стал одним из лидеров знаменитого движения студенческих протестов, которые потрясли Францию до основания. Он едва избежал ареста, скрываясь несколько месяцев в Астурии, в Кантабрийских горах. И хотя во Франции быть он не намеревался, даже транзитом, при нынешней глобальной компьютеризации, Интернете и прочих прелестях технократичской цивилизации, вычислить любого человека в любой точке планеты, даже если он претерпел пластическую операцию, особого труда не представляло. И все же этот Даггерти прав - надо сделать все, чтобы попытаться остановить Дракона сегодня. Завтра будет поздно.

Хосе въехал на мост. Стройные конструкции отвлекали, успокаивали. Он улыбнулся, предвкушая развлечение, переключил регистр магнитофона, вставил в него миникассету. Какое-то время был слышен лишь шум бегущей пленки, потом минут пять мелодии гавайских народных песен. "Записал, называется, возмутился Хосе. - Нам компромат любовный нужен, а Мигель гонит никчемное бренчание и стоны шестиструнки под плектром. Не те стоны!". И вдруг смолк. Из динамиков раздался голос Даггерти, хриплый, взволнованный, страстный:

- Я трепещу, я обмираю от восторга, предвкушая нашу близость, о лучший в мире из любовников... Я - я ощущаю, о-щу-ща-ю, как ты вввходишь в меня, сильный, горячий, желанный! Зачем, ну зачем дано мне познать такое блаженство? Чтобы жаждать его вечно? И мечтать о несбыточном - о бессмертии?... Теперь обними меня, прижми к себе - сильнее, ещё сильнее так, чтобы я испытал боль. Иначе, Иисус Христос, я растаю, умру от бесконечного приступа сладких судорог. О! Оо! Ооо! Ты превращаешь меня в пылающий клубок сладо-ссстрастия! Никакая Нефертити, никакая Клеопатра не в силах доставить и тысячной доли той небесной нирваны, которой награждаешь меня ты, мой волшебный возлюбленный, мой стройный кипарис, мой божественный лотос, мой несравненный и всемогущий Харун-ар-Рашид...