Тайна князя Галицкого - Александр Прозоров

– А мы, куколка, пока с тобой побалуемся…

– А-а-а! Гады, подонки, сволочи, – стуча ногами по полу, завыл, закричал Женя, крутясь на спине по кругу. Один оборот, другой. Стягиваемые хомутом руки зашлись от нестерпимой боли, но он все равно продолжал крутиться, накручивая хомут на гвоздь.

– Эй, ты чего делаешь? – несмотря на всю показную истерику, «горничная» заподозрила неладное. – Шокера захотел?

Боль дошла до нестерпимого предела – и резко оборвалась вместе с лентой хомута. От волны облегчения Леонтьев на миг расслабился, забыв обо всем кругом, и замер, закрыв глаза и глубоко дыша.

– Давно бы так. – Девушка положила тазер на стол.

Женя сделал еще один глубокий вдох и поднялся, растирая руки. «Горничная», охнув, дернулась к шокеру, Леонтьев метнулся к ржавому тазу. Оба вскинули свое оружие одновременно, и таз зарычал от проходящих через его железное нутро пятидесяти тысяч вольт.

– А-а-а! – Девушка вскинула пистолет, собираясь ударить им набегающего мужчину по голове – но опять попала куцей рукоятью в поднятый таз, а Женя, поднырнув, вложил все свои семьдесят килограммов живого веса в удар костяшками в горло. «Горничная» легкой бабочкой порхнула назад, а мужик пока успел только подняться и комично прыгал, путаясь в штанах, одной рукой пытаясь их натянуть, а другую протягивая к столу. Женя одарил его футбольным ударом ногой в пах и, присев возле Кати, открутил барашек, снял с ноги тиски.

– Да нет там… Ах ты! – Парень прямо из дверей прыгнул на Леонтьева, словно захотел как можно быстрее обнять. Женя смысла приема не понял и встретил его прямым ударом в лоб. Как тиски в руке были – так ими и встретил, на чем рукопашная борьба и закончилась.

– Ну, ты как? – отложив тиски, присел рядом с Катериной Леонтьев.

– Еще один, – указала она подбородком на дверь.

Очередной электрик с порога окинул комнату спокойным взглядом, достал из кармана выкидной нож и направился к Жене. Его холодные рыбьи глаза не сулили взбунтовавшемуся пленнику ничего хорошего. Леонтьев попятился, увидел ржавую полуразогнутую скобу, торопливо подхватил, махнул навстречу незнакомцу, заставив того отскочить на полшага. Электрик прищурился, подступил, сделав несколько взмахов, и попятился, спасая запястье от перелома.

Рыбьеглазый мужик, похоже, был приличным профи. Он не стремился зарезать, заколоть Евгения, он охотился за руками противника. Пять-шесть глубоких порезов, и человек не сможет держать оружие. После этого врага можно будет зарезать безопасно, без лишнего риска. По той же причине Женя не пытался перехватить руку с ножом – ничем, кроме перерезанных вен, это обычно не кончается. Он отмахивался и норовил вмазать тяжелой железкой по тонким костям предплечья.

Их танцы с прыжками и переступаниями могли бы продлиться довольно долго – но тут у Леонтьева под ступней внезапно проломилась доска. Он невольно опустил глаза вниз – электрик, пользуясь шансом, выбросил руку вперед, пытаясь дотянуться клинком до тела, но по воле случая очередная отмашка наугад свела скобу с его пальцами. Костяшки хрустнули, нож улетел в сторону, и Евгений, перехватив свою железку двумя руками, что есть силы вогнал ее врагу под подбородок.

Как учил их на «срочке» ротный: «Профессионалы умеют сражаться даже мертвыми. Поэтому их трупы тоже нужно добивать».

И уж тем более не стоило расслабляться, сочтя врага безоружным.

Вогнав скобу как можно глубже, Леонтьев метнулся через комнату к ножу, схватил и, стоя на колене, наблюдал за судорогами последнего из электриков. Тот отчаянно пытался встать, падал, снова вставал, бился о стену и опять падал.

– Да развяжешь ты меня, наконец, или нет, кретин?! – закричала на Евгения Катерина.

«Кретин», обогнув по широкой дуге еще живых врагов – истекающего кровью и бесштанного, – наклонился и срезал хомуты с ее рук и ног. Девушка вскочила, пнула мужика ногой, сама же заорала от боли, перебежала комнату, схватила железный обломок кровати и принялась мутузить неудачливого насильника со всех сил, размахиваясь так, словно колола дрова. Леонтьев не мешал. В конце концов, Катенька здорово натерпелась, и ей требовалось немного спустить пар.

Пока девушка мстила за пережитые мучения, Евгений отошел к «горничной», попытался пощупать пульс. Бесполезно. Она была мертва, как полено. Похоже, перелом хрящей гортани. Перестарался с ударом. Он сдвинулся к парню, положил пальцы на его горло.

– Так, с тисками нам тоже не повезло…

Женя выпрямился, хмуро глянул на электрика, мелко вздрагивающего в большой луже крови. Мужик со спущенными штанами под ударами никелированной трубы, наоборот, больше не шевелился. Хотя девушка старалась вовсю.

– Вот, проклятье! Ладно, пойду на улицу. Может, хоть там с кем-нибудь поговорить получится.

Но на улице никого не нашлось. Только две машины. В меру потрепанная серебристая «Вольво» и его «Гольф».

Увидев свою малолитражку, Евгений сразу понял, почему его так легко уличили во лжи. Все ее крылья, облицовка дверей, крыши, бампера были вспороты на всю длину и края железа вывернуты наружу. Сидушки выброшены из салона и тоже распороты, равно как все покрышки, обшивка багажника, а из-под раскрытого капота торчали вывороченные топливные трубки, лохмотья радиатора, воздушные фильтры…

Их похитители не просто обыскали машину. Они выпотрошили ее целиком, разнесли в клочья, заглянув даже в такие места, которые Леонтьеву и в голову прийти не могли.

– Вот, ё-о-о… – только и смог выдохнуть Женя и сел на ступени крыльца, думая, что же теперь делать дальше.

По правилам – надо бы сообщить в собственную службу безопасности, вызвать представителей МВД, составить протокол. Однако смущало то, что он находился в отпуске, за тыщу верст от родной конторы, в какой-то лесной глуши… И, пожалуй, не сможет вразумительно объяснить, как и почему оказался в подобной ситуации. К тому же – местные полицейские могут оказаться «нервными», а то и «замазанными». Четыре трупа при неудачном стечении обстоятельств – это пожизненный срок. Неприятно.

Второй вариант – просто уехать, сославшись потом на то, что из леса ни с кем не смог связаться, а понадобились активные действия, что не успел, что подвергался опасности… Ну, в принципе ситуация почти та же – но только рассматриваться будет поближе к родной конторе. А дома, известное дело, и стены помогают.

Из дома вышла Катя, села рядом и тихонько заплакала, уткнувшись ему в плечо. Это было нормально: после нервной истерики всегда наступает откат. В ближайшее время будет тихой и послушной.

Женя обнял ее за плечи, помог спуститься вниз, пристроил в «Вольво» на пассажирское сиденье. Вернулся в дом, снял с мертвой «горничной» блузку и юбку, обшарил карманы остальных покойников, собирая документы, бумажники, ключи, телефоны и вообще все в куртку «электрика». Затем в нее же сгреб то, что лежало на столе. Получившийся узел забросил на пол перед задним сиденьем, выбрал из него автомобильные ключи, пересел за руль, положил блузку и юбку на колени спутнице: