Персональный апокалипсис - Татьяна Коган

От напряжения руки окаменели. Правильной техникой Томас не владел, но интуитивно изменил хват и угол локтевого сгиба. Попробовал грести за счет мышц спины и брюшного пресса. Нагрузка уменьшилась, скорость увеличилась. Расстояние медленно сокращалось. Полоска берега ширилась; уже белели пришвартованные у пирса яхты.

Такси приехало быстро. В больнице Мэдди уложили на каталку и увезли, а Томас несколько часов сидел в холле, ожидая новостей. Наконец появился доктор и сообщил, что роды прошли без осложнений…

– Тебе уже пора на работу? – с сожалением в голосе спросила она. Ей было страшно оставаться наедине со своими страхами.

– Ты же знаешь, – Крайтон ласково провел по ее кудрявым волосам. – После ночной смены у меня будут кое-какие дела, так что рано не жди. Вернусь завтра ближе к вечеру.

Мэдди пристально посмотрела на мужа, но от расспросов воздержалась. Из-за болезни дочери ей пришлось сократить часы работы в парикмахерском салоне, и на мужа легла двойная нагрузка. Единственное, чем она могла помочь, – не доставать его своим любопытством.

Томас еще раз взглянул на спящую дочь, мысленно настраивая себя на грядущее событие. Несколько дней Джонни с парнями следили за передвижениями фургона, на котором работал Паулс. Следили осторожно, чтобы не примелькаться, меняли машины. Час назад Длинноволосый позвонил.

– Все, как ты и говорил, Железный. Деталь в деталь. Подтягивайся вечером в подвал, прогоним еще раз последовательность завтрашних действий, чтобы все прошло без косяков, – бросил он в трубку и тут же отключился.

В четыре часа пополудни инкассаторский фургон компании «Бриско» въехал на территорию вытянувшихся унылыми рядами гаражно-складских одноэтажных построек. Здесь располагались товарные оптовые базы и конторы мелкого бизнеса, в одной из которых трижды в неделю «Бриско» забирали монеты и отвозили в банк. Предварительно монеты изымались из расположенных в развлекательных центрах торговых автоматов представителями компании, упаковывались в роллы, затем в коробки и отвозились на склад, откуда их и забирали инкассаторы.

Паулс плавно крутанул руль, сворачивая на узкую площадку перед складом, и привычно скользнул взглядом по парковке – обычно там стояли три автомобиля сотрудников компании, но сейчас появился четвертый – ничем не примечательный пикап. Внутри машины никого не было, поэтому Паулс со спокойной совестью остановил фургон, ожидая, когда напарник осмотрится, откроет двери и поможет водителю сдать назад, чтобы стать вплотную к дверям склада.

По-хорошему, открывать задние двери фургона настрого запрещалось, но тащить тяжелые монеты до боковой двери, открывать ее, поднимать груз, закрывать наружную дверь, открывать вторую, затаскивать монеты внутрь – и так несколько раз – являлось сущим наказанием, отнимало кучу сил и времени. Поэтому у них с напарником имелась своя, отработанная годами процедура – подъехать задом к воротам (они располагались как раз на уровне пола фургона) и быстренько перевезти коробки на тележке прямо в фургон. Затем отъехать, закрыть задние двери и благополучно отправиться дальше. Дело нескольких минут, и никаких хлопот. Получалось сэкономить полчаса, а то и больше.

В боковое зеркало Паулс следил, как напарник Крейг связывается с представителями компании, чтобы те дистанционно открыли помещение склада, и по традиции приветственно машет рукой в камеру наблюдения. Подъемно-секционные ворота с грохотом подлетели вверх, и Крейг двинулся к задним дверям фургона. Паулс зевнул, решив, что сегодня ляжет пораньше – здоровье уже ни к черту, суставы ломит, спина болит, каждое утро превращается в бой с собственной ленью…

Напарник отступил в сторону и показал жестом медленно сдавать назад. И в это мгновение возникший из ниоткуда парень на велосипеде на всей скорости въехал в него, сбивая с ног прямо под колеса фургона.

Томас лежал на переднем сиденье пикапа, скрючившись в три погибели и накрывшись тряпкой в тон обивке кресел, чтобы из проезжающей мимо машины его нельзя было увидеть. Когда фургон громко фыркнул и остановился в нескольких метрах, Томас собрался: до начала операции оставались считаные мгновения.

Склад, возле которого загружались инкассаторы, находился примерно в сорока метрах от угла здания. Напасть неожиданно не получилось бы – инкассатор сразу бы заметил людей в масках и к тому моменту, как они подбежали, смог бы запрыгнуть внутрь фургона и закрыть двери. Машина тоже исключалась – слишком шумно и медленно – пока вылезешь из салона, грабить будет некого. А вот велосипед – достаточно тихий и быстрый – подходил идеально.

В ту секунду, когда Вилли собьет с ног «бегунка», водитель сразу же нажмет на тревожную кнопку и газанет вперед, чтобы уехать с места налета, как и полагается по инструкции. Чтобы этого не произошло, Томас сейчас и находился в пикапе, отсчитывая секунды до своего выхода.

– Давай! – оживилась рация голосом Джонни.

Томас резко выпрямился, завел двигатель и рванул вперед, тараня кабину фургона и преграждая путь. Одновременно с этим из-за угла появилась вторая машина. Коротко взвизгнули тормоза, Джонни, Сайлент Боб и Ганс в штурмовых масках и с автоматами выпрыгнули из салона и кинулись к открытому фургону. Послышались выстрелы – это Джонни пальнул по камерам.

Крайтон не понял, для чего это понадобилось – их лица в любом случае никак не распознать, но разбираться с импровизацией приятеля времени не было. Счет шел на минуты – полиция уже мчалась к месту преступления.

Пока сообщники очищали фургон и переносили деньги в машину, Крайтон следил за тем, чтобы шофер не предпринимал попыток уехать. Для поворота в сторону на узкой площадке ему требовалось сперва сдать или назад, или вперед, чтобы освободить место для маневра – но сзади под колесами валялся его напарник, и водитель побоялся бы его раздавить, а спереди дорогу преградил пикап. К тому же Крайтон успел вылить краску на лобовое стекло, чтобы еще больше осложнить Паулсу задачу, лишив его обзора. И тем не менее старик все равно попытался сдвинуть фургон; взвизгнули покрышки, резким толчком пикап несильно отбросило, но инкассатор все давил и давил на газ, толкая препятствие.

«Дело плохо», – подумал Томас, и в этот момент сзади началась какая-то возня. Сам он не сразу понял, что происходит. Однако Паулс отлично видел в боковые зеркала, как его напарник дернулся – то ли от страха, то ли в попытке выхватить оружие.

Последующие секунды растянулись для Крайтона в часы.

Очень медленно, как в кошмарном сне, – когда все движения даются с неимоверным трудом, а тело неповоротливое и неуклюжее, – он повернул голову и увидел, как Джонни заламывает руки «бегунка» за спину, Боб показательно приставляет к его голове автомат, а Вилка простреливает ему ноги. Краем глаза Томас успел заметить движение в водительской кабине и с ужасом понял, что Паулс достает пистолет и хватается за ручку двери, не способный оставаться безучастным.

«Нет, нет! Не высовывайся! – мысленно воззвал Томас к бестолковому старику. – У тебя же нет шансов! Оставайся внутри!»

Но тот уже принял решение – самое смелое и самое глупое решение в его жизни – и вывалился наружу, целясь в грабителей.

– Не стрелять! – заорал Крайтон, бросаясь наперерез, но воздух взорвала автоматная очередь.

Двое инкассаторов упали на асфальт.

– Зачем? – Томас в бешенстве подлетел к Джонни. – Твою мать, мы же договаривались без убийств, чертов ты ублюдок!

Джонни посмотрел куда-то поверх его плеча – колючие глаза темнели в прорезях маски – и еле заметно кивнул.

Острая боль пронзила затылок. Колени подкосились, и Томас кулем рухнул на землю. Перед тем как отключиться, он успел разобрать уплывающим сознанием:

– Сними с него перчатки и всунь в руки свой автомат. И уходим, живо!

Глава 12

После душевного разлада, спровоцированного спектаклем, Андрей заставил себя с головой погрузиться в работу. Он допоздна задерживался в офисе, сознательно отдаляя момент принятия решения. Было очевидно, что хакер его обманул, а искать кого-то еще – непростительная трата времени и денег. Ему хотелось сделать все безопасно, с максимальным комфортом для себя, но похоже, придется самостоятельно выбрать жертву, придумать сценарий и позаботиться о том, чтобы не попасться блюстителям закона.

Несколько дней назад, на форуме инвестиционных и финансовых аналитиков, где выступал с докладом, Немов заметил, что стал с интересом разглядывать людей, примеривая каждого на роль будущей жертвы. Он понимал, что проще убить бомжа, но от подобной мысли его воротило. Бомж – это олицетворение несчастья, апогей всего плохого, что может произойти с человеком. Убить его мало чести. Нет. Андрею хотелось достойного противника. К которому он бы не испытывал жалости.

Он вышел из зала посреди чьего-то скучного выступления, чтобы перевести дух и поразмыслить о дальнейших планах. Мимо сновали толпы людей, многих он знал и без конца отвечал на приветствия. Озабоченные, радостные, нахмуренные, скучные лица. Ради чего живут эти люди? К чему стремятся? К успеху? Удовлетворенному самолюбию? Они ведь прекрасно осознают, что глобального, всепоглощающего смысла не существует, и, чтобы не сдохнуть от безысходности, нужно ставить перед собой маленькие фальшивые цели. Так делают спринтеры, выходя на старт. Разминают мышцы, настраиваются на дистанцию. Они знают, что забег вряд ли кардинально изменит их жизнь, но пока бежишь, получаешь возможность не думать – а это уже немало. Все эти крошечные индивидуальные смыслы жизни – таблетки, подавляющие симптомы, но не устраняющие причину болезни. Самопальная замена истинного лекарства, еще не разработанного учеными.