Последняя возможность увидеть солнце - John Hall

откапываю истории, подтверждающие то, насколько настоятель и его сынок прогнили изнутри.

– Как бы то ни было, – начинает первый голос. – Они мне нравятся.

– Да, эти черти достойны уважения, – говорит второй голос.

– Не просто уважения, они достойны того, чтобы увековечить их в писательской работе, – говорит третий голос.

– И ее непременно должен написать талантливый молодой писатель, которого прославит такая работа, основанная на реальных событиях, – говорит четвертый голос.

– А закончится эта потрясающая история не трупами, не расчлененными телами, не трагедией и не счастьем… – начинает злобно и с наслаждением говорить пятый голос, но не успевает закончить.

– Закончится все тем, что этих двух ублюдков превратят в кровавую пыль, закончится все… сумасшествием, – движется темная материя в моих мыслях, предвкушая этот кровавый спектакль, что будет даже не столь страшным или ужасным, сколько завораживающим своей исключительной жестокостью… Представлением для смерти.

Меж тем голос чертенка звучит тихим и гипнотизирующим эхом в лачуге, и если раньше я никак не поддавался его влиянию, то сейчас я был охвачен паникой.

– Да где же ты?! – уже выплевывая слюну, кричу я, подбираясь к заставленной стене, но его там нет… А за моей спиной куча хлама. Я сам ее сотворил своими руками, потеряв контроль над собой. Я создал нечто отвратительное, нечто такое, что будет мешать моей жизни, и оно находится за моей спиной… Я это понимаю, но ничуть не сожалею, потому что это требовалось ради достижения цели.

И вот я стою у стены. Обернувшись, я обнаруживаю груду разного мусора и постель, которая находится в другом конце комнаты. Рядом с ней тумбочка, на которой Библия, словарик Даля и мой блокнот. Я направляюсь в сторону куска металла, на котором коротаю ночи.

– Нитка на нитку, спиралью связаны линии жизней в блике последнего взгляда… Город – колония, мы в ней муравьи, ниточками-нитями все связаны, переплетены… – чертенок поет свою песенку, будто бы это тоже часть сборной головоломки. А я в это время подбираюсь к своему углу в этом ветхом жилище.

– Кверху дном перевернулось все. Прошлое, что будет и сейчас, в плотный канат сплетено. Тихо-тихо, все это сон. Он весь мир ведет, – произносит чертенок, и в этот момент я заглядываю под кровать.

– …К концу времен, – он заканчивает петь, и я смотрю на него, сидящего под кроватью.

Его ручки быстро вращают игрушку. Еще несколько мгновений, и последняя грань становится на место. Он поворачивает собранный кубик в своих руках, но его лицо не выражает ни единой эмоции.

Я – затаивший дыхание.

Еще через несколько секунд он поворачивается ко мне. Он смотрит на меня так, будто бы я появился в его мире… Он внимательно изучает меня несколько секунд, а после расплывается в злобной зубастой улыбке.

– Так вот значит как, – произносит он, и в глазах моих темнеет, а уши закладывает оглушающий звон.

—–——

– Где я? –это место слабо подходит под какое-либо описание… Я даже не могу представить, где я очутился Похоже на пустыню.

Здесь совершенно ничего нет… Только небо, которое впервые так близко ко мне. Я протягиваю руку и кажется, что могу коснутся звезд… Словно этот чертенок, собрав головоломку, открыл какой-то портал, в который меня засосало. Будто в тот момент, когда он соединил все грани в нужном порядке, лопнуло что-то похожее на стекло между мирами и, осыпавшись, оставило нашу сторону совершенно нагой.

– Так вот почему он сказал ту фразу: «Так вот значит как», – думаю я, вспоминая последние события. – Но это не меняет того, что я где-то в неизвестности.

Я сижу на холодной земле и смотрю перед собой. До этого момента я просто лежал, и камни впивались в мою спину. Я сижу и смотрю на то, как луна освещает поверхность, на которой я оказался.

– По-прежнему ночь… Это значит, что этот день еще не настал в полной мере, – думаю я. – Но все же, что это за место?

Я выпускаю воздух из своих мешков и пропускаю его сквозь связки. В это время я поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь к тому пейзажу, что до этого момента был за мной.

– Блядь! – произношу шепотом.

Передо мной открывается картина, которую невозможно представить трезвым умом, которая не может зародиться в здоровых мыслях, что не имеет права существовать в жизни нормального человека.

– Что это такое? – первый голос.

– Это башня! И она возвышается над этим местом и упирается… – второй голос не успевает закончить мысль.

– Она не упирается, она устремлена тупо вверх, – третий голос говорит, перебив второй.

– Но откуда она берет свое начало? – появляется четвертый голос, и на этом диалог моих эго заканчивается.

– И что мне делать? – появляется вопрос, на который не следует никакого ответа. Единственное, что мне остается, это идти в направлении этой непонятной устрашающей, возвышающейся конструкции. Мне холодно, потому что я очутился здесь в том, в чем я был в своей скромной обители. Мне больно, потому что маленькие камешки и неровности поверхности впиваются острыми краями в мозолистые подошвы стоп, и холодно, потому что она напоминает бетон, что вытягивает тепло из кожи.

Здесь пусто. Только нечто сумрачное маячит вдали. Здесь нет звуков, кроме легкого шуршания ветра. Это место просто есть. Оно существует! Во всяком случае, мне так кажется, потому что здесь я по-прежнему могу чувствовать боль… Другие ощущения тоже присутствуют, просто именно это воспринимается мной как фундаментальное, как заставляющее собраться с силами, с мыслям, с собой, и уже сделать что-нибудь наконец. А здесь я просто иду вперед, и передо мной глухое плато, которое где-то вдалеке содержит нечто похожее на башню.

– Стоять! – неожиданно начинает орать темная материя внутри меня, она же берет контроль надо мной, над моим телом и останавливает в сантиметре от внезапно рухнувшей куда-то вниз части поверхности. Я бы даже не успел среагировать, понять, что случилось, и уже находился бы в свободном полете и несся бы туда, куда сейчас просто смотрел завороженным взглядом.

– Что происходит? – первый голос.

– Я не знаю, но это что-то лютое, – отвечает второй.

– Мне это что-то напоминает… – задумчивый третий продолжает тему.

– Как будто бы я об этом уже что-то слышал, – говорит четвертый.

– Лучше бы неслись вниз и чувствовали, как ветер разбивается о лицо, – внезапно грустно и расстроено произносит пятый голос. – А потом мы разбились бы обо что-нибудь или кого-нибудь.

Он наполнился жаждой крови и стал походить на себя.

Я – стоящий на краю пропасти.

Я стою и смотрю на раскинувшийся подо мной город. Я вижу многоэтажки и частный массив,