Дивизионный комиссар - Павел Корнев

— С чего бы это? — удивился я, побалтывая оставлявшую на стенках бокала маслянистые разводы жидкость насыщенного янтарного оттенка.

— Если рядовое ограбление взялись расследовать сразу два специальных комиссара, дело точно не во взломанной ячейке. Я прав?

— Абсолютно.

— Тогда полагаю, не стоит ходить вокруг да около. Спрашивай.

Так уж получилось, что мы с Натаном Кордой были хорошо знакомы и частенько встречались за одним карточным столом. Разница в социальном положении не способствовала возникновению дружеских отношений, но наличие общих знакомых в любом случае делало нашу беседу более доверительной, нежели разговор между пострадавшим и следователем.

— Чья это была ячейка? — сразу перешел я к главному.

— Она была открыта на предъявителя, любой мог забрать ее содержимое, располагая кодом и ключом.

— Отличная память, — усмехнулся я, вновь отпив коньяка.

— Успел поднять документы.

— Понятно. А есть какие-нибудь предположения, почему грабители попросту не взломали замок?

— В этом как раз нет ничего загадочного, — улыбнулся управляющий. — После трех попыток ввести код происходит автоматическая блокировка ячейки на двадцать четыре часа. А при взломе ее содержимое уничтожается алхимическим растворителем.

— Что же такое там было, — подался я к собеседнику, — если это понадобилось кому-то аж через двадцать пять лет?

— Банк не располагает подобной информацией, — сухо ответил Натан Корда и, уставившись на картину за моей спиной, нервно потеребил запонку. — Не могу ответить на этот вопрос.

Я проследил за его взглядом, но ничего выдающегося в сельской пасторали не обнаружил и потому предложил:

— Натан, давайте начистоту…

— Я полностью откровенен с вами, — окончательно перешел управляющий на официальный язык.

Мне ничего не оставалось, кроме как допить коньяк, поставить бокал на стол и опечаленно покачать головой:

— В покере вы блефуете гораздо лучше.

— Я не…

— Никто и не говорит, что вы сказали неправду. Вы для этого слишком умны.

— Но тогда…

Я поднялся из кресла, лихорадочно соображая, что именно в последнем моем вопросе так взволновало управляющего.

«Что же такое там было… Знает, но не говорит? Сомневаюсь… Если это понадобилось кому-то аж через двадцать пять лет?» Вот оно! Двадцать пять лет!

Ни один банк не станет четверть века держать ячейку, за которую давно перестали платить. И если принять за рабочую гипотезу тот факт, что арендатор все это время был мертв, то он либо внес депозит, либо оставил кому-то поручение оплачивать выставляемые банком счета.

А деньги… За деньгами всегда остается след.

Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Перед банком уже успели собраться репортеры, и темень ночи то и дело разрывали магниевые вспышки. Вместо покинувших место преступления полицейских сдерживать газетчиков приходилось в срочном порядке вызванным на работу охранникам.

— Мы сейчас беседуем с вами совершенно неофициально, — обернулся я к хозяину кабинета. — Это просто дружеский разговор, и не более.

— Приходите с ордером, ничего не изменится. Банк не располагает информацией о личности арендатора ячейки и ее содержимом.

— Да, да, да, — сочувственно покивал я, — такой удар. Взлом, огласка, еще и конфиденциальность пострадает. Полагаю, многие клиенты решат сменить банк.

— Не сыпьте соль на раны, — поморщился управляющий. — И я уже десятый раз вам повторяю…

— Ордер будет. Но запросим мы информацию не только об арендаторе ячейки, но и о том, кто все эти годы за нее платил.

— Ерунду говорите! — возмутился Натан Корда. — Никто за нее не платил! С этими невскрываемыми ячейками просто столько возни…

— Столько возни, столько возни! — вновь изобразил я сочувствие нелегкой доле банковского работника. — А еще репортеры! Эти стервятники перемоют вам все косточки, когда узнают, что грабители просто пришли, забрали нужную вещь и ушли. И насчет ордера не сомневайтесь даже, ордер будет. Я его здесь, с вами подожду. Ведь было бы чрезвычайно досадно, превратись к утру архивные платежные ведомости в бумажную труху.

— Зря вы так…

— С другой стороны, поскольку формально за содержимым ячейки пришел ее владелец, то я не особо покривлю душой, если, делая заявление для прессы, скажу, будто грабители ничего из банка не похитили. — Ордер ордером, но главное сейчас обойти Яна, лишний козырь при завтрашнем разговоре с капитаном точно не помешает. — Просто скажите, кто оплачивал аренду ячейки, и я возьму этих стервятников на себя.

— Неофициально?

— Неофициально.

— Без ссылок на меня?

— Ну разумеется!

— Хорошо! — Натан Корда спрятал лицо в ладонях, помассировал веки и решил выбрать меньшее из зол. — Одновременно с арендой ячейки был открыт депозит. Проценты по нему полностью покрывали наши счета.

— На чье имя открыт депозит? Только не говорите, что не помните, — вы ведь уже подняли документы, так?

Хозяин кабинета вновь разлил по бокалам коньяк, обреченно вздохнул и наконец решился открыть мне банковскую тайну:

— Депозит открыл человек по фамилии Наговски.

— Что? — переспросил я, решив, будто ослышался. — Как вы сказали?!

— Марк Наговски, — повторил управляющий и, неправильно оценив выражение моего лица, уточнил: — Вы рассчитывали на другой ответ?

Я неопределенно помахал в воздухе рукой и отошел к окну. Враз бросило в жар, сорочка на спине промокла от пота, и сохранить невозмутимость получилось с превеликим трудом.

Наговски — не самая распространенная фамилия. Люди, которых зовут Марк Наговски, встречаются еще реже.

Марк Наговски, пропавший без вести двадцать пять лет назад…

Невероятное совпадение или ячейку действительно арендовал мой отец?

Этот ссохшийся труп — мой отец?!

Стряхнув оцепенение, я влил в себя остававшийся в бокале коньяк, обернулся от окна и потребовал:

— Документы!

— Мы ведь разговариваем с вами неофициально? — забеспокоился Натан.

— Разумеется! — уверил я его. — Будьте добры…

Банкир посмотрел на меня с нескрываемым сомнением, но все же выдвинул верхний ящик и выложил на стол папку с платежными ведомостями. Перелистав подшитые в нее бумаги, уже в самом конце я отыскал заявление на открытие депозита, после наугад просмотрел несколько погашенных счетов и убедился, что Натан ничего не напутал и эту чертову ячейку действительно оплачивал Марк Наговски!

И тут меня озарило!

«Ноль, семь, три, один, один, ноль» — это ведь 31.10.07!

Дата моего рождения!

Отец установил кодом дату моего рождения!

Я передвинул бокал банкиру, тот поспешно опустошил свой и налил нам по новой.

— И как мы с этим поступим? — спросил Натан Корда. — Если газетчики пронюхают, что банк разгласил информацию о клиенте, пусть даже и на основании ордера, это выйдет нам боком.

Нам? Вот именно — нам!

Надеяться, что в управлении не вспомнят фамилию моего отца, просто глупо. Рано или поздно кто-нибудь знакомый с личным делом сложит одно с другим, и тогда самое малое, что сделает капитан, — это отстранит от расследования. А то и вовсе отправит в неоплачиваемый отпуск.

Не хотелось бы. Более того, у меня просто чесались руки отыскать сволочей, которые после стольких лет вытащили отца из могилы, и поотрывать им головы!

Это неуважение. Черт возьми, это просто неуважение!

К тому же люди, которых заливают бетоном, обычно не умирают своей смертью. Об этом тоже не стоило забывать.

Так ради бога, что же такое хранилось в ячейке?!

Я молча допил коньяк, плюхнулся в кресло и постучал пальцами по краю стола.

— Мы ведь знакомы уже сколько — лет пять? — произнес какое-то время спустя. — Самое малое, что я могу сделать в этой ситуации, — это заявить газетчикам, будто из банка ничего не пропало.

— А имя клиента? — сразу уловил Натан в моих словах некую недосказанность.

— Какое имя? — удивился я. — Двадцать пять лет прошло! Документы давно уничтожены! А ячейку вы не трогали, потому как с этими невскрываемыми ячейками слишком много возни.

— Истинная правда! — подтвердил Корда.

— Но не должно остаться никаких следов. Ни одной бумажки, ни одной ведомости. И этого разговора тоже не было.

Управляющий разлил из графина остатки коньяка и поднял бокал.

— Не сомневайся! — заверил он меня. — За друзей!

Мы чокнулись, выпили, помолчали какое-то время, осмысливая произошедшее.

— За мной должок, — объявил управляющий.

— Пустяки! Зачем еще нужны друзья?

— Нет-нет! Обращайся в любое время.

— Договорились. — Подобный исход дела показался мне идеальным. — Ладно, пора идти общаться с газетчиками.

И я пошел. Спустился в операционный зал и неожиданно даже для себя самого свернул в помещение с индивидуальными ячейками. Но тела отца там уже не оказалось.