Тайна шляпы с сюрпризом - Адам Багдай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я говорил, что это виолончель! — язвительно заметил Мацек.
Мацек был прав. В черном ящике покоилась виолончель, а раз она принадлежала пану Коленке, значит, он был виолончелистом. Вот это рулет с повидлом! Полная неудача! Никаких подозрительных действий, подобающих грозному и опасному преступнику. Просто пан Валерий Коленка стал перебирать пальцами струны виолончели, а потом водить по ним смычком, издавая режущие слух звуки.
Вдобавок ко всему, бородач принес откуда-то скрипку, и они забренчали уже вместе.
— Настраивают инструменты, — тоном профессионала произнес Мацек. — Сейчас начнут играть.
Мне едва удалось сдержать слезы. Я ждала от них чего-то иного, они меня полностью разочаровали.
— Мацек, — выговорила я, коснувшись рукой орнитолога, — быть может, бородач, этот самый профессор, вовсе не химик, а обыкновенный скрипач?
— Нет, — с важным видом ответил Мацек. — Он, наверно, как Эйнштейн, создает разные теории, а в перерывах играет на скрипке, чтоб голова не лопнула от всех этих формул и формулок. Это его хобби.
Я не хотела ему верить. Мне казалось, что они снова готовят какой-то большой сюрприз, чтобы обмануть всех и прежде всего меня.
— Ты не считаешь, — шепнула я Мацеку на ухо, — что у них это для отвода глаз?..
Мацек пожал плечами.
— Кому бы они хотели пустить пыль в глаза?
— А нам. Или Франту.
— Забудь об этом.
Пан Коленка, сидя на стуле, водил смычком по струнам, то же самое, стоя, делал и профессор. А к нам из окна плыла музыка.
— Прекрасно, — вздохнул Мацек.
— Что прекрасно?
— Не слышишь? Играют Генделя.
— Ты в этом разбираешься?
— Хожу на уроки музыки, учусь играть на рояле.
— Так скажи, когда это кончится. Я не могу больше терпеть.
— Они только начали, а тебе хочется, чтобы уже закончили.
— Любишь музыку?
— Обожаю.
— Ну так слушай, пока они играют, и соображай, что будет дальше. А я смотаюсь в гостиницу. Возможно, увижу там что-нибудь более интересное. Приходи, буду тебя ждать.
Четвертый партнер для игры в бридж
Возвращаясь в гостиницу, я в задумчивости брела по берегу моря и даже не заметила, что уже прояснилось. И лишь когда под моими ногами побелел песок, и море блеснуло, как зеркало, я осмотрелась.
Волнение на море стихало. На верхушках волн уже не было пены, и они не заливали пляж. Над морем еще висели тучи, но, основательно потрепанные ветром, они безвольно плыли по небу. А между наслоениями туч простиралась голубизна, и солнечный свет опадал к воде серебристой завесой. Одним словом, все, как на почтовой открытке с изображением картины «После шторма».
Даже дачники повысыпали из домов и боязливо спускались на пляж, к морю. Бородач был прав — завтра, видимо, будет хорошая погода, а зоне низкого атмосферного давления, упрямо державшейся над Скандинавией, можно будет показать нос.
К сожалению, у меня не было времени любоваться красотами природы и великолепной игрой света на море. Меня ожидали более важные дела, так как я намеревалась слегка проинспектировать гостиницу «Под тремя парусами». Но сначала я зашла в «Укромный уголок» переодеться, оставить шляпу и вообще посмотреть, что к чему.
Папа с Яцеком уехали на рыбалку, зато мама, как можно было предвидеть, сидела в гостинице и резалась в бридж.
Тем временем, надев голубое платье, которое не могла терпеть, я из Робин Гуда преобразилась в Алису из Страны Чудес. Шляпу я закинула на шкаф, чтобы ее никто не заметил. Пусть себе полежит! Никогда не знаешь заранее, возможно, это та самая, за сто тысяч. Потом направилась в гостиницу «Под тремя парусами», слегка пританцовывая по дороге и насвистывая разные мотивчики.
В гостинице все как обычно — ничего интересного. Тот же швейцар, поблескивающий позолотой пуговиц, те же скучающие в креслах пожилые дамы, тот же самолет Польских авиалиний ЛЕТ на плакате, то же оживление в холле — одни входят, другие выходят, непонятно, собственно, зачем.
Так и не нашлось бы для меня ничего интересного, если бы я не заметила моего самого несчастного в мире калеку, изображающего человека, стоящего одной ногой в гробу. Он сидел, как обычно, в инвалидной коляске и, как всегда, разгадывал кроссворд.
Мне кажется, что калека прирожденный актер. Вот и сейчас он делал вид, что не узнал меня, хоть я едва не влезла к нему в коляску и многозначительно откашливалась. Устремив взгляд в брошюру с кроссвордами, он записывал что-то на ее полях шариковой ручкой.
Мне захотелось доказать ему, что я не пустое место. Демонстративно присев в глубоком реверансе, я громко приветствовала его с преувеличенно вежливостью:
— Мое почтение, уважаемый пан! Как прошла ваша предобеденная прогулка?
Этот вопрос, как красивая шпилька с золотой головкой, уколол любителя кроссвордов в больное место. Зло сверкнув глазами, он пробурчал:
— Спасибо, спасибо… Совсем неплохо.
— Как вам понравились окрестности?
— Спасибо, — бросил он и добавил шепотом: — Проваливай, ты мне мешаешь.
Притворившись, что не слышу его неуместного замечания, я, умильно улыбнувшись, продолжила еще громче:
— Очень рада, мне они тоже очень понравились, особенно крутой берег за туристским лагерем.
Побледнев, он прошипел еще более злобно:
— Сейчас позову швейцара, чтобы он тебя выставил.
— Весьма благодарна, — приветливо улыбнулась я. — Хочу еще спросить, как вы себя чувствуете?
Не дожидаясь, пока он в ярости разорвет меня на куски, я с показной элегантностью присела в книксене и ушла, сделав вид, что совсем его не боюсь.
В клубном зале меня ожидал новый сюрприз. За маминым столиком вместо докторши из Жешува я увидела… трубку, а затем и все остальное, то есть Франта.
Прочитав я об этом в «Экспрессе», все равно бы не поверила бы. Ибо откуда взялся Франт за маминым столиком, и как оказалась мама в его обществе? Он же должен следить за бородачом, прятать шляпу или держать за руку пани Монику. А он держал в руке карты и вовсю торговался. Я хотела незаметно ускользнуть, но меня уже увидела мама.
— Наконец-то! Где же ты пропадала, моя девочка? — Она приветствовала меня с таким чувством, будто с самого обеда ничего не делала, а только тосковала обо мне.
Я не знала, что сказать, и охотнее всего провалилась бы сквозь землю, но, к сожалению, это было исключено. Могли подумать, что я плохо воспитана. Поэтому я вежливо поздоровалась.
Возникла очень смешная ситуация. Я не хотела признаться в знакомстве с Франт, Франт — в знакомстве со мной, а тут маме что-то вдруг припомнилось, и она ни с того ни с сего брякнула:
— Представьте себе, моя Крыся окончила курсы дзюдо и теперь справляется с любым мальчишкой.
— Браво! — подхватил Франт. — Хо-хо, какая отважная девочка. — Не знаю, как он сумел выдавить это из себя. Он должен был подавиться, а между тем улыбнулся мне и добавил: — Мы ведь уже знакомы.
— Вы знаете мою Крысю? — У мамы округлились глаза.
— Да, — быстро вмешалась я, опережая Франта. — Я один раз относила этому господину цветы.
Франт повел себя как истинный джентльмен.
— Должен сказать, — обратился он к маме, — что ваша дочь не только отважна, но и удивительно отзывчива. Прошу меня извинить, возможно, я злоупотребил ее любезностью, но, поверьте, не мог никого найти…
— Любопытно, — задумчиво произнесла мама, — она даже не упоминала об этом.
— Это, видимо, из скромности и врожденной деликатности, — выдал Франт, улыбаясь, как Берт Ланкастер в фильме «Багровый пират». Если бы мог, он, наверно, добавил, что я — наилучшая ученица в классе, учусь на одни пятерки, а в будущем стану Валентиной Терешковой. Но я видела его насквозь, он спасал не меня, а самого себя.
Наступило молчание, и только нетерпеливая дама — адвокат из Домбровы Гурничей — спасла положение.
— Три пики, — провозгласила она.
— Контра, — ответил ей Франт изысканным тоном.
С этого момента они потеряли ко мне всякий интерес. Для них существовали только пики, черви, бубны и трефы, не говоря уже о «контра» Франта. Может быть, с полчаса они вообще меня не замечали, пока наконец мама не вспомнила обо мне.
— Крыся, доченька, вместо того, чтобы торчать здесь, могла бы немного проветриться. Погода, пожалуй, уже налаживается.
— Да, да… небольшая прогулка у моря не помешает, — добавил Франт, не вынимая изо рта трубки.
Он явно хотел от меня избавиться. Похоже, придумал что-нибудь новенькое и не желал иметь меня свидетелем. Однако он просчитался. Разумеется, я притворилась, что мечтаю о небольшой прогулке, но, выйдя из клубного зала, не пошла к морю, а, утонув в большом кресле, ждала, что будет дальше.
Ничего особенного я не заметила. Паралитик торчал на прежнем месте и с видом мученика решал очередной кроссворд. Но время от времени он бросал быстрый взгляд на играющих в бридж. Я догадывалась, что он караулит Франта.