Никита. Побеждая страх (СИ) - Бонк Теона

— Но и это еще не все, Соня! — набираю воздуха в легкие перед тем, как сказать самое главное. — Я уволилась, потому что он избегал меня. И теперь выяснилось, что я…

— Что ты? — она снова возвращается в комнату с чайником в руке.

— Беременна, — заканчиваю шепотом, опустив голову.

— Это же просто отличная новость! — она визжит и, ставя чайник на тумбочку, обнимает меня. — Я так рада за вас! Это значит, что у наших детей будет совсем небольшая разница в возрасте! — София продолжает тараторить восторженно, не обращая внимания на мое хмурое лицо. — А если у вас будет девочка, они могли бы в будущем влюбиться друг в друга с Максимом! Ты представляешь, как будет здорово? Наши дети поженятся!

— Соня! Ты слышала, что я только что сказала? Я не нужна ему! Он не хочет быть со мной. А детей он вообще никогда не хотел!

— Я уверена, он обрадуется! Он просто притворяется таким... таким жестким. Значит ты еще не рассказала ему?

— Я сама только недавно узнала. И я не думаю, что он отреагирует хорошо. Особенно учитывая срок, который мне поставил врач.

— Я не понимаю, при чем тут это?

— Семь недель! Семь! Вот, что написано в моей карте! Наш первый раз случился… — я опять начинаю всхлипывать.

— На дне рождения моего отца. Пять недель назад, — она заканчивает за меня.

— Вот видишь! Даже ты это знаешь!

— Это так романтично! Вы зачали малыша в ваш первый раз! — она складывает руки на груди, восторженно вздыхая.

— Но врач сказала…

— Все верно, Юля! Врач считает от начала последнего менструального цикла. Так принято. А фактически — это и есть пять недель! Она не сказала тебе?

С каждым ее словом мои глаза расширяются, и я чувствую такое облегчение, что мне хочется кричать.

— Вот же стерва! Неужели она не могла потратить одну минуту своей жизни, чтобы объяснить мне это? Я же спрашивала ее! Я весь день проплакала, гадая, как я буду объяснять это Никите. Я могла попасть в аварию! — теперь меня переполняет гнев. — Ни за что не пойду больше к ней!

София опять обнимает меня.

— И не надо, Юлечка! Найдешь хорошего врача! Не переживай так! Я бы посоветовала тебе моего, но она сама в декрете. Иди, умойся! А я поставлю чайник. Потом я отвезу тебя к Никите, и ты ему все расскажешь!

— Нет! Я не готова сейчас!

— Я не могу допустить, чтобы ты мучилась догадками всю ночь о том, как он отреагирует.

— Уже поздно!

— Значит он уже пришел с работы домой! Тебе не отвертеться!

— Ты не понимаешь! Мне страшно! Мы же каждый раз пользовались презервативами!

— Жизнь всегда пробьет себе дорогу, — моя подруга заявляет безоговорочным тоном умудренной жизненным опытом женщины.

33

Нервно переминаюсь с ноги на ногу, слушая, как пиликает домофон. Оборачиваюсь на Софию, которая тут же поднимает два больших пальца вверх и широко улыбается, сидя в своей машине. Она сказала, что подождет меня и отвезет обратно домой.

Когда я слышу ворчливое «да» из динамика, готова развернуться и убежать. Пусть София за мной бегает по кварталу. Зажмурившись отвечаю: — Это я. То есть… Юля! — неизвестно, сколько девушек ходит к нему. Дверь тут же открывается и меня поглощает темнота подъезда. Следующее испытание — лифт. Никогда их не любила. Главное, чтобы не вырвало!

Когда он останавливается на нужном этаже, дверь квартиры уже открыта, и значит пути назад больше нет. В дверях стоит хмурый Никита. Он одет в серые спортивные штаны и белую майку алкоголичку, которая делает только его одного во всем мире таким сексуальным и выглядящим на миллион долларов. Его волосы стали немного короче, а щетина на щеках еле заметна. От этого он выглядит как-то… моложе что ли.

Господи! Ему обязательно надо быть таким красивым сейчас? Это отвлекает меня! Я только собралась с мыслями.

Он отходит в сторону и приглашает меня жестом войти. Пока мой взгляд гуляет по коридору, Никита наконец спрашивает: — Что-то случилось?

Конечно! Я могу прийти, только если что-то случилось! Но вообще он прав.

И тут при свете лампы я замечаю это.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У тебя фингал под глазом! Такой большой! Боже! Ты в порядке?

— Просто ударился. Все нормально. Ты хотела поговорить о чем-то? Пойдем на кухню.

Меня начинает мутить, когда я улавливаю некий химический запах, витающий по всей квартире.

Вдруг из комнаты показывается миловидная девушка. Ее волосы растрепанны. Щеки раскраснелись. Перевожу взгляд на ее тело. На ней одеты легинсы, майка и… домашние тапочки.

— Никита! Ты скоро? Мне тяжело одной! — она обращается к нему. Потом смотрит на меня. — Здрасте!

— Я же сказал, без меня диван не двигай.

— Быстро же ты, — говорю с болью в голосе. — Ей хотя бы восемнадцать есть?

— Так что ты хотела, Юля? — он полностью игнорирует мои слова.

— Ничего. Я пойду, — если я останусь здесь еще на минуту, меня точно вырвет, а потом я расплачусь. Или наоборот.

— Стоять! — Он хватает меня за локоть и обращается к девушке: — Агнешка, на сегодня достаточно. Я сам закончу. — Он лезет свободной рукой в кошелек, лежащий на полочке. — Вот, возьми!

— Но здесь больше, чем обычно!

— Считай, что это премия! — Никита подходит к входной двери и полностью распахивает ее. — Я подожду, пока ты откроешь свою дверь. Привет маме!

— До свидания! — девушка скрывается в соседней квартире, и мы с Никитой остаемся одни. Он тащит меня на кухню и усаживает за стол.

— Это дочь соседки. Она убирается у меня раз в неделю. Зарабатывает себе на карманные расходы. Очень ответственная и целеустремленная девочка, — он произносит ровным голосом. — Теперь твоя очередь! Говори!

— Я бер… я бы не отказалась сначала от чая!

Он кивает и идет к чайнику.

— Я беременна, — выстреливаю слова, пока мне не видно его лица. Так проще. Иначе я бы просто сошла с ума от страха.

Когда он поворачивается словно в замедленной съемке с чайником в руке, в моей памяти всплывает точно такая же картинка чуть ранее с Софией и чайником. Такая же! Почти! За исключением того, что лицо Никиты похоже на каменную глыбу. Никаких эмоций. Какое-то время он стоит так застывши и в полном молчании. А я благодарна ему за то, что он не спрашивает, от кого. Когда мне кажется, что молчание затягивается, я дрожащим голоском добавляю: — Срок пять недель. Врач сначала сказала, семь. И я подумала, как?.. Но потом София объяснила мне… в общем, понимаешь… просто врачи, они так пишут… — Господи! Я, наверное, выгляжу сейчас как полная дурочка.

— Я знаю. Значит на дне рождения Макса, — он садится напротив меня, но его взгляд обращен как будто вглубь себя.

— Откуда ты знаешь?

Он обхватывает затылок руками и задирает голову вверх: — Неважно.

— Я неспециально. Не думай, что я хочу таким образом привязать тебя. Я бы никогда…

— Я знаю, Юля. Это моя вина. Те первые две минуты, что я был внутри тебя... Я потерял контроль, — на его лице мелькает на миг печаль, потом оно становится опять непроницаемой маской. — Возможность забеременеть от предварительной спермы составляет четыре и три десятых процента.

Ах вот оно что! Вот как это случилось! Откуда он это все знает? Хотя почему меня это удивляет? Мужчина, который так сильно любит секс и так сильно не хочет детей, наверняка, проштудировал много специальной литературы на эту тему.

— Никита, я хочу, чтобы ты знал. Я не буду ничего от тебя требовать. Я буду растить малыша сама.

— Мы будем растить этого ребенка вместе, — цедит он сквозь стиснутые зубы. — И это не обсуждается. — потом проводит руками по лицу и заводит за шею. Встряхивается и спрашивает: — Ты хорошо себя чувствуешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И это все? Весь разговор? Уф. У меня от облегчения кружится голова. Он явно в шоке, но не похоже на то, что он злится.

— Юля? Тебе плохо? Не молчи!

— Я чувствую себя хорошо. Спасибо! Иногда по утрам есть токсикоз. И от запаха тушеного мяса меня тошнит. Но в остальном все хорошо.

Все как-то слишком просто и, в то же время, ничего непонятно. Что он имел в виду, говоря, что мы будем воспитывать ребенка вместе? То есть вместе вместе? Или он будет воскресным папой? Или как?