Никита. Побеждая страх (СИ) - Бонк Теона

— Мам, доставай свои котлеты! — мы заходим на кухню, и она лезет в холодильник.

— Сегодня у нас не котлеты. Сегодня я приготовила тушеную капусту с мясом.

— Чем это так воняет? — произношу одновременно с ней.

Как только она открывает крышку кастрюли, я подскакиваю и несусь в ванную.

— Нормальный запах. Все свежее... — ее слова тонут в звуках, которые выходят из меня вместе с содержимым моего желудка в унитаз.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — мама стоит позади меня, пока я умываюсь холодной водой.

— Это просто нервы. Все нормально, — уверяю ее.

— Нет, Юля! — она закрывает рот обеими руками. — Боже! Ты же беременна!

31

— Нет, мама! Этого не может быть! Мы всегда предохранялись!

— Всегда? Значит у тебя все-таки кто-то есть? — мама берет меня за плечи и поворачивает к себе лицом. — Теперь понятно, ты точно беременна. Почему ты мне не рассказала, что с кем-то встречаешься, дочка?

— О боже! Что мне теперь делать?

— Как, что? Конечно, рожать!

Вылетаю в слезах из ванной и бросаюсь на диван.

— Как же я ему скажу? Как так вышло? Мы предохранялись!.. Он подумает, что я специально! — моя бессвязная речь пробивается сквозь слезы и икоту.

— Судя по твоей реакции, твой жених не обрадуется этой новости.

— Он мне не жених! Мы даже не встречаемся!

— Юля! Как же ты это допустила? Ну теперь-то точно будет женихом! Не захочет, заставим! — мама присаживается на край дивана и гладит меня по спине.

— Что ты такое говоришь? Я не собираюсь никого заставлять! И вообще, может быть я не беременна! Мам, сходи в аптеку за тестами! — я утыкаюсь лицом в подушку, желая хоть на пару минут остаться наедине с этой новостью.

Через полчаса, когда я, сидя на унитазе, смотрю на три теста в моих руках, и все они показывают одно, меня накрывает новая волна слез. Сначала это слезы шока, потом страха о том, как мне рассказать об этом Никите. Все знают, что он не хочет детей!

К утру они сменяются слезами радости от того, что во мне растет малыш от единственного мужчины, которого я когда-либо любила и буду любить. К обеду все слезы высыхают, и на их место приходят грусть и апатия от того, насколько живо и ярко я представляю себе, как буду растить малыша в одиночку, если Никита откажется в этом участвовать. Вероятнее всего, так и будет.

Весь следующий день уходит на мучительные размышления о том, говорить или нет об этом Никите. Но он должен знать! Даже если не брать в расчет, что рано или поздно он в любом случае сам узнает об этом, я не имею права скрывать этот факт от него! Даже если ребенок совсем не входит в его планы на жизнь, он должен узнать лично от меня, что станет отцом!

Когда к утру понедельника вместо того, чтобы искать новую работу, я еду в женскую консультацию, я уже полностью приняла тот факт, что беременна. И даже почти свыклась с мыслью, что буду матерью-одиночкой.

Морально готовясь к тому, что могу столкнуться с холодностью и хамством врача, и уверенная, что выплакала за выходные все слезы, вхожу в кабинет!

После ряда вопросов и УЗИ я получаю официальное подтверждение того, что должно было бы стать самой прекрасной новостью для женщины.

— Да, девушка, вы беременны, срок семь недель. Пропьете курс фолиевой, здесь все расписано, — врач быстро пишет в карте. — Одевайтесь, зовите следующего.

— Подождите, как семь недель? Этого... не может быть! Я тогда ни с кем…

— Меня не интересуют подробности вашей половой жизни! — она перебивает меня и подходит к двери. — Кто следующий? Заходите!

На автомате еду к себе домой, подсчитывая и подсчитывая даты. Наш первый раз был пять недель назад. Я просто уверена в этом! Теперь я точно не могу сказать Никите о беременности. Во-первых, мы всегда предохранялись! Тут ошибки быть не может. А во-вторых, когда он спросит о сроке, точно не поверит, что ребенок его. И что мне теперь делать?

Слезы снова застилают глаза, мешая вести машину. Но я прикладываю все усилия, сдерживая их. Сначала мне нужно добраться до дома. Теперь мне никак нельзя попасть в аварию. Я очень хочу этого малыша. Я полюбила его сразу же, как увидела две полоски на тесте, и буду оберегать его от всего! И нервничать мне тоже нельзя! Но я не могу перестать переживать, когда думаю о реакции Никиты. Поверит ли он мне, что этот малыш его? Обрадуется ли? Взбесится? Его реакция на эту новость может как вознести меня до небес, так и уничтожить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда ближе к вечеру, я наконец утерев слезы, встаю с постели, у меня готов план. Завтра я пойду в платную клинику на прием к нормальному гинекологу. И потом, что бы он мне не сказал, какие бы сроки не подтвердил, я обещаю себе быть достаточно храброй, и рассказать все Никите.

После визита в консультацию и короткого звонка маме, я выключила звук на телефоне, и теперь, когда я беру его в руки, нахожу десятки сообщений и пропущенных входящих звонков от Андрея и Софии. Ни одного от Никиты. А чего я ожидала? Всю прошлую неделю он избегал меня. Зачем бы ему звонить сейчас?

Отправив сообщение Андрею о том, что у меня все хорошо, но на работу я не вернусь, я только собираюсь звонить Софии, как тишину квартиры разрывает дверной звонок, сразу же за этим слышится сигнал кодового замка и дверь открывается.

Неужели Никита пришел? Я совершенно не готова сейчас к разговору!

‍​

‌

‌

​

​

‌

‌

‌

​

​

‌

​

‌

‌

​

‌

​

​

​

‌

​

‌

‌

‌

​

‌

‌

​

​

​

‌

‌

​

​

‌

‌

​

‌

​

‌

​

​

​

‌

​

‌

‌‍

32

— Юля? Ты дома? — в комнату входит моя лучшая подруга. — Почему ты сидишь в темноте? Почему не отвечаешь на звонки? — она включает свет и подходит ко мне с озабоченным лицом.

— София, это ты! — с облегчением вздыхаю. — Я… я просто спала и выключила звук на телефоне.

— Андрей позвонил мне и попросил проверить, как ты. Он говорит, ты уволилась. Это правда, Юля?

— Да.

— Что произошло? Ты плакала? — она присаживается рядом и убирает волосы с моего лица.

— Много чего произошло. Даже не знаю, с чего начать.

— Просто начни с самого начала!

— Только поклянись, что на этот раз ты не скажешь ни единой душе!

— Я обещаю! Главное, не нервничай так! Ты меня пугаешь.

— Я сказала Никите, больше никогда не приходить.

— О, милая! Мне так жаль.

— Это еще не все. Потом я призналась ему в любви, — выпаливаю, и по лицу Софии начинает ползти улыбка.

— И правильно сделала! А он что?

— Сбежал в Израиль.

— Ты поэтому плачешь? Дай ему время переваривать эту информацию. Я уверена, все будет хорошо! — она хлопает меня по плечу и встает с кровати. — Давай я заварю чай! Все лежит на своих же местах? Эх, столько воспоминаний хранят эти стены! Наши первые дни жизни вместе с Марком!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})