Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

Все одобрительно загудели.

— Но они не пришли на нашу землю. Это мы пришли на их.

Сказал я, нужно было расставить все точки, а то в последний момент диверсант зажмёт рот часовому, а ножом полоснуть — не сможет. Вот и поднимется шум, и, естественно, будут потери. А оно нам надо?

— Ну дык какой повод для ненависти придумаем?

Я начал улыбаться всем своим видом показывая сарказм.

— А давайте одного сдадим, посмотрим, как его пытают и за это будем их ненавидеть.

все заулыбались.

— Хотя не подходит. Пытать его начнут только утром, а нам до утра надо быть в полку. В общем даю историческую справку, за что мы так люто ненавидим прусаков. Пруссия, от слова «По Русье» это исконные русские земли. А злые рыцари захватили их. И вырезали наших предков, наших прадедов и прапрадедов, прапрабабушек, праотцов и праматерей, отомстим потомкам, за их плохих предков, а за одно и наши земли вернём.

Идея воодушевила.

— Повторяйте себе это, накручивайте себя, пока мы идём до их лагеря.

Возвращаемся по дороге назад. Дозорный даёт сигнал. Вот они. Я иду первым, за мной ещё пятеро. По числу часовых, подползаем к оным и почти одновременно тихо, бесшумно поднимаемся и раз пять глоток перерезано. Осторожно, так же бесшумно опускаем тела на землю. Отходим, следующие ползут в право и влево. Вот сейчас я дрожал от волнения. А вдруг у кого-то не получится, получилось. Стояла тишина. Я решил, что надо закрепить пройденный материал, жестами показал на ближайшую палатку, уже не ползком, но очень тихо. Окружили, разрезали парусину, и проникли во внутрь, прусаки спали на полу, я ближайшему положил ладонь на рот и полоснул, забулькало, меня чуть не стошнило. Подавил рвотный позыв, огляделся. Живых прусаков в палатке не было. Я жестами приказал покидать лагерь неприятеля. И мы побежали в сторону от дороги. Бежали как никогда. Страх гнал нас. То, что мы сделали нас самих, пугало до мокрых штанов. Но теперь я точно знал — диверсионная группа есть, и ей по плечу любые задачи.

Прибежали в полк почти к обеду. Мои пластуны попадали прямо возле часового. Сил, уже не оставалось никаких. Я, шатаясь, побрёл искать командование. Нашёл, язык уже почти не ворочался, полковник слегка занервничал. Шутка ли, едва живой старшина еле бредёт, едва переставляя ноги, а вдруг это всё, что осталось от разведроты? Я начал сумбурный доклад, он махнул рукой, типа отставить.

— Говори понятней, что случилось с ротой?

— Что с ротой не знаю. Я вчера получил приказ от командира пройти по тылам противника и посчитать, что за силы нам противостоят. После выполнения задания вернуться в полк и доложить командованию. Докладываю. На протяжении семи — десяти вёрст противник имеет …

И я доложил сколько и чего было растянуто по дороге.

Ваше высоко благородие, мои люди смертельно устали. И голодные, после вчерашнего дневного перехода, мы ещё всю ночь передвигались бегом.

Будьте милосердны, прикажите моих людей накормить прямо там, где они попадали. Иначе они помрут. А я можно прямо тут упаду.

И криво улыбнулся. Полковник подозвал к себе дежурного офицера и дал соответствующие распоряжения. В общем нас носилками перетащили в лазарет. Накормили, налили по сто грамм, и мы отдыхали до самого вечера.

Вечером поужинали и опять спать. А утром я узнал, что полк оттягивается к основным силам, нам же было приказано присоединится к своей роте. Оказывается, ни куда она не пропадала, доклады от неё пошли сразу же как только противник начал проявлять активность. Вот с таким посыльным мы и вернулись назад. Ещё одно событие было прошлым днём, как раз перед тем, как нам в полку появиться. Прибежал посыльный из роты и сообщил, что дозорное подразделение противника движется в направлении полка. Полк к бою был и так готов, а тут все собрались ещё больше. Дозор противника был уничтожен почти весь, несколько всадников сумели ускакать. Теперь противник о нас тоже знал. Вот полковник и предположил, что рота была уничтожена дозором, всё-таки они кавалерия, а мы пехота. А тут ещё мы появляемся все такие убитые и замученные. И что полковник должен был подумать?

Глава 7. Практические занятия.

Капитан поделил роту на две части, половина отдыхала, половина вела разведку. Прибыли доложили, присоединились к разведке, мы то были отдохнувшие. Наблюдаем за суетой в стане врага. Подразделение прибывают, убывают. Мы прослеживаем их путь, отмечаем на карте. К обеду сложилась полная картина. Немцы строились в боевые порядки. Они собирались ждать нашу армию здесь, вот ведь патовая ситуация. Ни они не хотят нападать, выбрали для себя удобную позицию, не мы. Так можно до морковкиного заговенья простоять. Капитан оставил заместителя, а сам поехал с докладом к начальству. Чую я хочет он наш план в дело запустить. Вот только с начальством согласует.

Так и вышло, вернулся, подозвал меня и дал четкий приказ пробраться в расположение противника и вырезать группу офицеров. Ну и всех, кто под руку попадёт. А потом уже спокойно говорит, вернее спрашивает.

— Ты уверен в пластунах, смогут они вот так просто убить.

— Более чем уверен. Мы на обратном пути потренировались, вырезали сорок человек.

— А чего молчал? я на тебя представление на офицера подал, а вот про уничтожение, взвода солдат в нём не указал, так бы ещё один плюс был. Конечно, пока ты даже не рассчитывай на дворянство, маловато одного подвига для перехода в дворянское звание. Но капля камень точит. Ну добро, действуй. Главное постарайся людей сохранить, воевать ещё долго.

И мы пошли действовать, расположение рот и батальонов мы знали хорошо. Уже почти неделю наблюдаем, кто в какой палатке живёт, дело осталось за малым снять часовых, зайти в палатку перерезать глотки, пустяк. Я поймал себя на мысли, что думаю не о том, как буду горло резать, а как бы ещё и кошелёк присвоить, не обвинят ли меня в мародёрстве. А фиг с ним, если обвинят, то высекут. Вешать пока не будут. Эй душа, ты что про это думаешь, кошелёк экспроприировать, это антиобщественное деяние, или это по закону войны?

Душа не болела, и не волновалась.

Всё произошло как по маслу, пробрались, вырезали, забрали кошельки, ушли. Дело заняло меньше получаса. Я своим говорю.

— Давайте ещё кого-нибудь пощекочем, ночь только начинается.

— Добрый ты, но я за.

Сказал один из пластунов. И мы пошли к другому подразделению врага. Опять как