Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

бокам. На двести — триста метров в каждую сторону от дороги. Шли пока по своей территории, и такое построение было излишним, пока! Но ведь тренироваться же надо было. Я велел фланговым докладывать обо всём, что происходит.

Объяснил, что пока мы учимся. Пока идём по своей земле, ни чего важного не будет, поэтому сообщайте о неважном. Тренировка и ещё раз тренировка. Ребята прониклись. Подмечали друг друга в лесу и бежали мне докладывать. Я хвалил за отличное несение службы, постепенно научились прятаться и друг от друга. Даже я их не замечал. И вот так вот мы двигались, двигались, двигались. Я потерял счёт дням. Возле какой-то деревушки с трудно произносимым, ещё более трудно запоминающимся названием, наткнулись на головной дозор неприятеля. Не то что бы наткнулись, мы их обнаружили, они нас нет. Отправили гонца в полк, и начали вести разведку. Наблюдали, считали. Считали, как оказалось зря. К дозору противника начали подходить рота за ротой. И располагаться на ночлег. Капитан отправил людей проверить фланги. Оказалось, что и на флангах тоже полно неприятеля, сосчитать противника не представлялось возможным. Было тут их не один полк и даже не одна дивизия. Отправили ещё одного гонца с уже уточнёнными данными. Прибежал первый гонец с приказом от командира полка. Себя не обнаруживать, вести разведку. Полк остановился в часе ходьбы, или получасе бега. Занял оборонительные позиции, дожидается остальных. Главкому отправили посыльных офицеров, ждут дальнейших указаний.

Мы растянулись на фланги, надо было хотя бы примерно определить с чем мы имеем дело. Определили и оторопели, тут была, практически, вся армия прусаков, в Кёнигсберг мы не успели.

Прибежал второй гонец, приказ нам оставался прежним — наблюдать, полку было приказано, чуть оттянутся назад. Командующий нашёл удобную позицию для артиллерии. И, исходя из этого, строил план битвы. Располагал полки, прятал резерв. Армия растянулась на несколько десятков километров, вся она соберётся только к завтрашнему вечеру. Впрочем, как и прусская. Разница лишь в том, что мы про них знали, а они про нас нет. Наша армия будет идти всю ночь, и весь завтрашний день. А вот их армия получит приказ собираться только после завтрашнего утра. Когда их дозорные наткнуться на нас.

Я предложил командиру.

— Может мне пора уже начать подвиги совершать?

— Какие?

— Взять языка.

— Мы и так про них всё знаем. Какой смысл в языке

— Пакость — есть пакость, какой в ней может быть смысл?

— Не надо, обнаружим себя раньше времени. Кинутся прусаки в атаку, а наши ещё в боевые порядки не построены. Потери будут не оправданные. Отбиться то конечно отобьёмся, но какой ценой.

— Но может тогда вдоль дороги пробежаться? Посчитать сколько у них подразделений на марше, и сколько пушек.

— А вот это можно. Значит так пол ночи бежишь туда, считаешь. А пол ночи обратно, кружным путём. Возвращаешься прямо в полк, докладываешь командиру результаты разведки, если нас там не будет, отдыхаешь в полку до вечера. А вечером опять сюда, ну или мы туда, видно будет. Бери пластунов и вперёд.

И мы пошли в разведку, одетые в леших, прямо между кострами неприятеля. Прошли первый лагерь, побежали, где вдоль дороги, где прямо по дороге. Справа и слева попадались стоянки неприятеля, мы поверхностно оценивали количество, и бежали дальше пока не наткнулись на обоз. Посчитали пушки, где телеги с провиантом, а где с пороховым запасом, определить было невозможно. Совершить масштабную диверсию не получалось, но кто сказал, что нельзя совершить мелкую пакость. А какую? в таком случае главный герой непременно найдёт телегу с порохом, на коленке сделает мину замедленного действия, вся разведгруппа эвакуируется, а потом как бабахнет, и противник лишится всей артиллерии. Ура-ура! победа наша.

А как в реалии? Отличить телегу с порохом от телеги с провиантом — невозможно, они все накрыты парусиной, ну нашёл ты телегу с порохом, он в бочонках, и дальше что? Поджечь! дак пламя увидят и потушат, поломать один бочонок и поджечь, дык сам улетишь, герой делает дорожку из пороха, и поджигает, а вы пробовали делать дорожку, на земле в траве сырой? Да ещё такой длинны, чтоб успеть убежать. Вероятность, что огонёк добежит до пороха — ноль. Взять языка, скажете вы, выяснить, где порох, где огненный (бикфордов) шнур, и вот тогда устроить большой бабах. А кто допрашивать будет? Я таки учил в школе именно немецкий. Но вот нет у меня способностей к языкам, я даже по-русски, до самой смерти писал с ошибками, да я и сейчас также пишу, но сейчас это не актуально, я ведь крестьянин. Помню из школьной программы только — Анна унд Марта баден. Это потому, что купающиеся Анны и Марты, меня больше всего волновали. А остальные вообще не грамотные были, до недавнего времени, да и сейчас ещё все читают по слогам. И вот, что делать? Лежим, любуемся на обоз, и скрежещем зубами от бессилия. Ну да ладно пора уже в обратный путь. Люди устали неимоверно. Целый день переход, и пол ночи бег по вражеской территории, да с оглядкой, да каждого куста пугаясь. А ещё надо выяснить — у немцев обоз идёт в конце колоны? или как у нас в середине. В общем пошли дальше, вернее побежали. И тут меня осенило. А смогут ли мои пластуны убить человека? Ведь в кровавом деле то мы ещё не были. А смогу ли я убить? Я ж ни в этой жизни, ни в прошлой — людей не убивал. Разумные богомолы не в счёт. Я приказал остановиться, похоже обоз шёл последним, возле него только полк стоял. Видно, для охраны.

— Видно, что мы прошли уже всю армию. Разведывательная част операции закончена. Теперь нам предстоит вернуться назад и доложить обо всём начальству. Про себя повторите зафиксированное количество полков, отдельных рот, и пушек — это что бы каждый мог доложить командованию, ведь можем не все вернуться. А сейчас будем тренироваться.

На меня все недоумённо посмотрели. Типа ты, старшина, вообще берега попутал. Почти сутки на ногах, и ещё пол ночи бега предстоит. Какая тренировка?

— Будем тренироваться убивать живых людей. Ведь никто из нас никогда живого человека не резал. Мы умеем резать глотки врагам только в теории, а вот на практике — нет. А это ой как не легко, надо себя перебороть. Помните, что надо сделать, чтобы убить человека?

— Его надо возненавидеть, лютой ненавистью.

— Так, а за, что мы ненавидим прусаков?

— Они пришли на