По воле судьбы. Без права на спасение - Андрей Аленин

Он снова обхватил её за плечи, — Ты уверенна в этом? Похоже это сделал кто-то другой. Он убил и эту тварь, и твоего отца.

Девушка резко выпрямилась и сбросила его руки с себя. Она снова уставилась на Таджа, но так, будто заметила его только что. Слёзы тонкими струйками стекали по её щекам.

— Что… что ты здесь делаешь? За чем ты пришёл? — Она непонимающе смотрела на него заплаканными глазами.

— Я… — Он растерялся, казалось, то что он хотел сказать было совершенно не уместно, но он всё-таки закончил фразу. — Я пришёл извиниться за то, что повёл себя так.

Девушка одно мгновение смотрела на него, а за тем издала громкий всхлип. В другой ситуации его можно было бы принять за смех. На миг, юноше показалось, что сейчас она разразиться издевательским хохотом, смеясь над его нелепыми словами. Сразу последовал ещё один такой же всхлип, потом ещё один. Тадж потянулся к ней, но рука была, бесцеремонно, и грубо отбита в сторону:

— Ханна, послушай…

— Нет! — Она уже ревела. — Нет! Нет!!!

Ханна резко встала, оттолкнула от себя Таджа и с криком убежала вверх по лестнице.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёртов кретин! Надо было успокоить её, а не нести эту чушь!» Только вот нужные слава не лезли в голову. Обругав себя, он не раздумывая бросился за ней. «Сегодня определённо хреновый день».

Тёмные лабиринты улиц выглядели не знакомо. Юноша бежал по ним, беспорядочно сворачивал, то влево, то в право и ориентировался на звуки плача своей возлюбленной. Он запыхался, но никак не мог нагнать её, всё время останавливался, и прислушивался к ночной тишине. Раны на спине саднили и Тадж снял куртку. Праздник был всё ещё в разгаре и здесь, в отдалении, от главных улиц и площадей, не было не души. Громкий плач раздался вновь, откуда-то слева и Тадж побежал на этот звук. Ему казалось, что он играет в прятки с призраком, которого никак не поймать.

«Где же она?».

Юноша завернул в проулок, из которого, как ему послышалось, раздавался плач, но никого не обнаружил, и остановился, пытаясь отдышаться. Он сильно вспотел. Звук раздался вновь, теперь уже справа и юноша, устремился туда, где, по его мнению, должна была находиться Ханна, но её снова не оказалось, там, где он ожидал.

«Нужно что-то делать. Так я её никогда не найду».

Девушка всё время перемещалась, не имея при этом цели, или конечного пункта назначения, и увлекала за собой юношу, всё дальше и дальше, от места трагедии. Хотя он уже не мог сказать этого наверняка, окончательно потерявшись среди высоких домов, в темноте. Новый звук, заставил его двигаться дальше. Тадж выбрался на более широкую улицу. Здесь было достаточно светло и он увидел, как в двадцати шагах от того места где он стоял, из проулка вынырнула какая-то тень, и быстро скрылась на другой стороне улицы. Луна на мгновение высветила синий сальвар, и блестящие в тусклом свете, вышитые золотые цветы. Тадж не зевал, и тут же бросился за ней. Он свернул раньше, в надежде перехватить её в проулках. Сменив тактику, он наконец-то смог добиться успеха. Она врезалась в него, и он схватил её крепко, не желая отпускать. Девушка ревела, и рыдала, вырывалась и пихалась в надежде высвободиться. Она била юношу руками, и пыталась пнуть ногой, но он продолжал держать её зажав в своих руках, и сжав челюсти. Не нужно было ничего говорить. Сейчас любые слова были бы лишними. Он терпел тычки и удары, слушал крики душевной боли, и дикого отчаяния. Тадж совершенно не знал, что ему делать, но смутное чувство того, что сейчас ни что не сможет помочь её горю придавало сил и терпения, и он продолжал держать возлюбленную, обняв покрепче.

Прошло немного времени, но юноше оно показалась вечностью. Через несколько минут девушка начала уставать, её попытки стали более вялыми, а рёв и крики, превратились в тихий плач печали и скорби. Вскоре она совсем выдохлась. Её ноги дрожали, и она осела на землю. Тадж опустился рядом продолжая обнимать. Так прошло какое-то время. «Что же делать? Он пришёл сказать ей, что жениться на Манджуле, если через три дня он не дождётся согласия. А теперь совсем не хотел этого делать. У неё никого не осталось. Её отец убит. Происходит вообще чёрт знает, что! Ей необходимо помочь». Тадж не мог понять её, но видел, как ей больно.

«А мой старый придурок помирать не собирается. Дерьмо, не о том думать надо. Думаю, стоит её просто утешить».

Он, нежно погладил её по спине:

— Я здесь, с тобой. Всё буд… — он осёкся, вовремя одумавшись — я помогу тебе.

Ханна медленно приподняла голову, отстраняясь от Таджа, её неопределённый взгляд опухших от слёз глаз, устремился в пустоту, а голос был слегка охрипший:

— Ты не сможешь мне помочь. Теперь… никто не сможет… — Она медленно мотала головой.

— Что? Что ты имеешь в виду? Что у вас там произошло. — Юноше показалось, что тогда она была не в себе.

Девушка взглянула на него. От этого взгляда ему стало не по себе. В темноте было плохо видно, но на него как будто дохнуло могильным холодом. Блестящие глаза мертвеца смотрели на него не отрываясь:

— Послушай, Тадж. Мне тоже есть, за что извинятся. Я была не совсем честна с тобой. Теперь я готова рассказать, почему я не дала согласия, и мы не встречались ночью. Теперь это всё уже не важно. Ни что не важно. Я не ходила на охоту по ночам. Последнюю неделю, я была больна. Точнее… я и сейчас больна. Мой отец придумал лекарство, которое убирает симптомы, но не лечит болезнь полностью. Она передалась мне по материнской линии. У меня неизвестная, неизлечимая болезнь, проклятие, от которого умерла мама. Всё это мне рассказал отец, когда со мной случилось тоже, что и с ней. Она умерла от этого, и я тоже умру, через три дня.

Ханна закончила свой рассказ, бессильно опустила голову, и прислонилась к стене:

— Прости меня Тадж. Я боялась рассказать, потому что люблю тебя. — Она больше не плакала, и горько усмехнулась. — У меня никого не осталось. И я умру вскоре после того, как закончится лекарство, которое мог изготовить только отец. Чёрт, а я даже не знаю, что произошло.

«Три дня…»

Эти слова камнем упали на душу, но было кое — что ещё. Тадж неотрывно смотрел на неё и впитывал каждое слово. Прямо сейчас, он стоял здесь