Войны Миллигана (ЛП) - Дэниел Киз

— Как с ним обращались?

— С пренебрежением.

Милки не объяснил, что имел в виду.

Отвечая на вопросы Голдсберри, он снисходительно признал, что не согласен с определением синдрома множественной личности, данным в последнем издании руководства по диагностике и статистике.

— Я исключил диагноз «синдром множественной личности», но я исключил так же и сифилис, принимая во внимание результаты его анализов крови. Симптомы данных болезней не были обнаружены у Миллигана

Показания Милки были опровергнуты такими врачами, как Джордж Хардинг, Дэвид Кол, Стелла Кэролин, а также психологом Дороти Тернер.

Затем судья Кинуорти попросил Миллигана дать показания перед судом.

Впервые в жизни Билли было разрешено давать показания на судебном процессе от своего имени. Выпрямившись, он уверенно подошел к ограждению. Миллиган дружественным кивком и легкой улыбкой поприветствовал наблюдателей, присутствующих в зале суда. Потом, замешкавшись из-за наручников, он нагнулся, чтобы коснуться Библии левой рукой, а правую поднять вверх.

Затем судья сказал ему говорить правду, только правду и ничего кроме правды, и перед глазами присутствующих предстал Учитель, потому что только он, как сумма всех личностей, мог знать всю правду.

Голдсберри задал вопросы о характере лечения, которое он получал в государственной клинике Лимы.

— Вам проводили гипнотерапию?

— Нет.

— Групповую терапию?

— Нет.

— Музыкотерапию?

Учитель рассмеялся.

— Они приводили некоторых из нас в помещение, где стояло пианино, и приказывали сидеть там. Там не было терапевта. Мы просто сидели в этой комнате несколько часов.

После, при перекрестном допросе, прокурор спросил:

— В ваших ли интересах сотрудничать с лечащим врачом?

Учитель печально покачал головой.

— Я не могу вылечить себя сам. Корпус А работает однообразно — в него просто входят и выходят. В Афинах у меня были периоды регрессии, но врачи там учили меня справляться с этим. Они знают, как это — лечить, а не наказывать…

Судья Кинуорти объявил, что решение будет вынесено в течение двух недель.

10 декабря 1979 года, спустя десять дней, Кинуорти постановил оставить Билли в клинике Лимы, но лечить его соответственно диагнозу «синдром множественных личностей». Никогда прежде суд Огайо не давал врачам психиатрической клиники указаний, как следует лечить их пациентов.

Аллен был подавлен, узнав, что Кинуорти решил оставить его в Лиме. Он знал, что санитары и охрана сделают все возможное, чтобы его жизнь стала невыносимой.

Через несколько дней после оглашения решения суда в прессе, в корпус А прибыл новый главный санитар. Мужчина быстро вошел в комнату отдыха и прошел вдоль выстроенных пациентов. Глаза его были черные и холодные, над плотно сжатыми губами выделялись тонкие усики. За поясом, частично прикрытый пиджаком, находился кусок электрического кабеля — кнут.

— Я — мистер Келли, ваш новый главный санитар. Ваш Бог. Ваш хозяин и учитель. Пока вы помните это, мы будем ладить. Если кто-то из вас думает, что он крутой парень, добро пожаловать в круг, ко мне в гости. У меня есть сюрприз для его задницы.

Он выдержал паузу и посмотрел на Аллена.

— Это касается всех, Миллиган!

Вернувшись в камеру, Аллен решил, что будет держаться от Келли подальше. Это был не гнев, а страх.

Аллен чувствовал, что не в силах больше терпеть это. Пусть лучше Рейджен, хранитель ярости, возьмет пятно под контроль.

Неожиданно в металлическую дверь постучали и распахнули с силой, не дожидаясь ответа. В дверь заглянул Гейб. Гигант был бледен, голос его дрожал.

— Бобби вернулся. Он в своей камере.

Аллен пробежал по коридору до камеры Бобби, распахнул дверь и в ужасе замер, не веря своим глазам. Черно-синие веки Бобби распухли так, что закрывали глаза. Струйка крови текла из носа по его распухшим губам.

— Чертова банда садистов! — выругался Аллен.

Грудь Бобби была покрыта синяками. Из повязок, полностью покрывавших руки, высовывались почерневшие пальцы. На указательном пальце правой руки не было ногтя.

— Бобби, держись. Это цена того, что мы никогда больше не встретимся с Рузоли. Он жив, но я сомневаюсь, что мы еще когда-нибудь увидим этого ублюдка.

На следующее утро в туалете вдруг снова появился Кевин. Он заморгал, глядя на иней, который покрывал окна с внутренней стороны. Он поежился от холода.

Еще не рассвело. Когда Кевин потер нос, его пронзила боль, будто от обморожения. В металлическом зеркале отражались его глаза, налитые кровью. Кевин побрызгал водой себе на лицо, но это не принесло никакого облегчения. Он чувствовал себя не в своей тарелке, потому что холод щипал его за ноги. Кевин опустил глаза и увидел, что на нем нет обуви, хотя кто-то из Обитателей догадался надеть две пары носков. Он вернулся в свою палату и обнаружил, что дверь его комнаты закрыта на ключ, а двери комнат остальных пациентов открыты.

Что за дела?

Кевин с отвращением пошел в сторону круга. Сама мысль о том, что ему нужно поговорить с новым старшим надзирателем, была неприятна.

Чтобы не говорить о проблемах Билли, Кевин решил вести себя вежливо. Он кашлянул, чтобы привлечь внимание сидящего за столом человека..

— Мистер Келли, я пошел в уборную, чтобы умыться, а когда я вернулся, дверь моей камеры была закрыта.

Келли недобро взглянул на него

— Ну и что?

— Я бы хотел обуться, перед тем как вы позовете нас на завтрак.

— Тем хуже.

— …Что?

— Я сказал: тем хуже!

Тут Кевин понял, что один из обитателей окунул всех их в дерьмо. Он подозревал в этом Учителя, который раскритиковал клинику, персонал и докторов Милки и Линднера во время суда.

— Я же не сделал ничего плохого! Пришлите наблюдателя!

— Об этом не может быть и речи! — пролаял Келли. — А ну, выйди из круга!

— Плевал я на тебя! — резко ответил Кевин. — Если хочешь, чтобы я вышел из круга, подойди и выгони меня отсюда, придурок!

Когда Флик и Огги взяли его под руки, чтобы закрыть в карцере, находившемся за служебным помещением, Кевин надеялся, что Рейджен поможет. Но защитник не появился. Металлическая дверь с грохотом захлопнулась, а Кевин стал бороться, чтобы остаться в пятне. Если Рейджен не придет на помощь, он сам пойдет против этих надзирателей-садистов.

Артур был поражен самоконтролем, который Кевин проявил в это трудное время. Он оказался ценным кадром. Чтобы вознаградить его за мужество, Артур объявил, что Кевин больше не числится в списке нежелательных личностей. Он снова получил право контролировать сознание.