Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

– Несколько капель вместо лекарств и еды?

– А это сразу то и другое, молодой человек. Из аптеки природы, которая куда умнее нас с вами и не отделяет жизнь от здоровья… Вы сами будете за ним присматривать?

– У меня нет денег на сиделку.

Не поверил. Но оставил вопросы при себе. Поразительные здесь все-таки люди! То ли слишком тупые, чтобы интересоваться большим, чем видят, то ли достаточно сообразительные, чтобы вовремя закрывать глаза.

– Хорошо. Давать питье можно на протяжении всего дня понемногу, либо за один присест – особой разницы нет. Вот обмывать придется почаще: сами увидите, когда понадобится. А сейчас, с вашего позволения, все-таки сделаю укол. Витаминный коктейль пополам с успокоительным.

Закончив процедуру, доктор, прежде чем щелкнуть замками саквояжа, выудил оттуда ещё один пузырек, на сей раз с чем-то бесцветным, и упаковку ваты.

– Это уже для вас. Обоих, - уточнил он с порога. – Надеюсь, сможете поделить.

Искать царапины и ссадины, руководствуясь исключительно ощущениями, было не слишком удобно. Ни мне, ни моему недавнему противнику. Но я не ожидал, что он предложит:

– Давай, посмотрю спину.

А ещё не ожидал от себя, что быстро и спокойно соглашусь.

Пиджак надо было снять до драки, тогда он хотя бы уцелел. Впрочем, футболке досталось не меньше. И пожалуй, одежду было жаль больше, чем разбитые костяшки и содранную кожу.

– До свадьбы заживет, - сказал Эстебан, прижигая последнюю ссадину на моей спине.

– Обещаешь?

– Ага.

С целостью его тела дела обстояли лучше, и все же, думаю, мой наставник по самообороне расщедрился бы на семь баллов из десяти. Ну, на семь с минусом.

Лицами мы занялись уже самостоятельно. На ощупь. Наверное, в этом доме можно было разжиться зеркалом, но почему-то ни у кого из нас не возникло желания ни звать хозяина, ни рыскать в полутьме по здешним закоулкам.

– Мне пора.

– Конечно.

Что-то ещё должно было прозвучать. Мне так показалось. Но вместо того просто ещё раз хлопнула дверь.

Рубашку, брюки и все остальное, что было на Хэнке, пришлось просто разорвать. Из последних сил. Снова ужаснуться состоянию тела, правда, теперь уже почти равнодушно. Убедиться, что дыхание ровное и достаточно глубокое. Накинуть сверху покрывало. Нащупать под угасающую лампу останки дряхлого кресла.

Завалиться.

Закрыть глаза.

За…снуть.

Have you considered Just Read Premium? With Premium you can annotate your articles, share them with others, and more!

Часть 1.10

Чхи!

Дышать нечем. Нос забит чем-то щекотным. Наверное, Генри снова вывел на прогулку боа из маминого гардероба. Играл в индейцев, неизвестно какого племени, оставляя за собой неизменную дорожку из перьев, перышек и пушинок. А поскольку для своих забав младший брат чаще всего выбирал почему-то именно мои апартаменты… Надо будет его отшлепать. Обязательно. Как только смогу открыть глаза.

Жестковато что-то. Сплю без матраса? Но зачем? Он мне не понравился? В любом случае, решение отказаться от удобств было поспешно-глупым: теперь все тело ноет. Каждая клеточка. Лучше встать, пока ещё не проснулся окончательно, вернуть все на свои места и попробовать расслабиться.

Встать и…

Ноги не нашли пола. Потому что он был повсюду. Вокруг. Собственно, на нем я и лежал, то ли обнимая, то ли кутаясь в большую, пыльную, драную тряпку.

И да. Конечно, это был не мой дом.

Память сопротивлялась отчаянно. Не желала признаваться, что произошло, пока взгляд не добрался до единственной кровати в этой комнате. Потом события вчерашнего дня и особенно вечера хлынули безжалостным водопадом, не столько прояснившим, сколько смывшим чувства и мысли. Большую часть, по крайней мере. А тех, что остались, едва хватило, чтобы соорудить программу действий на ближайший час.

Хэнк. В первую очередь он.

Распахнутое окно пустило свет в дом, помогая стенным щелям, и я сразу вспомнил слова врача о чистке организма. И питании заодно.

– Эй, есть кто дома?

На мой вопрос не обратили внимания. А может, промолчали нарочно. Зато похрапывать не перестали, и, пройдя на звук заковыристым коридором, я успешно добрался до хозяйской комнаты.

Она отличалась от той, где лежал Хэнк, только дизайном интерьера: отсутствием любой возможной мебели, кроме гамака, в котором покачивался сладко спящий человек, и длинной батареей бутылок разной степени наполненности, расставленных в пределах досягаемости пьянчуги.

– Можно вопрос?

Приоткрылся лишь один глаз. Правый. Мутный и красный.

– Чего тебе с утра пораньше?

– В этом доме есть вода?

– Как и везде.

Полезной информации в полученном ответе было маловато, а возможности продолжить разговор вообще не представилось: храп, прерванный моим появлением, снова усилился. Пришлось шарить по дому самостоятельно.

Вода, кстати, обнаружилась. На кухне, к примеру. Струя цвета сильно разбавленного кофе, потекшая из разболтанного крана. Противно теплая, пахнущая железом. Может, она и годилась на то, чтобы слегка обмыть больного, но принимать внутрь… Нет, должен быть другой вариант.

– В этом доме есть вода, которую можно пить?

Возвращение гостя не обрадовало хозяина: открылись оба глаза. Очень недовольные.

– Чего шумишь?

– Мне нужна вода. Для питья.

– Нужна? Так сходи и принеси.

Он перекатился на другой бок, отворачиваясь от меня, но видно забыл, что гамак подвешен практически в центре комнаты, и подобраться к нему с любой необходимой стороны не составляет никакого труда.

– Сходить куда?

Пьянчуга зажмурился.

Не желаешь меня видеть? Взаимно. Мне и разговаривать с тобой не хочется. Но надо.

– Я не отстану.

Ноль эмоций.

– Если не скажешь, начну бить бутылки. Те, в которых ещё что-то плещется, об косяк. Пустые – о твою голову.

Угроза покушения на святое помогла: хозяин сморщился, но пояснил маршрут движения.

– На углу. Колонка. Посуду внизу возьмешь, в кладовке у выхода.

Ну вот, хоть какая-то определенность появилась. Осталось добраться до кладовки и колонки.

– Так и пойдешь? – спросили вдогонку из гамака, причем с искренним интересом.

Как «так»? В смысле… В одних трусах?

– В соседней комнате поройся. Там найдется, что накинуть.

С одной стороны, хорошо, когда погода днем и ночью одинаково теплая. С другой – плохо. Не замечаешь очевидных вещей. Например, отсутствие одежды не мешает заснуть и не побуждает вспоминать правила приличия. Хотя… Кому они нужны здесь, эти приличия?

Комната, куда меня направили, в отличие от хозяйской оказалась заставлена всяким хламом. Памятниками истории, происхождения, наверное, ещё позапрошлого века. По крайней мере, огромный ларь точно был сколочен давным-давно. В отцовском доме тоже хранилась пара сундуков, оставшихся с прапрадедовских времен. Массивные, тяжелые, обтянутые потрескавшейся кожей. Правда, по назначению их никто не использовал, только для оформления обстановки: