Ироническая проза. Ч. 1 - Роман Днепровский

- А в школе ещё буфет есть, и спортзал! — вставляю я свои пять копеек.

- Ну, — отвечает комитетчик, — я так думаю, что спортзал и буфет обойдутся… Впрочем, вот вам — для ровного счёта — сорок штук. Идите в школу!

И, веря и не веря в то, что мы вырвались из лап кровавой гебни, мы выходим, сопровождаемые майором, на улицу.

Конечно же, тубус наш сильно уменьшился — наполовину, наверное. Но — ничего: сорок брежневских морд у нас с Лёшкой осталось — по двадцатке на брата. Потом, уже в юношеские годы, я продавал эти портреты иностранным туристам — за зелёные американские рубли. Последние несколько портретов «жили» у меня на даче — пока не сгорели вместе с дачей… Но я вот всё думаю: куда же чекисты дели те портреты, которые изъяли у нас с Лёшкой? Не иностранцам же загоняли…

Про кота, геральдику и атомную субмарину

История эта имела место быть лет десять назад, во время посещения делегации Иркутской мэрии базы Тихоокеанского флота, и, в частности, атомного подводного крейсера «Иркутск». А так как до сих пор никто из участников этого мероприятия не может без бурного веселья вспоминать эту историю, то я решил взять на себя смелость, и поведать её Urbi et Orbi.

Что такое атомная подводная лодка, думаю, нет никакой нужды никому объяснять. А вот почему одна из субмарин Тихоокеанского флота носит имя моего родного города, думаю, нужно сказать несколько слов. Хотя сейчас, среди определённой части общества, и считается «хорошим тоном» поливать грязью «лихие девяностые», всё же, мне кажется, что хорошего в те времена было сделано немало. И в качестве одного из таких положительных примеров можно назвать соглашение, которое иркутская городская администрация заключила с командованием ТОФа: власти Иркутска брали на себя ответственность за то, чтобы очередной призыв на военную службу проходил без срывов — а командование флота обязалось направлять призванных на флот иркутян не куда Бог на душу положит, а формировать из земляков единый экипаж: когда у матроса, служащего на АПЛ, есть, с кем не только словом перекинуться, но и родные улицы вспомнить, и общим знакомым кости помыть, то и служба не так в тягость… Вот и было решено назвать одну из субмарин именем нашего славного города — а призывников-иркутян для прохождения службы записывать на её борт. Мне кажется, очень даже хорошее решение.

Ну, и нельзя сказать, что городские власти, сбагрив иркутских парней на АПЛ «Иркутск», совсем уж после этого не интересовались их судьбой, и никак иркутянам не помогали. Нет, конечно — и интересовались, и помогали: и продукты иркутские пищевые предприятия поставляли на флот по льготным ценам, и с концертами иркутские рокеры и эстрадники к землякам во Владивосток ездили, и ещё какие-то совместные дела у мэрии с командованием флота были — не помню уже… Главное — то, что иркутские парни охотнее стали идти служить на флот — а пройдя службу, не были разочарованы. Ну, и никакого «казарменного мордобоя» и прочей дедовщины на подводной лодке «Иркутск» отродясь не было — а уже одно это дорогого стоит.

Визиты чиновников иркутской городской администрации на АПЛ «Иркутск», со временем, сделались регулярными — и вот, во время одного из таких визитов «отцы-командиры» решили сделать гостям приятный сюрприз, подняв на борту своего корабля флаг города Иркутска — тем более, что город, в аккурат, в то время обзавёлся собственным флагом.

Одна беда: никто из отцов-командиров толком не знал, что же представляет из себя этот самый флаг города Иркутска — в отличии от своих подчинённых, никто из них прежде никакого отношения к нашему городу не имел…

…Я уж не знаю, почему они не обратились за консультациями по вопросам городской геральдики к матросам-иркутянам: может быть, им такая мысль просто в голову не пришла — а может, сработал извечный принцип «командир лучше знает!» — да только, не обратились… Вместо этого, они полезли в Интернет, набрали в поисковике два слова «флаг Иркутска» — и вывалилась им одна-единственная ма-алюсенькая картинка с изображением этого самого флага: бело-синее поле, один в один напоминающее старый совецкий военно-морской флаг (что не могло их не порадовать!), а на широкой белой полосе — герб Иркутска: некий геральдический зверь, который тащит что-то куда-то в зубах…

Повторяю: иркутян среди офицеров АПЛ «Иркутск» не было — а к матросам обращаться они сочли ниже своего достоинства. Вот если бы обратились с вопросом, что это, мол, за зверюга на вашем гербе изображена? — то в ответ услышали бы скороговорку, отскакивающую от зубов любого, мало-мальски владеющего азами устной речи, иркутянина: «БАБР-НЕСУЩИЙ-СОБОЛЯ!» — и не было бы никакого конфуза… Но господа-товарищи офицеры понадеялись на свою флотскую смекалку — и конфуз, в результате, был…

Но прежде, чем продолжить рассказ о весёлых событиях, имевших место на борту АПЛ «Иркутск», нужно несколько слов сказать о том, что это за зверюга такая — Бабр — и о том, как она, собственно, на иркутский герб забралась…

Итак, городской герб Иркутску был пожалован, если мне не изменяет память, в 1690 году, и представлял собой червлёное (серебристое) поле, на котором по зелёному лугу бежит зверь Бабр, а в зубах у него — тушка соболя… Бабр этот символизировал одновременно и силу и мощь Империи (тогда уже, в 1690-м году — de facto, Империи), и фауну здешних мест — ну, а соболь был и символом богатства края, и, одновременно, наглядно демонстрировал, «шо мы имеем от гуся» — то есть, что Москва имеет с Восточной Сибири. Ибо, что в семнадцатом веке Восточная Сибирь платила Московскому Престолу налоги соболиными шкурками, что сейчас их отсюда в столицу везут — будто, и не изменилось ничего за три с половиной столетия…

Так что это за зверь такой — Бабр? А всё очень просто! Русское слово «бабр» — это испорченное бурятское слово «бар», более известное сегодня в его тюркском варианте «барс» или «елбарс». Словом этим диковиным здесь прежде тигру полосатую называли! Вот и вся загадка! А так как в те времена тигры в Прибайкалье ещё водились, то ни у кого не вызвало сомнений, что именно эта красавица-зверюга должна стать символом города и края…

Правда, уже к концу восемнадцатого столетия тигров в Прибайкалье выбили полностью: уничтожить это чудо, огромную полосатую кошку — много ума не надо… А к середине девятнадцатого столетия, когда Департамент Герольдии получил от Государя задание привести, наконец, в порядок всё российское поземельное геральдическое хозяйство, изначальное значение слова «бабр» было начисто забыто — а чиновники Департамента Герольдии, надо полагать, его и не знали вовсе.

К тому же, в распоряжении тогдашних герольдистов имелось только старинное, достаточно схематичное изображение иркутского герба, присутствовавшее на печати Московских Государей — да описание, в котором говорилось, что на иркутском гербе какой-то зверь Бабр куда-то тащит соболя. Что за зверь — соболь, чиновники Департамента Герольдии знали; а что за бабр такой — у них не было ни малейшего представления… Предположили, было, что бабр — это бобёр, да нашёлся среди них умный человек, который сказал, что соболи — вообще-то, звери хищные — а бобры… бобры, разве что, бревно могут до смерти загрызть: грызуны — они и есть грызуны… А где это видано было, чтобы грызуны хищниками питались? Не бывает такого…

Почесали затылки санкт-петербургские герольдисты — да и нарисовали на гербе Иркутска какого-то условного зверя — кота — не кота, собаку — не собаку… На всякий случай, пририсовали этому своему фантому плоский бобровый хвост-весло, сунули в пасть соболя (ну, видимо, чтобы не возмущался) — и сообщили всем заинтересованным лицам, что се — Сибирский Звер Бабръ, соболя в зубах несущий. И утвердили герб.

Правда, со временем, крысообразно-котоподобно-собаковидный Бабр приобрёл более достойный — хотя и более схематичный — вид, и в этом виде он стал официальным символом сначала города Иркутска и Иркутской губернии — а в 1960-е годы, когда в совецком союзе было решено частично восстановить старинную земельную геральдику, был возвращён в качестве герба города Иркутска и Иркутской области.

Но — вернёмся на атомную подводную лодку «Иркутск», офицеры которой историю ируктской геральдики не знали, ни с какими бабрами никогда не встречались и в Иркутске ни разу не были — но перед которыми стояла боевая задача: к визиту иркутской делегации изготовить флаг с символикой города — побратима их корабля.

Я не присутствовал в капитанской каюте во время «мозгового штурма», посвящённого решению поставленной боевой задачи, но, скорее всего, выглядело это примерно так:

- Так! — говорил командир боевого корабля, — что нам известно о гербе Иркутска? Думаем, господа офицеры! Думаем и вспоминаем!

- Там, вроде, изображён какой-то, не то бобр, не то бабр, — робко отвечал кто-то из подчинённых, — который тащит в зубах… этого… соболя, кажется.