Поправки - Джонатан Франзен

– Извините! – сказал он.

Человек с телефоном отошел походкой лунатика.

– К черту! Я сказал: к черту! Мать его так! Нет, сделка не завершена! Ничего не подписано! Я этого засранца еще на тридцать пунктов опущу, вот увидишь! Лапочка, не обрывай, за них платить придется. Я сказал: завтра цена еще упадет. Никаких сделок, пока рынок не рухнет! Ничего не покупать! Ничего! Ничего! Ничего!

Приближаясь к кассам, с четырьмя правдоподобно выглядевшими предметами в корзине, Чип издали заметил волосы, блестевшие, точно новенькая монета, – это могла быть только Иден Прокуро, худощавая, тридцатишестилетняя, лихорадочно энергичная. Ее маленький сынишка Энтони сидел на магазинной тележке спиной к горе омаров, сыров, копченостей и икры – наберется сумма с тремя нулями. Иден склонилась над Энтони, малыш тянул за серовато-коричневые лацканы ее итальянского костюма, сосал блузку, а Иден на ходу листала сценарий – только бы не «Академический пурпур»! Пойманный на блесну норвежский лосось размяк, от соприкосновения с телом застывший жир, придававший рыбе твердость, растаял и начал просачиваться сквозь упаковку. Чип спешил покинуть «Кошмар» и при таких обстоятельствах был совершенно не готов обсуждать сценарий. Он быстро свернул в отдел мороженого, где громоздились простые белые коробки с мелкими черными надписями. Мужчина в костюме сидел на корточках перед маленькой девочкой, чьи волосы отливали медью. Эйприл, дочка Иден. И муж Иден, Дуг О'Брайен.

– Чип Ламберт! Какими судьбами? – воскликнул Дуг.

Пожимая широкую ладонь Дуга, Чип скромно прикрылся корзинкой.

– Эйприл выбирает сладкое к обеду, – пояснил Дуг.

– Три сладких, – уточнила Эйприл.

– Верно, три десерта.

– Это что? – пальцем показала девочка.

– Шербет из гранатового сиропа с настурциями, солнышко.

– Я его люблю?

– Не знаю, солнышко.

Дуг, уступавший Чипу и возрастом, и ростом, так упорно (причем без малейшего признака иронии или снисходительности) восхищался могучим интеллектом Чипа, что Чип в конце концов поверил в искренность Дутова восхищения. Но почему-то от этих восторгов было гораздо хуже, чем от любого унижения.

– Иден говорит, ты закончил сценарий, – произнес Дуг, ставя на место опрокинутые Эйприл упаковки. – С ума сойти, а? Феноменальный проект.

Эйприл прижимала к вельветовому сарафанчику три заиндевевшие коробки.

– Что выбрала? – спросил ее Чип.

Эйприл преувеличено, еще неумело, пожала плечами.

– Беги к маме, лапочка. Мне надо поговорить с Чипом.

Эйприл устремилась к выходу.

«Каково это – быть отцом, – подумал Чип, – чтобы в тебе всегда кто-то нуждался, а не ты – в других?»

– Вот что я хотел спросить, – начал Дуг. – Минутка найдется? Допустим, тебе предлагают сменить личность – ты бы согласился? Допустим, говорят: «Я проведу полный апгрейд вашего жесткого диска – того, что в мозгах, – в соответствии с вашими пожеланиями». Ты бы стал за это платить?

Влажная обертка лосося прилипла к потному телу и внизу начала рваться. Не самое подходящее время для интеллектуальной беседы, которой жаждет Дуг, но ведь необходимо, чтобы Дуг и впредь оставался столь же высокого мнения о нем и уговорил Иден купить сценарий. Чип поинтересовался, с какой стати Дуг об этом спрашивает.

– Ко мне на стол попадает много безумных проектов, – продолжал Дуг. – Особенно теперь, когда капитал возвращается в Америку. Через интернет-компании, само собой. Мы по-прежнему лезем из кожи вон, чтобы убедить среднего американца с радостью приложить руку к собственному разорению. Но биотехнологии меня просто потрясают. Я кучу проспектов прочел о генетически измененных кабачках. Похоже, люди здесь едят куда больше кабачков, чем я подумал, и эти кабачки подвержены множеству заболеваний, хотя с виду такие крепыши. Либо в этом дело, либо… «Южный Кукумтек» идет по тридцать пять долларов за акцию, цена явно завышена. Неважно. Но этот фокус с мозгами – вот что заставило меня призадуматься, Чип. Чудно уже то, что об этом можно болтать направо и налево. Сведения не засекречены. Разве не чудно?

Чип старался не сводить с Дуга якобы заинтересованного взгляда, но глаза его, словно непослушные ребятишки, дергались то вправо, то влево. Он был на пределе.

– Ага, чудно.

– Идея в том, чтобы полностью переинсталлировать мозги. Наружные стены и крыша все те же; внутренние перегородки, сантехнику и прочее – заменить. Убрать этот никому не нужный кухонный уголок. Поставить современные электрические пробки.

– Угу.

– Ты сохраняешь свой красивый фасад, – рассуждал Дуг. – Выглядишь все таким же серьезным интеллигентом, со слегка нордической внешностью. Ученым, сдержанным. Но внутри становишься поживее. Большая гостиная с видео- и аудиоцентром. Кухня просторнее и удобнее. Электрическая мусородробилка, конвекционная печь. На двери морозильника – автомат для льда.

– Я сам себя узнаю?

– А тебе это надо? Все остальные узнают, по крайней мере внешне.

Огромные светящиеся цифры ОБЩАЯ ВЫРУЧКА ЗА ТЕКУЩИЙ ДЕНЬ на миг застыли на 444.447,41 и вновь рванули вверх.

– Внутренняя обстановка – это и есть моя личность, – возразил Чип.

– А если осуществлять апгрейд постепенно? Допустим, все делается очень аккуратно. Вечером, когда ты возвращаешься с работы домой, твои мозги чистят и прибирают, в выходные тебя, согласно местным правилам и условиям договора, никто не беспокоит. Перемены происходят мало-помалу, ты, так сказать, срастаешься с ними или они с тобой. Никто не заставляет тебя покупать новую мебель.

– Все это гипотетические рассуждения.

Дут назидательно поднял палец.

– Одна проблема: не обойтись без металла. Возможно, детекторы в аэропорту начнут срабатывать, когда ты проходишь мимо. Или ты, сам того не желая, будешь принимать какие-то радиочастоты. Нельзя пить «гейторейд»[23] и другие напитки с электролитами. Так что скажешь?

– Это же шутка, верно?

– Загляни на сайт. Я дам адрес. «Последствия внушают тревогу, однако остановить новую мощную технологию невозможно». Девиз нашего времени, тебе не кажется?

Лососевое филе свернулось в штанах у Чипа, словно большой, теплый моллюск, а виной всему конечно же плохая работа мозга, целый ряд неверных решении. Логика подсказывала, что рано или поздно Дуг отцепится, у него появится шанс улизнуть из «Кошмара», в туалете какого-нибудь ресторана извлечь рыбу из брюк и восстановить умственные способности, – да-да, наступит миг, когда он уже не будет торчать с оттаявшей рыбой в штанах возле дорогих замороженных десертов, и этот грядущий миг будет полон небывалого облегчения и счастья, но пока что Чип застрял в куда менее приятном настоящем и готов был хоть на полную замену мозга, если она сулила выход из данной точки во времени.

– Десерты в фут высотой! – воскликнула Инид (безошибочный материнский инстинкт подсказывал, что пирамидами креветок Дениз не прошибешь). – Необычайно изысканно. Ты когда-нибудь видела что-то подобное?

– Наверное, было неплохо, – согласилась Дениз.

– У Дриблетов всегда такая роскошь! В жизни не видела десертов такой высоты. А ты, Дениз?

Едва заметные признаки нетерпения – Дениз задышала чуть глубже, с преувеличенной аккуратностью положила вилку, отпила глоток вина и поставила бокал на стол – обижали Инид больше, чем открытое негодование.

– Я видала высокие десерты, – сказала Дениз.

– Их, наверное, ужасно трудно готовить?

Сложив руки на коленях, Дениз медленно выдохнула.

– Похоже, праздник был замечательный. Рада, что ты получила удовольствие.

Да, Инид вправду получила удовольствие, побывав на новоселье у Дина и Триш, и ей бы хотелось, чтобы Дениз сама побывала там, убедилась, насколько изысканно все было организовано. Вместе с тем Инид опасалась, что Дениз отнюдь не сочла бы этот прием изысканным, она бы разбирала каждую подробность, и в конце концов осталась бы лишь заурядная сердцевина. Вкус дочери был для Инид словно бельмо на глазу, словно черная дыра, куда в любую минуту могли кануть все ее маленькие радости.

– О вкусах не спорят, – чопорно произнесла она.

– Безусловно, – согласилась Дениз. – Правда, некоторые вкусы все же предпочтительнее.

Альфред низко склонился над тарелкой, чтобы кусочки лосося и зеленая фасоль не упали с вилки на скатерть, однако прислушивался к разговору.

– Довольно! – оборвал он.

– Все так думают, – не унималась Инид. – Каждый свой вкус хвалит.

– И большинство заблуждается, – отпарировала Дениз.

– Каждый имеет собственный вкус, – продолжала Инид. – В этой стране у каждого есть право голоса.

– К сожалению.

– Прекрати, – одернул Альфред дочь. – Все равно проиграешь.

– Ты рассуждаешь как сноб, – упрекнула Инид.

– Мама, ты все время твердишь, что обожаешь хорошую домашнюю пищу. Я тоже ее люблю. По-моему, десерты высотой в фут – что-то вульгарное, вроде «Диснейленда». Ты готовишь гораздо лучше…