Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

 «После обеда продолжали говорить о земле и делали примерное исчисление, сколько б, например, у коей нашей Палдинской округи было примерной земли, и нашли безделицу — 51 тысячу десятин, и все сие ужасное множество распашной земли хотят сии молодцы украсть и утаить у государя.

 «Вот каковы здешние жители; но ведь всего этого мало, а надобно еще столько ж действительно дикой степи и пустой земли прихватить и назвать своею! Не знаю истинно, чем все это дело кончится!

 «Просидев у него почти до вечера, пришли мы домой. Я ждал, ждал, чтоб напоил он нас чаем, но как не дождался, то сказал своему товарищу, пришедши. «Сем–ко, брат, Александр Андреевич, сами своего напьемся; а наперед съездим на поле и посмотрим землю», откуда мы сей только час возвратились.

 «Я ажно ахнул увидев, сколько земли было здешними жителями, после первого всего сюда приезда, распахано. Куда девалась вся ближняя наша степь и ковыльныя земли? Из всего, очерченного мною, весьма обширного, кавылом поросшего жеста, не осталось уже ни клочка; а все для нас алчных и ненасытных людей земли было мало!»

 Сентября 23–го ввечеру.

 «Вчера ввечеру, после написания вышеписанного, так было я занемог, что и сам испужался и всех перестращал. Вдруг заболел у меня, не знаю, не ведаю отчего, живот, и заболел так, как никогда не болел. Такой рез и такое сделалось ворчанье, что изобразить не можно. Все наши перетрусились до крайности и не знали, что делать.

 «Умница прикащик мой говорил, что это чемер и учил меня ломать спину на палке. Я следую его совету, но не помогает. Настилают на стол ужинать; но мне не еда на ум идет, а оханье. Наконец, каким–то образом вспомнил я об уксусе и ну–ка его пить, смешавши пополам с водою, и насилу, насилу живот мой угомонился и я заснул.

 «Сегодня, как в воскресной день, расположился я ехать к обедни в здешнюю церковь, где надеялся увидеть здешних господ дворян и с некоторыми из них познакомиться, в чем и не обманулся. Я увидел гг. Дурова, Колемина, Левашева и с ними ознакомился и сдружился.

 «Как главная моя цель была растолковать им о земле, то старался я довести речи до оной. Спасибо, они сами скоро довели до ней речь. Итак, мы говорить о том еще в церкви. Господа сии, бывшие зараженными противными мнениями, и имея головы свои набитые дачною землею, разинули рот, как я начал говорить и им толковать. Все они ко мне пристали. Я делаю нарочно вид, будто спешу домой. Они унимают меня еще, чтоб поговорить.

 «Г. Колемин, тутошний житель, зовет меня и прочих к себе. Я будто нехотя соглашаюсь, заезжаю, продолжаю говорить, растверживаю глупцам, что они на свою голову хотят врать нелепицу. Изображаю им, как это всем полезно будет, если они станут согласно со мною говорить и всю нашу округу обведут дикою землею.

 «Олухи мои растаяли; признаваясь, говорят: «так! истинно так! нельзя быть того лучше» и переменяют свое мнение, и, видя опасность, в какую бы они себя ввергли, соглашаются на мое предложение и стоят уже в том твердо. Рад я был, что заставил всех их плясать по своей дудке. Расстаюсь с ними. Все зовут меня к себе; но я еду домой, надеясь сытней наесться. И подлинно, обедаю дома спокойнее и лучше.

 «После обеда приходит ко мне один из наших приходских попов. Я, ведая, какое влияние имеют здешние попы на жителей тутошних, постарался вперить и в него такие же мысли. Поп мой понимает еще лучше их все дело, хочет растолковать и раствердить им оное и сожалел, что уехал Сабуров и со мною не видался.

 «Вечер проводил я в разговорах со своими мужиками о том, как бы отводить лучше нам землю и показывать границы дикой земли. Итак, хотя я проездил сюда и тщетно, но по крайней мере удалось мне сделать то, что я переменил у всех мысли и дело свое поставил на лучшей ноге.

 «Завтра хочется мне пригласить к себе нескольких из наилучших однодворцев и, растолковав им то же, преклонить на свою сторону, а особливо обиженных от Рахманова.

 «Впрочем мне захотелось уже и до мой; и думаю дней через пять, ежели исправлюсь, отсюда выехать, ибо делать нечего и жить по пустому не хочется».

 Сентября 26 дня, вечером.

 «Разные обстоятельства не допустили меня во все сии три дни приняться за перо; но теперь расскажу я вдруг о всех происшествиях, случившихся в оные.

 «В понедельник с утра разослал я людей искать и звать к себе однодворцев и между тем поджидал посланного искать межевщика, которой, возвратясь, привез мне неожидаемое известие, что он межевщика нашел и что оной велел меня звать к себе во вторник поутру и обещал меня дожидаться. Обрадовавшись сему случаю, перестал я помышлять о домашней поездке. Не знаю, что–то скажет межевщик и не принуждено–ли будет остаться тут на всю осень.

 «Однодворцев своих сколько я ни ждал, но не мог никак к обеду дождаться; а после обеда притащили ко мне двух. Я принялся за туже песню и равномерно и их убаил и согласил на свою сторону.

 «Немного погодя, смотрю, едет ко мне Иван Силич, г. Тараковский, и застал у меня однодворцев. Мы с ним сидеть, пить чай, говорить о земле, о другом, — и Силич мой на все согласен. Между тем, присылает Соймонов человека звать меня к себе. Я отказываю, но вдруг переменяю мысли. Восхотелось мне помирить с ним Силича и прекратить их самую пустую ссору. С согласия Тараковского, еду я нему верхом; говорю с ним обо всем; заезжаю от него к Силичу, нахожу его более виноватым, нежели Соймонова, но его ж упружнейшим и несклоннейшим к миру. Итак, не сделав ничего и плюнув, возвращаюсь домой.

 «Наутрие, позавтракав, отправляюсь я к межевщику, отысканному за рекою Вороною. Ехали, ехали и ошиблись дорогою, заехали в такой лес, что ни взад, ни вперед. Насилу, насилу выдрались, насилу переехали кое–как Ворону, по узкой плотине одной преогромной мельницы. Наконец, приезжаем к межевщику — его нет дома. Сказывают нам, что уехал с Сатиным на охоту.

 «Господи! Как мне было сие досадно! Нечего делать! Говорю: «становись на двор к мужику; станем стоять и дожидаться возвращения, а того не знаем, что межевщик совсем на охоту не ехал, а меня дожидается у Сатина в доме. И то–то, что я послал туда проведать. Гляжу, притащили ко мне межевщика. Межевщик мне рад; — человек очень изрядной, по фамилии г. Нестеров. Мы вступили с ним тотчас в разговор. Сказывает мне, что ему прежде половины будущего лета не можно никоим образом к нам быть межевать, и что я приехал по–пустому. Впрочем узнал я, что наше дело не таково опасно, как я думал.

 «Будучи сим доволен, думаю: «теперь нечего мне жить — ступай домой»! еду в свою деревню уже ночью, заезжаю в гости к господину Дурову в Лопатине. Дуров человек изрядной, рад мне был чрезвычайно. Мы условились с ним обо всем и расстались дружески; и я возвращаюсь домой».