Приключения Бесхвостика Пелле - Йоста Кнутссон

— Это настоящий американский драг, — сказал Калле-Моряк. — Здесь есть всё, что пожелаешь, и нас частенько приглашают сюда полакать сливки. Надо только мяукнуть пару раз.

Они проскользнули в кухню, сели рядком и замяукали. Тут же появился добродушный господин, поглядел на них и налил им в мисочку сливок.

— Эти драги — неплохая штука, — заключил Пелле, облизнув нос. Замечательная страна — Америка.

— Уэлл, но не всё тут так хорошо, — честно сказал Манхэттен-Джим. — Я хочу сказать, есть и неприятные вещи. Например, Г.Б.

— А что такое — Г.Б.? — спросил Пелле.

— Гангстерская Банда, — пояснил Джим. — Это банда котов здесь в округе. Они грабят, затевают ссоры и вообще, приносят массу хлопот.

«Ну точно, как Монс, Биль и Буль», — подумал Пелле.

— Ты должен остерегаться этой банды, — сказал Калле-Моряк, — они занимаются, в частности, киснеппингом — то есть похищают котов и заставляют их ловить мышей.

— Вообще-то говоря, не так уж плохо — ловить мышей, — сказал Пелле и снова облизнулся.

— Разумеется, — сказал Калле, — но только их пленники не имеют права сами есть этих мышей. У них их сразу отбирают. И Гангстерская Банда сидит и ест мышей, которых поймали другие. Это несправедливо.

— О, йес, — сказала Мери. Надо же было и ей что-нибудь сказать.

Глава пятая. Гангстерская банда

Когда они вышли на улицу, Манхэттен-Джим сказал:

— А теперь спустимся вниз и поглядим на подземку. Это одна из тех вещей, которые просто нельзя не посмотреть, если уж ты в Америке.

Они спускались и спускались по бесчисленным лестницам, казалось, в самое чрево земли. Повсюду толкались сотни и тысячи людей. Наконец с жутким скрежетом и воем подошёл поезд. Пелле это не понравилось.

— Да, — обратился он вдруг к Манхэттен-Джиму, — я забыл спросить одну вещь. Не знаешь лм ты кота по имени Филадельфия-Филле?

— Филадельфия-Филле, а кто это? — спросил Манхэттен-Джим.

— У нас на колокольне живёт его тётка, Старушка Майя, — пояснил Пелле. — У него одно ухо чёрное, другое — белое.

— Нет, такого я не знаю, — сказал Джим.

— Жаль, — сказал Пелле. — Старушка Майя просила обязательно его навестить.

— Скорее всего, если судить по имени, он живёт не в Нью-Йорке, а в Филадельфии, а это довольно далеко.

Как я уже сказал, под землёй было очень много народу, и Пелле немного отстал. Он только собирался потянуть носом и определить, куда же делись остальные, но тут откуда ни возьмись появился ещё один кот. Он был совершенно чёрный — нет, впрочем, не совершенно: одно ухо было белое! А вдруг это Филадельфия-Филле — надо же, какое везение!

— Ты, случайно, не Филадельфия-Филле? — спросил Пелле, пристально уставившись на незнакомца.

— О, йес, конечно, это я и есть, — ответил кот. — Пошли со мной, поговорим.

— Я, можно сказать, привёз тебе привет от тётки, — сказал Пелле.

— О, йес, понятно. Только пошли отсюда, здесь не протолкнуться.

Пелле послушно последовал за ним — подумать только, в огромной Америке он тут же наткнулся на того, кого искал!

— Старушка Майя, в общем, ничего, — рассказывал Пелле по пути. — Только ревматизм замучил в задней лапе.

— О, йес, — повторил кот, — пошли, пошли!

Они долго шли по петлявшим тёмным переходам.

«Довольно необычный приём, — думал Пелле, — но было невежливо отказаться. К тому же Филадельфия-Филле, скорее всего, пригласит на свежепойманную мышку — он же родственник старушки Майи!».

Наконец, они очутились в тёмном подвале. Приглядевшись, Пелле обнаружил, что там сидели ещё восемь-десять котов. Все они выглядели довольно мрачно.

О, ужас! На стене были намалёваны две большие буквы: «ГБ»! Г.Б.! Гангстерская Банда! Ну и родственники у старушки Майи!

— Ха-ха! — издевательски захохотал новый знакомый. Он поднял лапу к своему белому уху и р-раз! — оно тоже стало чёрным. Это был всего-навсего белый бумажный фунтик. — Ха-ха! Что, надули тебя?

— Так ты не Филадельфия-Филле? — спросил Пелле и задрожал от кончика носа до того места, где должен был начинаться хвост — но хвоста, как вы помните, у него не было.

— Филадельфия-Филле — что за чушь! Я — Гангстер-Джек, и мы тебя похитили. В Америке, дружок, надо быть поосторожнее. Я начал следить за тобой ещё в гостинице. Я шёл следом до Сорок Второй улицы, потом был в драге, хотя вы меня и не видели, потом пошёл в подземку, и собственными ушами слышал, как ты рассказывал про этого дурака Филадельфия-Филле, у которого одно ухо чёрное, другое белое. Не так-то уж трудно сделать себе белое ухо! И теперь ты попался! Теперь ты наш пленник, бесхвостый дурак!

— И что, вы меня никогда не отпустите? — робко спросил Пелле.

— Никогда! Это так же верно, как то, что меня зовут Гангстер-Джек, а нашего вожака — Гангстер-Томми. Вон он сидит. Говорить с ним бессмысленно — он ни слова не знает по-шведски.

Пелле испуганно глядел на безобразного чёрного ухмыляющегося кота. Он что-то сказал по-американски, и Гангстер-Джек перевёл:

— Он приказывает тебе поймать для него вечернюю мышь. И если ты не принесёшь её в ближайшие пять минут, пеняй на себя.

Но тут Пелле собрал все оставшиеся силы, перепрыгнул одним прыжком трёх охранявших вход бандитов и дал стрекача — только лапы замелькали.

— Держи его! — завопил Гангстер-Джек. — Хватай его за хвост!

Целая свора котов мчалась за Пелле по пятам, но никому не удалось схватить его за хвост-и ничего удивительного: как вы помните, у Пелле не было хвоста, за который его можно было бы схватить!

Улучив момент, Пелле шмыгнул в боковой выход, и преследователи, не заметившие его манёвра, промчались мимо. Он перевёл дух. Ему повезло — туннель вёл на станцию подземки, и он вскоре снова оказался в толпе-и в безопасности.

— Где тебя носит?

Это был Калле-Моряк. Он был весь встрёпан и тяжело дышал.

— Мы тебя повсюду искали! Манхэттен-Джим даже предположил, что тебя похитила Г.Б.!

— Так оно и было, — с притворным равнодушием сказал Пелле.

— Тебя похитила Гангстерская Банда? — с ужасом спросил Калле-Моряк. — Рассказывай всё подряд!

— Как-нибудь расскажу поподробней, — сказал Пелле. — Но одно могу сказать уже сейчас — иной раз вовсе неплохо быть бесхвостым!

Вполне понятно, какую ярость вызвал побег пленника в Гангстерской Банде. И Гангстер-Томми обратился к банде, выпустившей добычу из когтей, с угрожающей речью:

— Это скандал! — ревел он. — За пять лет, что я руковожу Бандой, такого никогда не случалось, чтобы пленник удрал! И такого больше не случится! И мой приказ — поймать этого прохвоста любой ценой. И мы его поймаем, это так же верно, как то, что меня зовут Гангстер-Томми и что я глава самой грозной банды в Америке! Братья и сёстры по Г.Б. — произнесите клятву!

И тогда все гангстеры подняли правые лапы:

— Г.Б., Б.Г. — будьте готовы!

Это была их секретная клятва.

— И запомните, что я сказал, — продолжил Гангстер-Томми. Этот бесхвостый должен быть пойман, как только подвернётся удобный случай. Иначе всем придётся плохо. Поняли? Всё, собрание закончено! Клятву!

Все снова подняли правые лапы и закричали:

— Г.Б., Б.Г.!

Глава шестая. Небоскрёб-Калле

Пелле прекрасно проводил время в Нью-Йорке в компании Калле-Моряка, Манхэттен-Джима и Мери. Конечно, ему очень повезло — без них он бы не увидел и десятой части того, что успел посмотреть. В один прекрасный день Калле-Моряк сказал:

— Сегодня мы навестим Небоскрёба-Калле.

— Небоскрёб-Калле, кто это? — спросил Пелле.

— Небоскрёб-Калле, собственно говоря, швед, такой же, как и мы, — объяснил Калле-Моряк, — он уже прожил здесь несколько лет, и настаивает, чтобы его называли Чарльзом. Но мне нравится его дразнить, поэтому я всё равно называю его Калле.

— Ну и напрасно, — сказал Манхеттен-Джим, — раз он хочет, чтобы его называли Чарльзом, значит, так и надо его называть.

Его немножко задела вся эта история — ведь его самого тоже звали не Джим, а Юхан.

Но Калле-Моряк не обратил внимания на его слова.

— Небоскрёб-Калле живёт на самой верхушке Рокфеллеровского центра, — сообщил Калле-Моряк. — Пошли!

Рокфеллеровский Центр размещался в огромном восьмидесятиэтажном небоскрёбе.

«Повыше будет, чем сарай в Коньковом переулке», — подумал Пелле.

Они вслед за Калле-Моряком вошли в огромный вестибюль. Калле очень важничал, потому что ему было известно, какой именно лифт идёт на верхний этаж.

— Некоторые здесь не в первый раз, — сказал Калле. — Поторапливайтесь, чтобы сесть в лифт всем вместе!

Лифт помчался вверх с невероятной скоростью и через полминуты был уже на восьмидесятом этаже. У Пелле даже закружилась голова.