Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - Анна Мезенцева

без медицинских показаний, эффект может быть вот таким. Мне еще предстоит выяснить, каким образом лекарство попало к Косте. Он был абсолютно здоров, месяц назад прошел медкомиссию. И в его семье никто это лекарство не принимал, я разговаривал с женой. Продаются таблетки по рецепту, с витаминами не перепутаешь.

Вот это новость — Андрей ничего не рассказал своему боссу про шоколадное молоко. Но почему? Не увидел связи? Забыл? Решил придержать информацию для себя?

— О чем задумалась?

Я растерялась. Говорить или не говорить? А вдруг у Андрея имелись серьезные причины, чтобы промолчать?

— Беспокоюсь за брата. Вдруг этот Прилепченко возьмется за него? Да и Бронислава Иннокентьевича жалко, так-то он безобидный старик.

— За ними обоими присматривает Андрей, можешь на него положиться. У него есть недостатки, и порой он слишком много на себя берет. Но он вырос на моих глазах, я его хорошо знаю. Андрей — профессионал в своем деле.

— Разве он не в больнице?

— Ты не представляешь, какой это скользкий тип, — Глеб усмехнулся, возле правого уголка губ появилась острая складка. — И живучий, как собака. Пока лежит в соседней палате, но уже координирует работу других людей. Ты обещаешь, что переждешь опасное время здесь?

— Обещаю, — ответила я серьезно.

— Вот и умница. Хочешь чего-нибудь?

— Хочу! — Я хотела попросить шоколадного молока, но поняла, что любовь к этому напитку исчезла, не оставив и следа. В жизни в рот не возьму, от одного названия тошно. — Апельсинов!

Глеб улыбнулся, как мне показалось, искренне, а потом… Потом протянул руку и взъерошил мои волосы. Это был очень личный жест. Теплая волна поднялась от живота к груди, наполнив меня глупым счастьем.

— Будут тебе апельсины.

Через полчаса после его ухода на прикроватной тумбочке возникла огромная корзина фруктов, причем некоторые из них я видела первый раз в жизни. Оставив шипастых уродцев на потом, я выбрала более привычное глазу яблоко, вгрызлась в сочную мякоть и задумалась. А подумать было о чем. Глеб свалил нападение на бандитов-конкурентов, потому что не знал всех деталей. Да, бандиты были, не поспоришь. Но здесь был замешен кто-то еще. Тот, кто знал мои привычки, разбирался в лекарствах, мог получить доступ в квартиру и люто меня ненавидел.

Вика.

Мы не были близкими подругами, не выбирали вместе помаду, не ходили друг к другу в гости с ночевкой и не делились сплетнями о парнях. Но она пару раз была у меня дома и знала, что я обожаю есть печенье «Юбилейное» и запивать его шоколадным молоком. Батя ее видел и, как ни странно, даже помнил, а значит вполне мог пустить в квартиру под каким-нибудь благовидным предлогом. Иногда он вообще заваливался спать, забыв запереть дверь — заходи, кто хочет, бери, что надо. Впрочем, брать у нас все равно было нечего. А самое главное, Вика здорово шарила в химии, ЕГЭ сдала на 93 балла. И не только в химии, она сама рассказывала, как участковый терапевт прописал ее бабушке дорогущее лекарство, на которое уходила половина пенсии. А на рынке уже год как существовал дешевый и эффективный аналог, про который бабушке, конечно, никто не сказал. С тех пор она регулярно проверяла перечень лекарств у всех пожилых родственников, выкидывая гомеопатию и прочие фуфломицины за тысячу рублей. Мог кто-то из бабушек-дедушек оказаться сердечником? Конечно мог. Трудно заботливой внучке стянуть несколько таблеток из блистера или сходить в аптеку, где все тебя знают, и купить еще упаковку, потому что «бабушка лекарства потеряла»? Ни фига не трудно.

В последнем пункте из списка улик я тоже не сомневалась. Вика желала моей смерти. Когда мы столкнулись на крыльце магазина, в ее взгляде читалась не ревность, не обида, а именно всеобъемлющая, выжигающая душу ненависть. По статистике именно женщины чаще всего прибегают к отравлению, о чем писала еще Агата Кристи. Так что и возможность, и мотив были на лицо.

Внезапно я поняла, почему промолчал Андрей. Он тоже подумал на Вику, но не захотел ее выдавать. Пожалел бывшую подружку или все еще питал к ней какие-то чувства? Вместе я видела их недолго, но мне показалось, что Андрей скорее позволял себя любить восторженной девочке, чем сгорал от страсти сам. Впрочем, я легко могла ошибиться. Я-то даже ни с кем не целовалась, как при таких вводных рассуждать о чужих отношениях? Картина выходила складная, если бы не появление бандитов. Но и этому можно найти объяснение. Я связала Андрея и скандал вокруг завода, случайно подслушав обрывок разговора и прочитав одну газетную статью. А Вика общалось с «московским консультантом» куда дольше и тесней. И была не глупей меня, а во многом еще и умней. Пока влюбленность застилала глаза, одноклассница не желала замечать очевидных вещей. Но глубокая обида на Андрея наверняка заставила Вику пересмотреть известные ей факты. Нижне-Волчанск — город маленький. Насколько сложно выйти на людей Прилепченко или Агазатяна? И подкинуть им соблазнительную мысль — застать Андрея, человека из ближайшего окружения Глеба Игнатьева, с трупом семнадцатилетней девушки на руках.

Оставался неясный момент — откуда Вика узнала, что я приехала домой? Афера предполагала четкую согласованность действий. Бандиты не могли следить за нами от самой базы: фирма Глеба занимается безопасностью других людей, зачем ему слава сапожника без сапог. Да и машины в город катаются постоянно, за всеми не уследишь. Другое дело установить наблюдение за одним-единственным шоссе, примерно зная, откуда и во сколько должен выехать вполне определенный автомобиль. Я нахмурилась, перебирая в уме возможные варианты. О поездке в город я никого не предупреждала, бати дома не было. Кто-то караулил у подъезда? В нашем квартале все знают друг друга в лицо, шатающийся по округе чужак сразу привлечет внимание. Я успела обкусать яблоко до самого огрызка, прежде чем сообразила. Баба Галя! Вика могла попросить соседку дать знать, когда я приду домой. Соврала, что я от нее прячусь, чтобы не отдавать долги или боюсь показаться на глаза после выходки на дне рождения. Баба Галя когда-то работала с Викиной матерью и хорошо знала их семью. Чертов Нижне-Волчанск… Теория трех рукопожатий отдыхает. Полевой агент баба Галя увидела в окно, как я приехала на большой дорогой машине, записала номер, произвела контроль в дверной глазок и позвонила Вике. Да еще подтвердила, что я вышла из дома с пачкой шоколадного молока в руках. Вот и все.

И вновь передо мной возникла дилемма: говорить Глебу о своих догадках или не говорить? Если бы речь шла только обо мне, я бы,