Газета "Своими Именами" №44 от 01.11.2011 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Один демобилизованный офицер написал такое письмо: "Я был на войне, три раза ранен и контужен, но никогда не испытывал такого нервного и физического раздражения, как при слушании по радио некоторых советских симфоний".

Возникает вопрос: для кого же пишутся эти сочинения, для чего трудятся оркестры, печатаются партитуры, производятся дорогостоящие звукозаписи, если даже интеллигент, приученный к слушанию симфонической музыки, не в состоянии ее понять? <…>

Я не буду приводить многих фактов, которые свидетельствуют о том, как в наших руководящих музыкальных учреждениях не любят критики. Комитет по делам искусств и руководитель его тов. Храпченко предпочитают не нарушать "тишь да гладь", царящую на музыкальном фронте.

Из выступления В.М. Городинского

…Глинку отлично понимала близкая ему широкая и демократическая для своего времени публика, для которой он писал, с которой он встречался, а в признании ему отказывали придворно-аристократические круги, для которых он был слишком народен. Недаром даже "Ивана Сусанина" называли "кучерской музыкой", на что Глинка отвечал, что это правильно, потому что, по его мнению, "кучера гораздо дельнее их господ". Вот этим-то господам и было ненавистно народное, демократическое направление в творчестве Глинки. Глинку не понимали утратившие всякую связь с народом, с национальным языком в искусстве офранцузившиеся верхи общества.

Из выступления А.Б. Гольденвейзера

…Когда я слушаю грохочущие фальшивые сочетания современных симфоний и сонат, я с ужасом чувствую — страшно сказать, — что этими звуками более свойственно выражать идеологию вырождающейся культуры Запада, вплоть до фашизма, чем здоровую природу русского, советского человека. <…>

Когда наши композиторы пишут для детей, они начинают портить их вкус с пеленок фальшивыми нотами. Наше Музиздателъство почти не издает и не переиздает хорошей старой и новой литературы для детей, а выпускает такие произведения, которые вызывают у детей сначала естественный отпор, но затем постепенно приучают их к фальшивой музыке. (Как к водке, курению, дискотекам и т. д. — "СИ")

ЗАСЕДАНИЕ ТРЕТЬЕ

Кузнецов А.А. Слово предоставляется тов. Жданову.

Выступление тов. А.А. Жданова

Товарищи! Прежде всего позвольте сделать несколько замечаний в порядке прений о характере дискуссии, которая здесь развернулась.

Общая оценка положения в области музыкального творчества сводится к тому, что дело обстоит неважно. Были, правда, различные оттенки в выступлениях. Одни говорили, что дело особенно хромает в организационном отношении, указывали на неблагополучное состояние критики и самокритики и неправильные методы руководства музыкальными делами, особенно в Союзе композиторов. Другие, присоединяясь к критике организационных порядков и режима, указывали на неблагополучие в отношении идейной направленности советской музыки. Третьи пытались смазать остроту положения или замолчать неприятные вопросы. Но как бы ни различались эти оттенки в характеристике существующего положения, общий тон прений сводится к тому, что дело обстоит неважно.

Я не имею в виду вносить диссонанс или "атональность" в эту оценку, хотя "атональности" нынче в моде. (Смех, оживление в зале.) Дело обстоит действительно плохо. Мне кажется, что положение хуже, чем об этом здесь говорили. Я не имею в виду при этом отрицать достижения советской музыки. Они, конечно, имеются. Но если представить себе, какие достижения мы могли и должны были иметь в области советской музыки, а также сравнить успехи в области музыки с достижениями, которые имеются в других областях идеологии, следует признать, что они весьма незначительны. Если взять, например, художественную литературу, то сейчас некоторые толстые журналы испытывают подлинные затруднения, поскольку они не могут поместить уже в очередных номерах журнала всех материалов, вполне пригодных для публикации, которые имеются в редакционных портфелях. Кажется, никто из ораторов не мог похвастать такого рода "заделами" по части музыки. Есть прогресс в области кино и в области драматургии. А в области музыки сколько-нибудь заметного прогресса нет.

Музыка отстала — таков тон всех выступлений. Обстановка и в Союзе композиторов, и в Комитете по делам искусств сложилась явно ненормальная. О Комитете по делам искусств говорили мало и критиковали его недостаточно. Во всяком случае, о непорядках в Союзе композиторов говорили значительно больше и острее. А между тем Комитет по делам искусств сыграл очень неблаговидную роль. Делая вид, что он горой стоит за реалистическое направление в музыке, Комитет всячески потворствовал формалистическому направлению, поднимая его представителей на щит, и тем самым способствовал дезорганизации и внесению идейной сумятицы в ряды наших композиторов. Будучи к тому же невежественным и некомпетентным в вопросах музыки, Комитет плыл по течению за композиторами формалистического толка.

Здесь сравнивали Оргкомитет Союза композиторов с монастырем или с генералитетом без армии. Нет нужды оспаривать оба эти положения. Если судьба советского музыкального творчества становится прерогативой наиболее замкнутого круга ведущих композиторов и критиков, критиков, подобранных по принципу поддержки своих шефов, создающих вокруг композиторов одуряющую атмосферу славословия, если творческая дискуссия отсутствует, если в Союзе композиторов укоренилась спертая, затхлая атмосфера разделения композиторов на первосортных и второсортных, если господствующим стилем на творческих совещаниях в Союзе композиторов является почтительное молчание или благоговейное восхваление избранных, если руководство Оргкомитета оторвано от композиторской массы, — нельзя не признать, что положение на музыкальном "Олимпе" стало явно угрожающим.

Следует особо коснуться вопроса о порочном направлении критики и отсутствии творческих дискуссий в Союзе композиторов. Раз нет творческих дискуссий, нет критики и самокритики, — значит нет и движения вперед. Творческая дискуссия и объективная, независимая критика — это стало уже аксиомой — являются важнейшим условием творческого развития. Там, где нет критики и творческих дискуссий, иссякают источники развития, укореняется тепличная обстановка затхлости и застоя, в которой меньше всего нуждаются наши композиторы. Не случайно, что людям, впервые участвующим в совещании по вопросам музыки, кажется странным, как могут уживаться столь непримиримые противоречия очень консервативного организационного режима в Союзе композиторов с якобы ультрапрогрессивными взглядами его нынешних руководителей в области идейно-творческой. Известно, что руководство Союза написало на своем знамени такие многообещающие призывы, как призыв к новаторству, к отказу от устаревших традиций, к борьбе с "эпигонством" и т. д. Но любопытно, что те же самые лица, которые хотят казаться весьма радикальными и даже архиреволюционными в области творческой платформы, которые претендуют на роль ниспровергателей устаревших канонов, — эти же самые лица в той мере, в какой они принимают участие в деятельности Союза композиторов, оказываются чрезвычайно отсталыми и неподатливыми к каким-нибудь новшествам и к переменам, консервативными в методах работы и руководства и часто охотно отдают дань плохим традициям и презренному "эпигонству" в организационных вопросах, культивируя самые квасные и затхлые приемы в области руководства жизнью и деятельностью своего творческого объединения.

Почему так получается, нетрудно объяснить. Если напыщенная фразеология о якобы новом направлении в советской музыке сочетается с отнюдь не передовыми делами, то уже одно это вызывает законное сомнение в прогрессивности тех идейно-творческих установок, которые насаждаются столь реакционными методами.

Организационная сторона любого дела имеет большое значение, как вы все прекрасно понимаете. Очевидно, должна быть произведена серьезная вентиляция в творческих организациях композиторов и музыкантов, свежий ветер должен очистить воздух в этих организациях, чтобы была создана нормальная обстановка для развития творческой работы.

Но организационный вопрос не является основным, хотя он и очень важен. Основной вопрос есть вопрос о направлении советской музыки. Дискуссия, которая здесь развернулась, несколько смазывает этот вопрос, что является неправильным. Если в музыке вы добиваетесь ясной музыкальной фразы, то в вопросе о направлении развития музыки мы должны также добиться ясности. На вопрос: идет ли речь о двух направлениях в музыке? — из прений вытекает вполне определенный ответ: да, речь идет именно об этом. Хотя некоторые товарищи пытались не называть вещи своими именами, и игра происходит отчасти под сурдинку, ясно, что борьба между направлениями идет, что попытки заменить одно направление другим налицо.