Дьявольщина - Александр Рожков

Щелкнул затвор автомата.

– Подходите ТВАРИ!

Пока горит свет

Дмитрий проснулся резко, открыл глаза и сел в кровати, тяжело дыша. Сердце глухо стучало в груди, а в висках нарастала тупая боль.

– Опять кошмар, – устало и как-то обреченно выдохнул Кожихин и встал с кровати.

Приняв душ, он оделся и, не завтракая, направился на работу. Утро только начиналось, солнце застенчиво показалось из-за горизонта и неторопливо выползало на небосклон. Ранние птахи, стараясь перепеть друг дуга, разноголосием пытались разбудить сонный микрорайон. Несмотря на утренний час, на улице уже начинало припекать, значит, день вновь обещал быть жарким. Дмитрий завел машину, неторопливо выехал со стоянки и поехал на работу по полупустым московским улицам.

В салоне негромко играла музыка, изредка прерываемая рекламными вставками. Боковое окно со стороны водителя было опущено, и Кожихин выставил в него руку, подставляя ладонь встречному ветру. Дмитрий любил утренние часы, когда дороги почти пусты, а светофоры мигают желтым цветом. В такое время хотелось бросить все и ехать, ехать, ехать – неважно куда, лишь бы не прерывать это удовольствие, ведь только оно заставляет забыть о ночных кошмарах и не думать ни о чем.

Серое здание показалось из-за угла и Кожихину с сожалением пришлось сбросить скорость, чтобы вписаться в поворот. Он въехал на служебную стоянку, где уже стояло несколько бело-синих машин с проблесковыми маячками. Заглушив мотор, Дмитрий вышел из автомобиля, закрыл его на сигнализацию, и уже было направился к входу в здание, как в кармане зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю? … Да, товарищ майор … Хорошо, адрес запомнил … Выезжаю.

Кожихин быстро вернулся в машину и, надавив на педаль газа, сорвался с места. Дело было нешуточным, раз сам майор ему позвонил и направил на место преступления. Такое происходило всего несколько раз, и всегда это было связано с одним и тем же – необычной смертью.

На месте Дмитрий был через двадцать минут. Среди многочисленных многоэтажек и многоподъездных домов Кожихин быстро отыскал нужный адрес – возле дома уже толпились автомобили «Скорой помощи» и полиции. Лифт неспешно поднял мужчину на седьмой этаж. На площадке стояли двое полицейских и о чем-то негромко беседовали. Увидев Кожихина один из них было подался вперед, но Дмитрий ловким движением руки открыл удостоверение капитана полиции и сержант отступил, взяв «под козырек».

– Пятидесятая квартира, – услужливо подсказал сержант в спину Кожихину. Тот кивнул и вошел в общий коридор.

Дверь нужной квартиры была распахнута, из помещения доносились приглушенные голоса, периодически выходили медики, полицейские и несколько человек в штатском – видимо понятые. Кожихин вошел в квартиру и прошел в спальню – они всегда были в спальне.

– Нефедова Мария Алексеевна, девяносто пятого года рождения, студентка, – сухо зачитывал информацию оперативный сотрудник. – Вызов был принят сегодня в 4 утра, звонила соседка с нижнего этажа. Она ночью слышала какие-то вскрики, стоны, что-то тяжелое передвигали, потом был страшный крик и все стихло. Когда мы приехали на вызов, дверь была открыта, а в спальне… вот, – указал он на труп, прикрытый простыней.

Дмитрий подошел к кровати и откинул простыню. Первое, что бросилось в глаза – взгляд полный ужаса.

– От чего она умерла? – поинтересовался он, рассматривая перекошенный в страхе рот, сжатые до крови на ладонях пальцы.

Опер быстро пролистал бумаги и произнес, словно сам не верил написанному:

– Предварительно врачи констатировали смерть от разрыва сердца, но думаю надо дождаться официальной экспертизы.

Кожихин согласно кивнул и вновь прикрыл тело, сел на кровать и оглядел спальню. Небольшая комната, застеленная пушистым ковром, в которой уместилась широкая кровать с бра, трюмо с высоким зеркалом возле двери, стул и тумбочка под телевизор. Шторы на окнах были не просто открыты, а сорваны с такой силой, что часть карниза отошла от потолка.

– Вы здесь ничего не трогали? – обвел пальцем комнату Дмитрий. – Все стоит ровно, как и было на момент вашего приезда?

Полицейский обвел взглядом комнату и согласно кивнул.

– Странно, – задумался Кожихин, вновь и вновь осматривая спальню.

Его насторожило не только сорванная штора, но нечто, чего он не мог пока объяснить – что-то в этой комнате было не так. Дмитрий встал и неторопливо прошелся по спальне, легко дотрагиваясь до вещей.

– Трюмо стояло здесь, – остановился он возле пустой стены, присел на корточки и указал на продавленные следы в ковре. – Она его зачем-то передвинула сюда, – кивнул он в сторону двери, – причем тащила быстро, словно пыталась забарикодироваться. Видите длинные рванные полосы?

Подойдя к двери, Дмитрий несколько раз открыл и закрыл ее, рассматривая следы на полу. Он не ошибся, трюмо поставили сюда, чтобы удержать дверь закрытой, только это не помогло. Некто сумел отодвинуть тяжелую мебель и войти в комнату. После чего девушка умерла от страха.

– Видимо была борьба, – предположил полицейский и высказал свои догадки: – Шторы сорваны, забарикадированая дверь спальни распахнута.

Кожихин вновь огляделся, поморщился от острого запаха амиака.

– Борьбы не было, – покачал он головой. – Она даже из постели выбраться не успела. Медики ее уже осматривали?

Опер кивнул и пояснил, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи, на теле жертвы никаких следов насильственной смерти.

– Их никогда нет, – негромко произнес Дмитрий и откинул простынь, обнажив тело.

Умершая девушка сидела, вжавшись в угол кровати, подогнув под себя ноги и сжав руки на груди. Возле правой ноги лежал фонарик. Кожихин попробовал его включить, тот на пару секунд отозвался еле видимым светом и потух.

– Батарейки сели, – ни к кому не обращаясь, произнес Дмитрий и почему-то заглянул под кровать. – Вот это уже интересно, – достал он оттуда небольшую записную книжку в синей обложке. Открыв ее, он пробежался глаза по содержимому. – Это ее дневник.

– Может там написано, что произошло? – подал голос полицейский, который все это время наблюдал за действиями Кожихина.

Дмитрий согласно кивнул и положил дневник на постель.

– Осмотрите здесь все еще раз и можете увозить, – отдал он приказ и вышел из квартиры – здесь ему делать было нечего.

Вернувшись в отдел, Кожихин первым делом дал полный словесный отчет майору.

– Сергей Михайлович, это уже третий труп за месяц, который мы находим в таком состоянии. Я, конечно, понимаю, что жизнь не сахар, но что их всех такое напугало до разрыва сердца?