Неправильная любовница - Любовь Попова

— Давай поговорим. Алин.

— О чем? О том, что я шлюха? Уже слышала.

— Зол я был, Алин. Согласись, были причины.

— Ну может и были, — отворачивается она, но ты меня обидел.

— Знаю, малыш. Но давай я все тебе расскажу. От и до. И если после этого ты захочешь продолжать играть в конченную стерву с прайсом, то я просто оставлю тебя в покое.

— Правда?

Глава 21

Алина

Я всегда думала, что я сильная. Что смогу избежать позорной участи содержанки. Сбегу. Укроюсь. Буду жить самостоятельно. Но как же я ошибалась. И дело даже не в том, что мне некуда идти, просто я поняла, что готова пойти на уступки самой себе, чтобы быть с ним. Только с ним.

Он попросил его выслушать, и я согласилась. Обиженная, злая, оскорбленная я начала слушать рассказ мальчишки, у которого как и у меня ничего не было. А потом появился волшебник в голубом вертолете и бесплатно показал кино. Красивое, сказочное с принцессой, что стала его женой. Только вот счастья от всего этого не было, а сказка оказалась триллером, в котором отец мог в любой момент убить сына.

Но дело даже не в страхе умереть, со смертью Андрей играл не раз, не раз брал грех на душу. Дело в людях, которые теперь от него зависят. От убыточной компании, которую он — Андрей превратил в успешное предприятие. И теперь ему нужно сохранить его, потому что продажа почти неминуема, а люди, что там работают, будут сокращены.

— Я сам когда увидел масштабы — офигел конечно. Это тебе не офис на десять человек, это целый город, — я не совсем понимала о чем он толкует, но эмоции, что переполняли его, передались и мне. — Покажи мне, — прошу я, и он открывает на телефоне файл с видео. Мы ложимся на подушки и вместе смотрим рекламный ролик о фабрике, что выпускает автомобили. О людях, что там работают. В видео даже появляется Андрей.

— Но если фабрика успешная, почему твой отец хочет продать ее?

— Потому что он туда посадил меня лишь для того, чтобы доказать, что я ни на что не способен. Он сам умеет только разрушать. И что такое строить— ему невдомек. Помнишь Распутина, что был тогда в доме отца? Вот ему хотят продать компанию. Даже не продать, а отдать за тебя. Чтобы переоборудовать и механизировать. Люди потеряют работу. Пока я не найду на отца управу, пока не загоню его в угол, мне придется играть эту роль

Я смотрю на видео, на людей, что как и я нуждаются в защите, и понимаю, что готова сдаться.

— Но ведь это может продолжаться очень долго, верно? Не один год.

— Возможно.

— И ты хочешь, чтобы я это время была с тобой?

— Хочу. Я просто хочу, чтобы ты была со мной.

Я понимаю, что поступаю глупо, но девичие сердечко стучит так сильно от одной этой фразы. А об остальном можно подумать потом. Например, что он мне не обязан был рассказать, фактически оправдываться. Он мог просто уйти и оставить меня и дальше вариться в своем одиночестве и обиде. Но он здесь. Он хочет помириться. В его жизни столько лицемерия и лжи…. Что — то ведь должно быть настоящим? Пусть это буду я. Не буду устраивать сцен, истерик, просто буду любить его, как умею. Со всей силой страсти, и может быть однажды он полюбит меня. Уйдет из той ненастоящей жизни и будет со мной. Не таясь ни от кого…

Этот план мне нравится гораздо больше того, где я просто продаю ему свое тело. Дышать легче. А на лице само собой расцветает улыбка.

— А хочешь есть? — спрашиваю, целуя в растянувшиеся губы.

— Закуски?

— Это провокация. На самом деле в холодильнике домашние котлеты и салат.

— Я буду очень рад. Соскучился по твоей кухне и по тебе, малыш, — он подминает меня под себя, поцелуем закрепляя наше перемирие.

— Стой, — торможу его, упираясь руками в грудь. Он уже членом в меня упирается. Он у него стоит как кол, тычется, и я, верная инстинктам, ноги раздвигаю. — Ты же хотел поужинать.

— Сначала я съем тебя, — нападает он на мой рот и членом между влажных складок толкается. Сначала медленно вводит, а затем дергает бедрами, засаживая до самого конца. Я ахаю от того, как плоть раздвигает мои стенки, хотя еще совсем недавно был секс. А кажется, что снова и снова мы занимаемся им впервые…

Андрей пытается быть нежным, но я уже немного понимаю его. Ему нужно другое. Ему нужно брать меня, не заморачиваясь о моем комфорте. Он хочет меня грубо, и я прошу его об этом.

— Сильнее.

— Малыш, блядь, не доводи, — скользит он по стенкам влагалища. Медленно. Степенно. — И так еле держусь.

— Не надо держаться. Возьми меня так, как хочется тебе.

Он застывает лишь на мгновение, ища во взгляде сомнение. И не найдя его, меняется

Становится неудержимым. Почти злым. Вколачивается в меня так сильно, что живот растягивает болью, бедра болят от ударов об его, а задница от пальцев, что заставили лежать в одном положении. Но этого ему мало. Он вышел из меня и притянул за шею к члену.

Рот непроизвольно открылся, впуская в себя агрегат моего мужчины. Он сжал мою шею, перекрывая воздух, вынуждая заглатывать максимально глубоко под его гортанные стоны.

— Да, девочка, да. Соси. Сильнее соси его.

Стараюсь дышать носом, но он вдруг зажимает его. Смотрит в глаза, из которых текут слезы и начинает вколачиваться в глотку как можно чаще, пока от нехватки воздуха, я не начинаю задыхаться, от чего горло пульсирует, доставляя Андрею еще больше кайфа.

В какой-то момент он выпускает меня из плена, толкает на кровать и жадно целует, входя сразу на всю длину. Таранит меня снова и снова, пока удовольствие не скручивает внутренности, пока оргазм не бьет по нервам, ослепляя от бьющего в глаза света.

Мы еще долго лежим, пытаемся отдышаться. А потом Андрей закуривает и даже вроде как улыбается.

— Ужин, — переворачиваюсь на живот и сползаю с кровати, он ловит меня за руку и качает головой…

— Потом. Мне мало тебя, малыш.

Господи, как приятно слышать то. И пусть внутри все болит, но если ему надо еще, я дам все, что нужно.

Гораздо позже мы все-таки поужинали, а еще распаковали мои коробки. Я была бесконечно счастлива вернуть себе себя и свое сердце