Мой суженый, мой ряженый - Татьяна Бочарова

— Ты чего не ешь?

— Не хочется что-то.

— Расслабься, Женя. Все девушки одинаковы. Все очень любят своих подруг и норовят устроить им пакость при первой же возможности.

Женя невольно прыснула и от смеха уронила вилку. Женька смотрел на нее и самодовольно улыбался.

— Вот так-то лучше. А то сидишь, будто на электрическом стуле.

Женя и вправду сразу почувствовала себя гораздо спокойней и уверенней. Она удобно облокотилась о стол и проглотила, наконец, кусок омлета.

— Откуда ты узнал про подруг?

— Это бобику ясно.

— Почему ясно? — Женя взглянула на Женьку с любопытством. — И вообще — почему они тебя так не любят?

— Потому, наверное, что я не обращаю на них внимания, они мне по барабану все, включая твою Чакину. Девушки такого не прощают.

— А я тебе тоже была по барабану? — кокетливо спросила Женя.

— Ты — нет. Ты не такая, как они.

— А какая?

— Не знаю. Я не могу вот так, сразу ответить. И вообще, ты задаешь слишком много вопросов. Чересчур.

Женя посмотрела на него серьезно и пристально.

— Это потому, что мне нравится, как ты на них отвечаешь.

— Я ведь не отвечаю!

— Отвечаешь, — повторила она настойчиво. — Мне достаточно этих ответов.

На самом деле, ей было достаточно одного его голоса. Она так долго мечтала, чтобы он поговорил с ней, и вот теперь ее мечты сбылись. Каждое его слово казалось ей исполненным какого-то значения, скрытого смысла. Или, может быть, Женя жестоко ошибалась?…

— А мне достаточно того, что ты сидишь рядом, — просто проговорил Женька.

Она наклонилась над столом совсем близко к нему.

— Я уже соскучилась. Очень.

— Я тоже, очень.

Женя вдруг поняла, что совершенно позабыла о том, что кругом народ. Еще мгновение, и они бы вновь начали целоваться. У нее кружилась голова.

— Доедай, — велел Женька. — Мы и так опаздываем. Автобус уже стоит.

— Куда мы едем?

— На экскурсию по городу.

— Сядем вместе?

— А как же еще?

Женя кивнула и принялась добивать омлет. Потом она выпила стакан кофе с молоком и побежала в номер собираться.

Люба в дубленке и сапогах стояла у двери.

— Я пошла. Ключ на столике. Тебя ведь не надо ждать, я правильно поняла?

Женя молча кивнула. Люба накинула на плечо сумочку, подхватила чемодан и вышла.

«Неужели, теперь она так и будет дуться? — с горечью подумала Женя, доставая из шкафа верхнюю одежду. — Как это глупо. Глупо и не по-дружески».

Через пять минут зашел Женька.

— Ты готова?

— Да.

— Тогда идем.

Они взяли вещи, заперли номер и спустились в общежитский двор. Большинство мест в автобусе уже было занято. Женька прошелся по салону и в самом хвосте обернулся и помахал Жене рукой.

— Сюда.

Она протиснулась мимо девчонок, мимо Любки, старательно глядевшей в окно, мимо Санька — тот уткнулся в какую-то газету. В последнем, длинном ряду уже сидели Владик Сидоренко, Вовка Егоров и Глеб Сташук. Все трое, точно по команде, уставились на Женю. Женька помог ей забраться на высокую ступеньку, сам сел между ней и Сташуком.

— Тебе удобно?

— Нормально. Только эти… чего они смотрят? — Женя кивнула в сторону ребят.

— Сейчас перестанут, — спокойно проговорил он и оказался прав.

Через минуту парни уже вполголоса переговаривались между собой, начисто позабыв о находящейся по соседству скандальной паре.

— Все на месте? — спросил Лось в микрофон.

— Все! — заревели хористы.

— Едем.

Автобус мягко тронулся. Женька обнял Женю и потихоньку привлек ее к себе.

— Как ты? Устала?

Она помотала головой и счастливо засмеялась.

— Нет. Мне очень хорошо. А ты не устал? Ты ведь вовсе не спал всю ночь.

— Я привык мало спать. Мне на работу к шести, вставать приходится в пять утра.

— Это на почту? — осторожно поинтересовалась Женя.

Он кивнул.

— Жень, а почему ты там работаешь? Столько мест есть нормальных.

— А это что, ненормальное, что ли? — Женька пожал плечами. — Меня оно устраивает. Относил свое, и весь день свободен. А главное, голову не нужно напрягать.

— Для тебя это главное?

— Да.

— А почему ты не пошел никуда учиться после школы?

— Пошел. В колледж. — Его лицо приняло пренебрежительное выражение. — Напрасная трата времени.

— Да почему? — удивилась Женя.

— Потому что мне учиться противопоказано. Я — умственно отсталый. Если тебя это напрягает, можешь пересесть, там впереди есть свободное место. Одно. — Тон Женьки стал откровенно вызывающим, взгляд из доброжелательного превратился в колючий.

Женя почувствовала, что наступила на больную мозоль.

— Перестань, — попросила она мягко. — Ничего меня не напрягает. Я просто спросила. Просто, из любопытства.

— Никогда не говори со мной ни о учебе, ни о работе. Я этого не переношу. — Женька продолжал щетиниться, точно рассерженный еж.

— Ладно, не буду. Только… — Женя едва заметно улыбнулась. — Только о чем же тогда нам говорить?

— Я вообще больше люблю молчать, — категорично произнес он.

— Хорошо, молчи.

Они посидели минут пять, ни слова больше не говоря друг другу. Затем Женька обнял Женю покрепче, придвинулся к ее уху и шепотом спросил:

— Обиделась?

— Зачем? — она усмехнулась. — На дураков не обижаются. Ты ведь именно таким хочешь казаться?

— Почему казаться?

— Потому что на самом деле ты вовсе не дурак, и оба мы об этом отлично знаем.

— Жень. — Он осторожно провел пальцами по ее щеке. — Ты, хочешь, поспи. Облокотись на меня. Ехать долго.

— О’кей. — Она прислонила голову к его плечу и затихла.

Автобус мерно покачивался на рессорах. В салоне было тепло, даже душновато. Из динамиков лилась приглушенная музыка. Вскоре Женю действительно начала одолевать дремота. В полусне она почувствовала, как сверху на нее клонится отяжелевшая голова Женьки — кажется, тот тоже не выдержал и уснул. Потом явь и вовсе стала уплывать, а на ее месте возникли клочковатые видения, меняющиеся стремительно, как в калейдоскопе. Жене казалось, что они с Женькой проснулись и целуются на виду у всего автобуса. Она вздрогнула и приоткрыла глаза — но ничего такого не было: Женька мирно спал, касаясь виском ее виска. Да и большинство пассажиров автобуса дремали, укачанные длительной дорогой. Женя успокоилась, устроилась поудобней и снова провалилась в сладкое небытие.

Потом автобус вдруг резко встал. Послышался отдаленный шум, голоса. Затем кто-то громко произнес над самым Жениным ухом:

— Эй, Ромео и Джульетта! Приехали!