Мой суженый, мой ряженый - Татьяна Бочарова

— Ну и ну! Скажи, у тебя совесть имеется?

— А в чем, собственно, дело? — Женя с трудом доплелась до своей постели и рухнула на нее, как подкошенная.

— Она еще спрашивает! — Люба возмущенно покачала головой. — Ты где была?

— Какая тебе разница?

— Большая. — Люба скинула одеяло и оказалась под ним полностью одетая: в длинном свитере и домашних лосинах в кокетливый желтый цветочек. — Я чуть с ума не сошла. Вернее, мы все, Настя, Светка, Санек. Думали, тебя маньяк утащил!

Женя почувствовала стыд и виновато улыбнулась.

— Любка, ну какой здесь может быть маньяк?

— Обыкновенный! А что прикажешь думать, если лучшая подруга, ни слова не говоря, пропадает на целую ночь? Хорошо, что нам Влад встретился полчаса назад и сказал, что Карцев тоже куда-то делся. Тут-то мы и смекнули, что к чему.

— Смекнули, и молодцы, — устало проговорила Женя и принялась расстегивать кофточку.

Она совсем не была готова к тому допросу, который учинила ей Люба. Меньше всего ей сейчас хотелось обсуждать с кем бы то ни было произошедшее между ней и Женькой. Но та, похоже, не собиралась униматься.

— Женюр, ты совсем ополоумела? Ты что… спала с ним? С этим…

— Перестань, — резко перебила Женя. — Не смей ничего говорить. Слышишь, я не хочу! — Она сняла джинсы и улеглась, отвернувшись к стенке.

Любка тут же подскочила к ее кровати.

— А как же Санек? Ты о нем подумала?

— Почему я должна о нем думать? Ты же знаешь, между нами ничего не было. Ничего.

— Дура! Он влюблен в тебя по уши!

— Я в этом не виновата. Я ничего ему не обещала.

— А этому… этому обещала?

— У него, между прочим, есть имя.

— Да плевала я на него, — срывающимся голосом крикнула Люба. — Женюра, ты же сама себя опускаешь ниже плинтуса. Над тобой… над вами все смеяться будут.

Женя рывком повернулась к Любе.

— Кто все? Ты? Девчонки из хора? Может быть, Лось? Мне нету дела, кто и что станет про меня говорить. Тебе ясно?

— Мне ясно, что ты спятила, — проговорила Люба с горькой усмешкой.

— Вот и замечательно. — Женя сладко зевнула. — А теперь дай мне поспать, сделай одолжение.

— Да Бога ради. — Люба стремительно направилась к порогу и вышла из номера, демонстративно хлопнув дверью.

Женя снова повернулась к стене и закрыла глаза. Зря, наверное, она так нагрубила Любке. Однако, та тоже хороша. Сама путается с кем попало и разрешения не спрашивает, а ее воспитывает. И за что она так ненавидит Женьку? Просто жуть, как ненавидит. Как будто он ей что-то сделал.

Постепенно мысли в Жениной голове стали путаться. На нее навалился сон.

Ее разбудили приглушенные голоса. Их было несколько. Один точно принадлежал Любе, два других, кажется Насте и Нике.

— Спит, — тихо проговорила Люба над головой у Жени.

— Пусть спит. Не буди. — Это сказала Ника.

— Да ведь она не успеет ни позавтракать, ни собраться.

— Успеет.

— Ой, девчонки, я просто балдею! — со вздохом произнесла Люба. — Женюра и Карцев! Знали бы об этом в институте!

— Правда, странно, — поддержала ее Настя. — Я не замечала, чтобы между ними что-то было. Да и вообще, что она в нем нашла? Дурак набитый, да еще и хам.

— Девочки, вы не правы, — возразила Ника. — Мне Карцев очень даже нравится. И вовсе он не такой, как вы говорите.

— Не такой? — взвилась Люба. — Ты о нем у Вовика спроси. Он с ним в одном классе учился. Говорит, его все ненавидели. Все! И ребята, и учителя. Таких эгоистов поискать надо, для него люди — мусор.

Женя почувствовала, что больше не может этого выносить и, открыв глаза, села на постели. Девчонки сразу притихли, сконфуженно глядя на нее.

— Не стыдно вам? — спокойно проговорила она, откидывая за спину спутавшиеся со сна волосы. — Может, вы еще меня обсудите?

— Ну зачем ты так, Женюр? — растерянно протянула Люба. — Мы ведь ничего такого не хотели, просто…

— Вот что, — холодно перебила ее Женя. — Я уже один раз сказала тебе: перестань. Моя личная жизнь — не твоя забота. И не всего хора. Я сама разберусь.

— Ладно. О’кей. Разбирайся. — Люба поднялась с кровати, на которой сидела. Вид у нее был в высшей степени обиженный и ущемленный. — Потом вспомнишь мои слова, но будет поздно. И не забудь, у нас сейчас завтрак. Чао! — Она вышла за дверь.

Настя юркнула за ней, Ника слегка задержалась, глянула на Женю — то ли с сожалением, то ли с завистью — и затем тоже вылетела прочь.

«Господи, ты Боже мой, — с неожиданной злостью подумала Женя, — почему бы всем не оставить меня в покое?»

Она наскоро приняла душ, оделась, застелила постель и спустилась в столовую. Первым, кто попался ей навстречу, был Санек. Он стоял у стены, понурившись. Жене показалось, он ждет ее. Она ощутила дикую неловкость и нежелание что-либо объяснять ему. Однако отступать было некуда. Женя, стиснув зубы, шагнула вперед. Санек поднял голову, на лице его возникла вымученная улыбка.

— Доброе утро. С Новым годом.

— Спасибо, и тебя также.

Она хотела пройти мимо, но он мягко удержал ее за руку.

— Послушай. Тебе не нужно чувствовать себя виноватой. Ты ведь мне все доступно объяснила. — В его голосе не было ни злости, ни осуждения, лишь спокойствие и мягкость.

У Жени защемило сердце. Она опустила глаза, чтобы не смотреть ему в лицо.

— Обещай мне только одно, — так же негромко и спокойно продолжал Санек. — Пусть мы, несмотря ни на что, останемся друзьями. Договорились?

— Договорились. — Женя кивнула и тут же увидела Женьку, выглядывающего из дверей столовой.

Ничего больше не сказав, она прошла мимо Санька и остановилась у порога.

— Ну как, выспалась? — спросил Женька, окидывая ее внимательным взглядом, точно проверяя, все ли в ней на месте.

— Слегка. — Женя улыбнулась и взъерошила ему спадающую на лоб челку. — А ты?

— Я не спал.

— Почему?

— Не хотелось. Пойдем поедим. Я тебя ждал.

— Пошли. — Она оглянулась по сторонам и демонстративно взяла его под руку.

Они вошли в зал, будто жених и невеста. Не хватало только свадебного марша, зато Женя сразу поймала на себе многочисленные любопытные взгляды. Она краем глаза покосилась на Женьку — тот был непрошибаем. «Правильно, — решила Женя. — И мне надо быть такой же, плевать на всех с Эйфелевой башни».

Все-таки ей было не по себе. Они дошли до середины зала и уселись за столом у окна. Женя чувствовала, как одеревенела спина. Аппетита не было. Она машинально взяла в руку вилку и принялась гонять по тарелке скользкий, желтый омлет. Женька насмешливо наблюдал за ней.

— Ты чего не ешь?