Испытание - Жоэль Шарбонно

Томас и близнецы уже за столом. При моем появлении Томас облегченно переводит дух и, не давая мне сесть, заключает меня в крепкие объятия. Когда я сажусь, он удивленно смотрит на мою тарелку. Стараясь выглядеть нормально, я навалила себе бекона, яичницы, картошки, фруктов, сладких бубликов. Чтобы не отвечать на вопросы о вчерашнем, я тороплюсь отправить себе в рот ломтик бекона. Это срабатывает, пока не приходят Зандри и Малахия со своими соседями. Когда все рассаживаются, Томас спрашивает:

– Все в порядке? Вчера вечером мы ждали, что ты вернешься.

Все ждут моего ответа. Я проигрываю в голове слова д-ра Барнса. Может, он хотел, чтобы я молчала? Решив, что вряд ли, я отвечаю:

– Райм умерла. Вчера вечером она покончила с собой.

Кандидаты из Пяти Озер выказывают разную степень удивления. Близнецы вздыхают и понимающе переглядываются:

– Мы догадывались, что произошло что-то в этом роде. Наш учитель предупреждал нас о давлении. Он сам два года работал Испытателем и рассказывал, что в каждом экзаменационном потоке происходит по два-три самоубийства.

Итак, Райм – первая. Не могу не задаться вопросом, кто будет следующим. Судя по молчанию моих друзей, они думают о том же.

Немного поговорив на эту тему, мы сосредоточиваемся на еде. Я делюсь едой с Малахией, набравшим за последние три дня веса, и сую в свой рюкзак бублик. Не знаю, можно ли выносить из столовой съестное. Если нет, то мое поведение наверняка заметили люди за экраном, и меня остановят. Но этого не происходит.

Звучит объявление. Мы собираемся у лифтов. Нас направляют в лекционный зал. Перед нами снова д-р Барнс. Он, улыбаясь, ждет, пока мы рассядемся, потом поздравляет с окончанием первого тура Испытания.

– Сейчас наши сотрудники проверяют ваши результаты. Мы знаем о ваших уникальных способностях, поэтому к каждой группе предъявляются отдельные требования по набору проходного балла. После обеда мы встретимся с абитуриентами и сообщим, прошли ли они в следующий тур или их Испытание завершено. Оставшееся до обеда время вы можете провести по своему усмотрению: в своих комнатах, в столовой, в обозначенных местах снаружи.

Снаружи! Меня вдохновляет мысль о свежем воздухе. Д-р Барнс объясняет, что все, кто выйдут из здания, не должны заходить за ограду Испытательного центра. Нарушители автоматически лишаются права продолжать Испытание.

Кандидаты уже ерзают, готовясь устремиться к двери, когда выражение лица д-ра Барнса меняется на грустное. Я готова к тому, что сейчас прозвучит, но все равно перестаю дышать и слезы, кажется, вот-вот брызнут из глаз.

– С прискорбием сообщаю, что вчера вечером абитуриентка Райм Рейнольд покончила с собой.

Кто-то в зале ахает, кто-то вскрикивает, кто-то даже хитро улыбается: «Одной меньше». Я на всякий случай пытаюсь запомнить эти улыбающиеся лица.

– Знаю, какой это трудный процесс, – продолжает д-р Барнс, – но, надеюсь, те из вас, кто останется, в случае, если напряжение станет невыносимым, обратятся ко мне или к кому-то из сотрудников. Мы здесь для того, чтобы помочь. А теперь отдыхайте. Пусть сегодняшний день принесет вам удачу!

В зависимости от того, где кандидаты желают провести эти несколько часов, они идут к одному или к другому лифту. Левый поднимает на пятый этаж, где наши комнаты. Все мы, кандидаты из Пяти Озер, выбираем правый.

За стенами сияет солнце, благоухает зеленая трава, дует легкий ветерок. У дверей дежурят два «пурпурных» сотрудника, но просторный, обнесенный забором двор Испытательного центра целиком в нашем распоряжении. Мы любуемся освещенными солнцем корпусами Университета, до некоторых из них рукой подать. Эти корпуса, копилки премудрости, служат напоминанием, зачем я здесь.

Прогуляться решили только десятка три кандидатов. Большинство из них плюхается в траву прямо перед входом, поэтому наша четверка из Пяти Озер бредет на задний двор. Там несколько высоких деревьев в цвету, прудик и три скамейки перед ним. Сияние чистой прозрачной воды и отражение солнечных лучей возрождают меня к жизни. Остальные садятся на скамейки, а я разуваюсь, стягиваю носки, закатываю штанины и вхожу в воду. В воде тянутся какие-то трубы.

Фонтан? Я подхожу ближе. Действительно, фонтан. Я бреду на другую сторону пруда и нахожу среди камней блок питания. Судя по положению рубильника на нем, фонтан включен. Почему же он не работает? Или это очередная проверка?

Я кидаю на землю рюкзак и достаю ножик – один из двух личных предметов, которые я захватила с собой. Открываю отвертку, снимаю с блока крышку и заглядываю внутрь. Все провода и соединения в порядке. Никаких почернений, могущих свидетельствовать о перегрузке или замыкании, все соединено правильно. Проблема, наверное, в насосе.

Вернувшись на середину пруда, я нагибаюсь и вглядываюсь через прозрачную воду в насос. Он невелик и с виду не поврежден. Я готова вынуть его из воды, но меня останавливает мысль, что рядом есть кое-кто, кому лучше было бы доверить эту задачу. Недаром он установил на отцовской ферме всю оросительную систему.

Томасу не терпится покинуть скамейку и залезть в воду. Зандри и Малахия со смехом наблюдают, как мы возимся с насосом, но со временем увлекаются беседой и оставляют нас с Томасом в покое.

По мнению Томаса, проблема может заключаться в рабочем колесе насоса, а по-моему, виноват мотор. Мы решаем достать насос и выяснить, кто прав. Томас моей отверткой откручивает насос от станины, и мы выносим его на сушу. Через несколько минут крышка снята. Я издаю победный крик. Колесо в порядке, а на моторе отошла клемма. Повозившись, я устраняю неисправность. Томас ставит на место крышку и возвращает насос в пруд. Проходит несколько минут – и в воздух начинают бить струи, вымочив нас обоих.

Проблема устранена.

Мы сушимся, лежа на траве. Мне хочется сохранить чувство счастья, которое охватывает меня, когда я заставляю работать барахливший прежде механизм. Я верчу на запястье браслет, вожу по нему ногтем и ищу застежку. Мы вчетвером обсуждаем наши семьи и гадаем, что в данный момент происходит в Пяти Озерах. У Зандри в глазах тоска – она скучает по дому. Я тоже соскучилась и не могу не думать о том, что, возможно, завтра нас здесь уже не будет.

Кажется, я нащупала, где расстегивается мой браслет, но тут нас зовут на обед. Подцепив кончиком ножа второе металлическое звено, я слышу щелчок и убеждаюсь, что права. Хочется поделиться своим открытием с остальными, но они уже спешат на зов. Я аккуратно застегиваю браслет, обхожу пруд и выключаю рубильник. Фонтан булькает и перестает бить. Тут явно напрашивается усовершенствование, которое позволило бы экономить электричество, но приобретенное за многие годы мастерство тоже надо расходовать экономно, расточительство вредно везде. Меня поджидает Томас, и я ускоряю шаг. Он смотрит на меня одобрительно – еще один повод для радости.