Когда ласточки кружат над домами - Игорь Надежкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 8
Через сорок минут мы уже были в Мандреме. Возле небольшого туристического поселения, которое состояло из продуктового магазина, кафе и шестнадцати бамбуковых домиков, в которых стояла двуспальная кровать с балдахином, шкаф и ванная комната. Для нас уже был забронирован домик в ста метрах от пляжа. Между парой из Франции и каким-то нелюдимым британцем, что уходил рано утром, а возвращался лишь ночью.
На стойке нас встретил худощавый индиец, над головой которого висело распятие и распечатанное изображение девы Марии. Он поприветствовал нас на ломаном английском и вручил нам ключи, напоследок сказав пароль от сети «Господь наш Иисус».
— Он христианин? — спросил я удивлённо.
— Католик, — ответила Оксана. — Здесь их много. Это все португальцы. В отличии от англичан, они заставляли местных принимать свою веру.
Оставив свои вещи в номере, мы отправились выпить кофе. Кафе стояло прямо перед деревянным мостиком, перекинутым через маленькую грязную речушку, что отделяла домики от пляжа. В кафе следовало разуваться, что причиняло мне неудобства, так как я предпочитал ходить в кроссовках, и мне приходилось постоянно возиться со шнурками. Из кафе открывался прекрасный вид на побережье Аравийского моря, что не спеша набегало на берег волнами.
Когда мы сели за столик, к нам подошел неспешный официант и лениво перекачиваясь принял у нас заказ. В Индии были совершенно иные представления о культуре обслуживания. Здесь не привыкли лебезить перед клиентами.
— Только обязательно уточните, что вам нужен зерновой кофе, иначе они принесут вам растворимый из банки, — предупредила нас Оксана.
— А что на счет чая? — спросила Кристина.
— Только масала. А это даже не чай толком. Словом, лучше закажи кофе. Это конечно странно, но в Индии нет нормального чая.
Когда с кофе было покончено, мы вернулись к домику, и рассевшись на веранде, смотрели, как суетятся рабочие-индусы. Наконец, Кристина спросила:
— И что дальше?
— Вы побудете здесь, — ответила ей сестра. — Пять дней. А мне нужно в Мумбаи. Вылет у меня завтра, а пока улажу кое-какие дела. А вы просто кисните здесь на солнце. Ходите на пляж. Прогуляйтесь по деревне.
И уже через десять минут Оксана уехала. А мы с Кристиной, остались вдвоем, в волшебном гоанском вечере, что тянулся в высоком небе. И мы просто врубались во все это. В морской бриз. В спокойствие Индийской жизни. В друг друга и самих себя.
Боже, это был лучший вечер, за последние два года. Нам некуда было спешить, и не о чем было волноваться. Мы просто спустились к морю и легли на горячий серый песок. Смотрели как закат сползает за водную гладь. Как стайки местных мальчишек гоняют изодранный мяч, а чуть выше, мужчины швыряют друг другу фрисби. На еще не просохшей линии прилива, тянулся к солнцу белый парнишка. А бродячие псы мирно спали рядом с шезлонгами. И это все было так далеко от нашего прошлого. От Елинича и всех остальных. От всего на свете. Был только я, прекрасный закат и женщина, которую я любил больше жизни.
Глава 9
Первые три дня мы провели в гоанском блаженстве, постигая истинную суть спокойствия. Просыпались в своей хижине, слушая мурлыканье французов, брань англичан и еще множество несвязных речей на не известных нам языках, что доносились из-за стены, что являла собой бамбуковый остов, обшитый чем-то вроде циновок и укутанный белыми простынями, скрывавшими нас от посторонних глаз. Выкарабкивались из-под балдахина в жару, которую устало гонял бесполезный вентилятор, принимали прохладный душ и шли завтракать. Французские тосты, омлет с роти, и мисочка раиты. Затем возвращались к домику, и на крыльце прятались от полуденного зноя. Я читал книги, которые привез с собой, а Кристина делала зарисовки акварелью, в свой маленький альбом. Ели манго и ананасы, настолько сладкие, что я с трудом мог проглотить несколько кусков, и смотрели как мимо нас ходят люди к пляжу, одной сплошной мешаниной разных стран и культур, которые так легко уживались здесь, не видя в друг друге врагов. И я все никак не мог поверить, что оказался здесь.
Понимаете, так не должно было случиться. Я был слишком мрачным и подозрительным для таких чудесных мест, и привык всегда и во всем искать подвох. Моей судьбой должны были стать темные подворотни родного городка, по которым я должен был метаться, со своими уставшими от жизни приятелями. Я все никак не мог понять, по какой такой причине оказался здесь, и смотрел, как группа французских йогов тянется к небу в своих немыслимых позах и практиках. А парочка из Бразилии бегает по песку на четвереньках, играя с бродячими псами. Даже эти чертовы псы. Все они на самом деле были ручные, но я все равно их остерегался, ведь страх и подозрительность были частью моей русской культуры, взращённой в холодном, сером и неприветливом климате. Я был здесь совершенно чужой. Бледный и угрюмый аджанби, что презренно зыркал на бхику из белых фешенебельных отелей. Слишком агрессивный для местных хиппи, и слишком не отесанный для приличного люда.
Под вечер отбросив все эти мысли, мы с Кристиной шли на пляж, купались в теплом море, что накрывало нас волнами, провожали закат, бесконечно рассказывая друг другу обо всем на свете. А когда солнце совсем уже ныряло за горизонт, мы выходили из поселения, поужинать в кафе у непальца, где подавали вкуснейшие блюда из риса и пряного мяса, и бутылочку колы всего за 10 рупий. Наевшись как следует, мы возвращались в домик, по темной дороге мимо женщин-торговцев, что кричали нам вслед: «Посмотри мои товары! Я даю хорошую цену!». И всюду витал запах яблочек кешью, из которых местные варили фени — сладковатое пойло вроде нашего самогона. Садились на нашу веранду, где до глубокой ночи наслаждались чистотой бытия, понемногу проникаясь этим беспечным местом.
Глава 10
В ночь, разделивший третий и четвертые