Кухня первобытного человека. Как еда сделала человека разумным - Анна Павловская

Средневековые праздники часто связаны с праздниками античными. Самый знаменитый из них — сатурналии во второй половине декабря, совпадавшие с зимним солнцестоянием. Легендарное правление Сатурна римляне относили к золотому веку, когда в стране царили равенство, благополучие, изобилие. Праздник отражал и воспоминания о прошлом, возможно, родовом строе, и культ почитания предков, и идею пищевого изобилия как символа счастливой жизни. Многие черты сатурналий говорят об их древнем происхождении: жертвоприношения животных, изобильные и пышные пиршества, в том числе публичные, с ритуальными блюдами — лепешками и большим количеством мяса, переодевания, ряженые в масках животных, театрализованные представления, массовые шествия и танцы, повсеместное зажигание свечей (огня), поминовение предков. Существовал также обычай отпускать в эти дни рабов, которые тоже участвовали в празднике, причем нередко хозяева и рабы менялись местами и первые обслуживали вторых, тем самым создавая хотя бы на эти дни иллюзию всеобщего равенства. Этот праздник был особенно распространен в Риме, но в других местах имелись его аналоги со схожими чертами.

В Древней Греции известен аналогичный праздник — кронии, посвященный Кроносу, который также почитался как правитель во времена золотого века. Вот что говорит об этих празднествах римский поэт Акций: «Большая часть греков и в особенности Афины празднуют в честь Сатурна (Кроноса), и праздник этот называется Кронии. Празднуется он следующим образом: по селам и городам устраиваются веселые пиршества, господа прислуживают своим рабам, отсюда же и наш обычай, что господа пируют вместе с рабами»[113].

Важно отметить, что вплоть до марта, то есть до времени весеннего равноденствия, в Древнем Риме проходили празднования, которые можно связать друг с другом. Все они отмечались обилием еды и питья, причем с преобладанием мясной пищи, праздничными шествиями, переодеваниями, ряжеными. И тематика их была чаще всего «пищевая», связанная с охотой, земледелием, виноделием, скотоводством, а также с движением солнца, то есть вполне могла трансформироваться из древних охотничьих празднеств. В январе праздновали веселые и шумные январские календы, в феврале — луперкалии, праздник пастухов, в марте либералии — праздник плодородия и вина (Либер-Дионис-Бахус-Вакх, в сущности, одно и то же божество). В аттическом (древнегреческом) календаре первая половина марта относилась к месяцу «анфестерион» (праздник виноградной лозы), а со второй половины начинался «элафеболион» (месяц праздника охоты).

Средневековые европейские карнавалы попадали на февраль, Масленица чаще на март, а с конца декабря начинался праздничный рождественский цикл, со Святками, ряжеными и другими старинными ритуалами. Истоки этих празднеств уходят в глубокую древность. И почти всегда связаны со звериной темой.

В иллюстрациях XIV века к средневековому «Роману об Александре» изображены ряженые, участвующие в празднике — рождественском или масленичном. Центральное место занимает коза, однако известно, что похожие представления устраивались и с участием медвежьих масок и костюмов. Нередко ряженые изображали смерть животного и его последующее оживление.

На западе Европы такой же центральной фигурой охотничьих праздников, как олень или медведь на севере, был бык (тур). На миниатюрах XVI века, изображающих карнавал в Нюрнберге, члены цеха мясников, взявшись за руки, пляшут вокруг «быка» и «коня». Сценарий карнавальной игры включал в себя «убийство и воскресение быка». В Словакии в XIX веке на Рождество и Масленицу в свите «туроня» шел «мясник» с деревянным ножом. При обходе крестьянских дворов он «перерезал» туроню горло. Верили, что кровь жертвы, смешанная с навозом, увеличивает урожай[114]. Нет сомнений, что это отголоски реальных жертвоприношений прошлого.

Бытописатель русской жизни XIX века А. В. Терещенко описывал увиденный им в Париже карнавал: «В бытность мною в Париже я видел карнавал, который происходил очень шумно… балы, вечера, танцы и маскарады занимают их до излишества. В воскресенье мясники водят по улицам откормленного быка, который обвешивается погремушками, украшается разноцветными лентами и кусками материй. На нем сидит мальчик, похожий более на Амура, нежели на Бахуса. Мясники в мифологических одеждах ведут за рога быка, за ними идет музыка и едет огромная колесница, которая битком набита здоровыми мясниками в разных положениях: иной держит дубину, представляя из себя Геркулеса; другой шатающегося Вакха, третий Силена, четвертый Сатира с козьими ногами и рогами и проч. …Убивают быка и, разрезав на известное число кусков, рассылают их по тем домам, куда водили его. Прежде всего отсылают самый лучший кусок королю, который дарит за то несколько сот франков»[115].

Славянский праздник имел свои особенности. Б. А. Рыбаков пишет о медвежьем празднике комоедицы, распространенном еще в XIX веке в Белоруссии: «Белорусы в середине XIX в., не считаясь с тем, что комоедицы могли прийтись на великий пост, справляли праздник плясками в медвежьих шкурах или в вывороченных мехом вверх тулупах»[116]. П. В. Шейн, собиравший в начале XX века данные по этнографическим традициям северо-запада России, посвятил комоедице небольшую главу, отметив, что чествование медведя в Минской губернии происходит накануне Благовещенья. Он описывает ритуальные блюда дня: «В этот день приготавливаются особые кушанья, именно: на первое блюдо приготавливается сушеный репник в знак того, что медведь питается по преимуществу растительною пищею, травами; на второе блюдо подается кисель, потому что медведь любит овес; третье блюдо состоит из гороховых комов, отчего и самый день получил название комоедица»[117]. Шейн считает существование этого дохристианского, по его мнению, обычая свидетельством того, что когда-то в этих местах поклонялись медведю. Правда, связывает его с желанием людей этой местности умилостивить зверя, чтобы он не истреблял их домашних животных.

Тот же А. В. Терещенко собрал информацию о традициях празднования Масленицы в разных регионах России. Остановимся только на тех из них, которые связаны со «звериной» темой. В целом писатель отмечает разгул и веселье, связанные с этим днем, которые, отметим, мало совпадают с христианским смыслом подготовки к Великому посту: «Русский с чистосердечной простотою предается всяким потехам: скачет и пляшет, шутит и смеется над скряжническою жизнью, гуляет в городе и вне города, поет и выводит на рожке радостную песню; сорит деньгами, опоражнивает бокалы с вином — тогда ему море по колено и хоть трава не расти».

В Саратовской губернии с песнями возили на лошади деревянного истукана (возможная замена животному), кланялись ему, затем ставили его посреди улицы и устраивали вокруг него гуляния с угощением. В воскресенье истукана «погребали», разыграв специальное действо, после чего относили куда-нибудь и оставляли до следующего года. Во многих областях Центральной России на лошадях возили ряженого мужика или дерево с колесом на верху, при этом лошадей наряжали в различных животных. Люди при этом одевались в звериные шкуры и во время шествия скакали и пели. В Сибири в санях, участвующих в шествии, располагались ряженые скоморохи, медведь и госпожа Масленица.

В Архангельской области действо настолько было похоже на европейский карнавал, что наводит скорее на мысль о позднем заимствовании, чем об общих корнях: «В пятницу мясники возили по городу быка на больших санях, в которые сами впрягались по несколько десятков. Здесь Масленица начинается с четверга. В этот день ездят по городу на больших санях с кораблем, который обвешивается флагами разноцветными и испещряется изображениями рыб, птиц, волков, медведей, тигров, лисиц, львов и пр., с разинутою пастью. На мачтах висят шкуры этих животных и чучела птиц и рыб. Замаскированные идут позади; музыка сопровождает общее веселье»[118].

На Руси издревле бытовала медвежья комедия, в которой ученый мишка давал представление под комментарии своего вожака. Нередко сюжет ее, как и в других «звериных» случаях, был связан с умиранием и воскрешением зверя или эротической тематикой. Популярность такого рода представлений была огромна: по имеющейся информации в 1887 году «в одном только селе Андреевка Васильковского уезда насчитывалось около ста пятидесяти ученых медведей, в самом Сергаче их было почти девяносто, в отдельных татарских и русских селах Нижегородчины — от пятидесяти до ста выученных животных»[119].

В Польше и Чехии рядились в так называемого «горохового медведя»; человека, представлявшего зверя, опутывали сушеными ветками гороха. В Македонии на Масленицу медведя «звали» на праздничный ужин.