Газета День Литературы # 113 (2006 1) - Газета День Литературы

И она слепо, яростно бегает по крыше и недвижно, печально глядит на меня из-за влас своих.

И я чую, что она пришла на крышу не из-за птиц моих.

И вот готова и хочет сорваться, и упасть с крыши на камни слоистые хлебовидные дворика нашего, и хочет, чтобы я удержал её на краю крыши

И она бешено, слепо перебирая босыми ногами, закрыв глаза, бежит, прыгает по краю крыши. Хочет она убиться?

И я бегаю вместе с ней неразлучно, сладко, и уже хочу упасть с ней...

Как волы с жерновами по жатве сыпучей, туго ходим мы по кругу.

Иму, мама, а что есть любовь мужа и жены?

И она сжимает пуховыми перстами, пальцами мои пальцы дрожащие.

Но мои пальцы в глине ручья, потому что я лепил из донной глины воробьев.

Но она не боится глины моей, а радостно липнет к ней...

И мы бегаем, кружимся по краю крыши босыми ногами, соединившись, схватившись глиняными липучими руками, чтобы не упасть.

И кричат перелётные птицы, поднимаясь с крыши, и чуя, что творится меж нами.

И спелыми глазами глядят на нас уходящие птицы: они чуют любовь?..

И она шепчет, шепчет: "Мальчик! Иисус! Иешуа! зачем мальчику такая красота? не бывает таких на земле лиц!.. Даже у девочек... А красота мужа не должна превышать красоты жены...

Зачем? зачем? зачем? отдай мне красоту твою... поделись со мной...

Иль закрой лицо своё... пожалей меня, мальчик...

У тебя сноп лучей... нимб... нимб... больно от него... он слепит... Нимб..."

И тут бежит сосед Малх и кричит с земли, чтобы я убрал руки от Марии...

О, рабби Малх! я не нарушу Закон.

О, рабби Малх, я закрываю глаза, чтобы не глядеть на Марию-Марру.

Я готов ради Закона упасть с крыши и порушить, избить о камни дрожащие свои руки и ноги.

Я снимаю с себя мокрую от бега рубаху и покрываю ею голову, чтоб не видеть Марию...

О, Боже! теперь я блаженно слеп и исполнил древний Завет...

Теперь я готов рухнуть с крыши о хлебовидные слоистые камни нашего дворика.

Но я не отпускаю рук Марии-Марры, а она не отпускает рук моих, и все рубахи мира не помогут нам разлучиться, если их набросить все на две головы наши...

Иму, Матерь, что есть любовь мужа и жены?

Иму, Матерь, Мария, Вы молчите, а я знаю теперь.

Иму, Матерь Мария, а её тоже звать Мария...Только она из Магдалы... У меня две Матери?..

Иму! И Она никогда не разлучится со мной... Как и Вы, Матерь... мама... Только Она пойдёт со мной по всем дорогам, по всем грядущим дням, по всем крышам... по всем градам... Как и Вы, Матерь... Иму...

...Иисус, Иешуа, зачем мальчику такая красота? Не бывает таких лиц на земле... У тебя — сноп-нимб... Он слепит... больно... Остро.

Она снимает с голову алую шапочку и подносит её к Его лицу... Шапочка дымится, занимается... шёлк свивается... корчится как живой...

Он говорит:

— Убери... Сгорит...

Он знает.

Потом они сходят с крыши и ступают, босые, по камням двора, похожим на белые слоистые хлебы...

— Мария! Девочка! в обгоревшей алой шапочке!..

Наш двор усыпан камнями. Мы с отцом Иосифом пытались выкорчевать камни из земли, но их множество... Вся наша земля — камень...

О, моя каменистая Галилея, которую презирают жители Иудеи и Иерусалима!

Они говорят: "Что может взойти на камне? Какой злак, разрывая, раздвигая камень, даст плод?

Какой Пророк придёт из чахлой провинции? из камня?"

Но котёл кипит с краёв.

Но иудеи кипят на окраинах Римской Империи.

А я взойду, воскиплю на Камне иудеев, на скрижалях Закона Моисея? На окраинах Завета?..

О, моя каменистая, заброшенная Галилея!..

И я вернусь сюда через тысячи лет, ибо Воскресший всегда возвращается на места своего детства, и твои хлебные камни узнают меня и возрадуются...

Но!

— Иму! Матерь! что есть любовь между мужем и женой? Иль я уже знаю?..

И я хочу вечно бегать среди вечных весенних птиц, по вечной нашей крыше с вечной девочкой Марией...

И чтобы вечная Мать моя и вечный Отец мой глядели бы вечно на нас и вечно любили...

(Продолжение в следующем номере)

Юрий Ключников НЕБО ПОЭТА К 80-летию со дня ухода С.А. Есенина

Восемь десятилетий мы живём без Есенина. Точнее сказать без его физического присутствия среди нас, ибо духовное свечение уникального есенинского таланта с годами становится только ярче. Он ушел в том возрасте, когда многие великие лишь начинали дышать в полную грудь, ушел в расцвете творческих сил и в полной немощи телесной оболочки. Стихи последних лет его жизни становились всё хрустальнее, всё звонче, тогда как ясные глаза поэта катастрофически тускнели, мешки под ними делались больше, а знаменитые золотые кудри посерели, как осеннее жнивье. Он сжег себя в огне беспутной жизни, на костре несоответствия духовных идеалов и реальной действительности.

Я похабничал, я скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.

Как погиб Есенин? В 1926 году мало кто сомневался в версии самоубийства. Работавшая в ЧК и кое-что знавшая об отношении к поэту в этих органах Бениславская, тем не менее, приняла официальное заключение о смерти за истину и покончила с собой на могиле любимого человека. Сегодня почти доказано, что умереть Есенину всё-таки "помогли". Подозрительно спешно произведенное следствие, глубокий пролом на лбу, вытекший глаз, восковой, а не синюшный, как это бывает у повесившихся, цвет лица, отсутствие темной полосы на шее трупа, также многие другие детали подтверждают предположение, что поэта сначала убили, а потом подвесили.

Кто убийцы? Скорее всего — сотрудники ГПУ. Кому мешал поэт? На этот вопрос он ответил сам: мешал спать стране родной, точнее, тем, кто её пытался усыпить. Так это или нет, погиб Есенин по своей или чужой воле, мы этого, боюсь, не узнаем никогда. Но что известно доподлинно, так это то, что раннюю смерть свою поэт предчувствовал давно. В восемнадцать лет написал стихотворение "Исповедь самоубийцы", и потом мрачных предчувствий было очень много. "И в синий вечер под окном на рукаве своем повешусь". "Скоро, скоро часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час". Нужно ли продолжать цитирование? Правда, есть другие прогнозы:

Но, обреченный на гоненье,

Еще я долго буду петь,

Чтоб и мое степное пенье

Сумело бронзой прозвенеть.

К сожалению, Есенин делал все, чтобы сбылись предчувствия первого рода. Последний запой 1925 году был таким страшным, что обследовавший Сергея Александровича профессор Ганнушкин, светило тогдашней психиатрии, сказал: "Еще один запой, и он сойдет с ума". Подтверждение диагноза профессора дает поэма "Черный человек" — классическое описание развития алкогольной шизофрении.

Много пишут об окружении поэта, которое спаивало его. А, кроме того, судьба, словно в назидание (для кого?), сводила Есенина с людьми, ушедшими из жизни не по своей воле. Ганин, Орешин, Клычков, Айседора Дункан, Зинаида Райх, Мейерхольд, Киров, Фрунзе, Блюмкин... На малоизвестной личности последнего остановимся подробнее, поскольку есть сильные подозрения, что он — один из организаторов убийства поэта. Он был моложе Есенина на пять лет, но очень рано проявил талант в своей сфере. В 18 лет Яков Блюмкин — заметный деятель Закавказской ЧК, друг Троцкого, исполнитель террористического акта против германского посла в России Мирбаха. Чтобы очиститься перед большевиками, которым он сорвал Брестский мир, Блюмкин бежит на Украину, борется здесь с украинскими националистами, готовит покушение на гетмана Скоропадского. Его прощают, он становится секретарем Троцкого.

Есенин познакомился с Блюмкиным еще в 1918 году. Отношения их развивались очень неровно. Однажды Блюмкин выручил Есенина, взяв его на поруки, когда того арестовали за связь с белогвардейским офицером. В другой раз Блюмкин приревновал поэта к своей жене и чуть не застрелил его. Были и другие угрозы, о Блюмкине слыла слава как о человеке неуравновешенном, и Есенин старался избегать встреч с ним.