Тринадцатый сын Сатаны - Николай Стародымов

И мимо этого бедлама тянется небрежно обордюренная, немного разбитая и потрескавшаяся, но зато единственная на всю округу асфальтированная дорожка. Вдоль нее уже стоял ряд фонарей, так что в ранние декабрьские сумерки дорожка обещает быть достаточно хорошо освещенной. Одним своим концом она упирается в автобусную остановку и расположенную рядом с ней платную «ракушечную» автостоянку, другой же, изогнувшись по пустырю, вливается в компактную кучку новехоньких высоток, в которые, судя по всему, только начали заселяться новоселы. Так что «клиент», каким бы транспортом, общественным или личным, ни приехал, обязательно пройдет по этой дорожке. И подстрелить его прямо из окна строящегося дома, сегодня, в субботу, когда строителей тут почти нет, будет совсем нетрудно. При этом дверные проемы подъездов выходят на противоположную сторону. То есть время для отхода в избытке. А так как район абсолютно новый, здесь никто никого и ничего не знает, и вопрос «не заметили ли вы тут незнакомого человека?» будет неактуальным.

Единственное слабое звено в плане Ленька видел в том, что жертва могла приехать на личной машине непосредственно в микрорайон. Ну да тут ничего уже не поделаешь: приказ есть приказ. Наверное, Шеф чем-то руководствовался, раз уж отдавал именно такое распоряжение. Скорее всего, предположил Бык, непосредственно в район новостройки хорошую дорогу для легкового транспорта еще не провели или въезд туда неудобен. К тому же многие владельцы автомобилей на зиму ставят их на прикол.

…Потом Ленька Бык съездил на свой «склад». Такое место хранения вооружения, как у него, с гордостью думал киллер, вряд ли есть еще у кого из коллег.

Держать орудия своего ремесла дома, в гараже или у родственников он остерегался. Мало ли что… Поэтому металлический ящичек с оружием он хранил у дедка, с которым специально познакомился и который работал сторожем на одной из городских свалок. Место надежное и вполне безопасное. Во всяком случае, Ленька так думал, особенно поначалу. Однако вскоре убедился, что и в этом, столь привлекательном месте, имеются свои проблемы.

Это только со стороны кажется, что городская свалка — всего лишь место, куда со всего района свозят отходы жизнедеятельности города. На самом деле свалка — это целый мирок. Почти замкнутый мирок, подчиняющийся своим собственным законам, вход в который разрешен только посвященным.

Впрочем, даже если вдруг тут появится человек несведущий, он ничего не заметит. И в первую очередь не заметит того, что за ним неотступно наблюдают. Свалка умеет беречь свои тайны. Хотя бы потому, что ей есть что беречь.

Главные обитатели свалок, конечно же, бомжи. Несколько, а точнее даже сказать, здорово, романтизированная версия их пребывания среди отбросов города — один из самых кассовых фильмов времен агонии Советского Союза (или даже уже посмертный?) это «Небеса обетованые»… Бомжам на свалке разрешается проживать, потому что они, во-первых, обязательно платят местному «авторитету», который данную клоаку «курирует», а во-вторых, выполняют здесь всю черновую работу по переборке и сортировке свозимых сюда отходов… Ну и еще кое-что делают.

Когда Ленька появился здесь впервые, он просто прошел к сторожке деда. Краем глаза отметил, что въезжали оранжевые мусоровозы, почему-то направляясь в разные концы немалой территории, тут и там копошились группки людей. И во второй раз на него никто не обратил внимания.

А на четвертый он неожиданно оказался среди нескольких крепких ребят, которые глядели на него довольно недвусмысленно.

Бык был слишком опытным человеком, чтобы мгновенно понять, что он нарушил некое правило, существующее здесь, что он без разрешения вторгся на чужую территорию.

А потому, не дожидаясь развития сюжета, сам быстро проговорил:

— Ребята, если я что-то сделал не так, извиняюсь. Ни на чьи права я не посягал… Прошу только указать мне того, с кем я могу поговорить и кто может мне разрешить навещать старика… Ну а вам, за беспокойство, я проставлюсь, как положено.

Такая постановка вопроса парней несколько обескуражила. А недвусмыленный намек на «проставление» несколько смягчил напряженность.

— А кто ты такой? — сурово спросил один из них, стоявший чуть сбоку.

— Да кто я такой — это неважно, — среагировал Ленька. — Главное, что я не претендую ни на чьи права. Если мы с вами никак не договоримся, я просто уйду.

Так он познакомился с командой, которая курировала свалку и обеспечивала ее безопасность. Постепенно, убедившись, что Ленька и в самом деле бывает тут исключительно редко и что не пытается вынюхивать какие-то секреты, на него перестали обращать внимание. Хотя, киллер понимал, что это только так кажется: всякий раз, когда он переступал некую незримую черту, он попадал в поле зрения парней. Они не знали, с чего это он иногда появляется у деда. И это не могло их не настораживать. Но они терпели его — их «крыша» разрешила его не трогать.

Откуда им, рядовым костоломам, было знать, что их «авторитет» просто-напросто поладил с его Шефом?

И все же постепенно, невольно, он узнавал некоторые мелочи, которые позволяли ему понять, насколько богатое это место, свалка, какие немалые денежки тут делаются.

В свое время в одной из столиц южных республик СССР, кажется, в Ашхабаде, получила широкую известность история о том, как вдруг сначала разбогател, а потом оказался за решеткой некий офицер. Он узнал, что, собственно, и не было ни для кого какой-то тайной за семью печатями, куда именно вывозят и попросту выбрасывают отработавшие свое аккумуляторы и радиодетали. В радиоделе он, судя по всему, разбирался неплохо, знал, где именно в разбитых приемниках-передатчиках имеются фрагменты плат, содержащих драгоценные металлы. Там же офицер собирал аккумуляторы, содержавшие серебро. Из всего этого брошенного утиля он выплавлял, извлекал химическим путем — а потом продавал ювелирам драгметаллы. Деньги по тем временам имел — сумасшедшие… Когда его посадили, народ искренне возмущался: так что же, спрашивается, более преступно — выбрасывать металлы, за которые платят, тем более валютой, на свалку или же возиться-извлекать их из утиля в целях личного обогащения?

В другом месте, опять же в Средней Азии, как будто бы в знаменитых не то в Мары, не то в Теджене, солдаты случайно нашли выброшенный моток серебряной проволоки. Они, скорее всего, даже не подозревая, что именно попало им в руки, кустарным способом делали себе цепочки и всевозможные безделушки, крестики-украшения, пока кто-то из прапорщиков не обратил внимание, что солдатские поделки уж слишком похожи на серебро… Хорошо еще, хоть в той части никого за подобное не осудили.

Понятно, что далеко не на всех свалках кучами валяются мотки серебра и ворохи золото- и платиносодержащих радиодеталей. Но хороших, добротных, на что-то годных вещей и предметов — хватает. Скажем, несколько лет назад все те же бомжи перерывали груды мусора в поисках меди и других цветных металлов. Да и сейчас далеко не все из того, что продается в магазинах «Second hond», которые у нас называют «вторые руки», и в самом деле прибыло к нам из-за океана.

Имеется в данном вопросе и еще одна сторона. Близ Москвы есть немало свалок, куда выбрасывают всевозможные продукты, которые, по документам и совершенно справедливому заключению Санэпидемнадзора, должны быть уничтожены. Однако сжигать их — дело дорогостоящее и хлопотное, вот и вывозят их просто с глаз долой… На такие каждое утро съезжаются множество людей, которые не имеют средств к существованию (или пытающиеся сэкономить таким образом), чтобы набрать всякой съестной всячины. Тут и заплесневевшие колбасы, и «нарезки» в поврежденной вакуумной упаковке, и просто та еда, из-за которой не смогли договориться органы продающие и органы, дающие разрешение на торговлю…

Но и это еще не все, на чем тут делаются деньги. Представители, так сказать, природо- и правоохранительных органов тут бывают, понятно, не так уж часто. А потому на свалках не только что-то перебирают или что-то собирают. Нередко здесь что-то и хоронят. Например, ядовитое, незаконное, радиоактивное — и конечно же, делается это не просто так, а с чьего-то ведома, с чьего-то соизволения… Ну а как именно заполучить такое разрешение — как говорил небезизвестный Афоня: «Думай, профессор!»

Имеется и еще один пункт, за который цепляются люди, способные из гнилого дерьма сделать продажную конфетку. На содержание, на экологическое обслуживание, на охрану, на борьбу с грызунами и саморазвивающимися волкодавами и прочими полудикими животными, на предотвращение пожаров и противоэпидемиологические мероприятия свалок — на все это и еще многое другое город выделяет немалые средства. Ну а как можно в должной мере проконтролировать, как эти средства расходуются?.. Или еще: организации, отвечающие за очистку улиц и своевременный вывоз мусора в определенные места зависят от того, чтобы мусоровозы делали за смену максимальное или хотя бы необходимое количество ездок, и следовательно, стремятся со «свалочным руководством» поддерживать нормальные отношения, чтобы транспорт не терял драгоценное время в очередях…