Люби меня - Елена Тодорова

Говорю себе, что дело вообще не в Богдановой. Говорю, что волнует исключительно то, чтобы от меня отъебались старики. Говорю, что к концу месяца забуду все.

И делаю еще одну зашкварную хрень. Очередную «первую» в своей жизни распечатываю – заказываю и отправляю девчонке букет. А раз уж я рухнул настолько низко, решаю, что он должен быть настолько впечатляющим, чтобы даже в доставке камикадзе Георгиева запомнили.

Длинные красные розы. Сто восемьдесят одна штука.

И я ни за что, блядь, не признаюсь, чем обусловлено именно это количество.

Долго думаю, что написать в записке. Я не мастак по красивым словам. Черт возьми, да я ни по каким не мастак. Зачем они нужны, если обычно все решается действиями?

«Приходи на игру. Будь в моей команде...»

Это просто часть плана. Ничему не противоречит. Ни о каких долбаных чувствах не свидетельствует. Я не околдован. Даже о сексе больше с ней говорить не стану. Чисто рабочий вариант: мне все-таки нужно, чтобы она помелькала рядом.

Дело сделано. Остается спокойно дождаться результата.

Спокойно, блядь… Ага.

Всю тренировку об этом думаю. Представляю, как Богданова отреагирует, и дыхание в груди стопорится. По коже мороз летит. Поджилки трясутся. Знал бы кто из пацанов, которых сегодня яростнее обычного трамбую, что в моей душе творится, долго бы надрывали животы.

– Прокурор, ты, блядь, потерялся? Это, сука, тренировка! Не Еврокубок! Сбавь обороты!

Я это гребаное прозвище терпеть не могу. Только за него Тоха и получает очередного с локтя. А вовсе не потому, что осмелился подчеркнуть мое агрессивное состояние.

Из нашей пятерки Шатохин, конечно, ближе всех. Но и бесит чаще всего именно он. Ушлая гнида. Умеет пробивать в самый центр. И я сейчас не его выдающиеся «трехочковые» имею в виду. Тоха просто всегда чувствует, когда ты дестабилизирован, и чаще всего попадает в самую суть адского воспаления. Снайпер, блядь.

Остаток тренировки избегаю его, чтобы лишний раз не светиться.

А после… Несусь в раздевалку, как ни приказываю себе тормознуть.

Подхватываю трубу и… Да, мать вашу! Входящие от нее!

Сонечка Солнышко: Привет.

Сонечка Солнышко: Спасибо. Букет очень красивый.

Сонечка Солнышко: Что значит быть в твоей команде?

Пока нутро загорается оглушающей, сука, радостью, отвечаю ей, как мудак.

Александр Георгиев: Ты походу ошиблась адресатом. Я ничего не отправлял.

Осознаю, безусловно, что веду себя не просто как рогатый принц… Блядь, уникальный долбоеб. Но иначе я не могу. Все сворачивает и выносит изнанкой наружу, заставляя меня тупо задыхаться от надрыва оставшихся эмоций.

Сонечка Солнышко: Отправлял. Больше некому.

То, что больше некому – это, несомненно, хорошо. Охрененно хорошо.

Но я все равно не могу вот так просто проглотить свое достоинство. Наверное, потому что оно у меня охуеть какое большое. Ну и зарвавшееся. Признаю. Попуститься не получается.

Александр Георгиев: Ха-ха.

Александр Георгиев: Ага.

Сонечка Солнышко: Саша… Ответь на мой вопрос. Что за команда?

Мне, блядь, всухую признаться, что я о ней вроде как мечтаю?

Это странно. Бред. Позорняк. Унылое говно.

Да я скорее сдохну!

Александр Георгиев: Придешь?

Набиваю и гашу экран. Откидываюсь назад, чтобы впечатать в стену затылок и перевести дух.

Руки дрожат. Блядь, да не только руки. Сука, я ли это?

Слишком далеко с этой всей херью шагнул.

Что, если результата не будет? Что, если не оценит? Что, если снова пошлет?

О чем я, черт возьми, вообще думал?

Не должен за ней бегать. Не должен стараться. Не должен позволять эмоциям брать верх над рассудком!

Сижу на скамейке полностью одетый, в то время когда остальные уже сверкают голыми задницами в сторону душевой. Сижу и задыхаюсь, пока не прилетает ответ.

Сонечка Солнышко: Приду, если объяснишь, что подразумевал в записке... Что за команда?

У всех ведь случаются минуты слабости, да? Ну, когда ты отключаешь мозг, чтобы он не мешал тебе выкинуть какую-то очевидную дурь? Надеюсь, да. Потому что я задерживаю дыхание и набиваю лютый чес.

Александр Георгиев: Команда – это ты и я. Условия и правила те же. Но я обещаю фильтровать базар, не звереть и не наглеть слишком сильно. Ты со мной?

Сонечка Солнышко: Хорошо. Я приду.

Она выполняет свое обещание. И я сталкиваюсь с новой проблемой. Меня, блядь, всю игру колбасит. Не могу не думать о том, что будет, когда Соня снова рядом окажется.

Каким образом я собираюсь с ней контактировать, если меня на расстоянии «глаза в глаза» на куски рвет? Если на одном лишь предвкушении все цепи слетают? Если я в тотальном ужасе от всех своих ощущений?