Роковая Роксана - Ната Лакомка

- Потому что вас так же треплет злой ветер, - объяснил Бранчефорте, слишком нежно мне улыбаясь, - но всё изменится, едва вы совьёте гнездо.

«С чего это вы решили про злой ветер, и с чего решили, что мне нужно гнездо?», - чуть не спросила я, но сказала вслух совсем другое:

- А я вспоминаю о вас, когда слышу арию евнуха Вагуса.

- Разве мы с ним чем-то похожи? – граф даже немного обиделся.

По крайней мере, нахмурился и посмотрел на меня укоризненно.

- Но вы ведь тоже несёте возмездие, - объяснила я, - как и фурии, которых Вагус просит отомстить за смерть его господина.

Он хмыкнул:

- Сначала сравнили меня с евнухом, теперь с уродливыми злобными женщинами, что же я сделал, что вы такого мнения обо мне?

- Возможно, вы ничего не сделали? Хорошего.

- Значит, придётся исправляться, - заметил граф, переходя на уже знакомый мне бархатистый тон.

- Начните прямо сейчас? – предложила я. – Дайте послушать оперу. Я в первый и в последний раз в королевской ложе, и мне хотелось бы получить удовольствие по максимуму, а не присутствовать на допросе.

- Это не допрос, - возразил Бранчефорте. – Но я умолкаю, Наслаждайтесь, Роковая Роксана.

Меня будто пчела ужалила, когда он назвал моё прозвище. О каком наслаждении музыкой после этого могла идти речь?!.

С этим пора было заканчивать. Я решительно повернулась к графу, и наши лица оказались совсем рядом. Я даже видела, как пляшут в его зрачках отражённые огни люстры.

- Вы всё равно подозреваете во мне демона, ведьму или кого-то ещё? – спросила я негромко, но твёрдо. – К чему эта игра? Если я под подозрением, то скажите, в чём вы меня подозреваете? В том, что я заставила Колдера охотиться под дождём на бекасов, отчего он простудился? Или заразила грудной жабой бедного Фарлея? Разве вы настолько не доверяете королевским дознавателям и медикам, что в причинах смерти возникли какие-то сомнения? Тогда не надо этого скрывать. Расскажите обо всём открыто. К чему эти тайны? Я ни в чём не виновата, так что мне ничто не повредит, я уверена. Но для меня эти трое не были посторонними людьми. Если вы воображаете, что мне нет дела до того, как они умерли, то ошибаетесь. Я переживала каждую смерть… вы даже предположить не можете, что со мной тогда происходило… И я имею право знать…

- Вы знаете, что чувствует мужчина, когда смотрит на вас? – вдруг перебил меня граф. – Да нет, откуда вам. Вы, вряд ли, даже задумывались об этом.

- Что за разговоры? Это неприлично… - я почувствовала, как щёки предательски вспыхнули, но взгляд не отвела.

- А, вы покраснели, - граф наклонился ко мне и теперь нашу близость можно было назвать даже опасной.

Стоило ему или мне податься вперёд всего на дюйм…

Я вдруг перестала слышать голос прославленной Нины дель Претте, перестала слышать музыку и словно позабыла, что мы находимся в переполненном театре.

- Значит, о чём-то догадываетесь, - продолжал королевский эмиссар и вдруг взял меня за руку, погладив мою ладонь волнующим, медленным касанием. – Но всей правды не знаете. Смотреть на вас – это как смотреть на прекрасную розу в королевском саду. Её аромат ощущаешь даже на расстоянии. А когда приблизишься – он такой сильный, что теряешь голову. Вы знаете, что происходит, когда мужчина теряет голову?

- Отодвиньтесь… - попросила я шёпотом, потому что не была уверена, что смогу заговорить нормальным голосом.

То, что сейчас происходило, очень напоминало заграничные романы, которые мы со Стеллой читали тайком, ночью, выкрав книги из личной маминой библиотеки. Но теперь я понимала, что авторы, описав сердечный трепет главных героинь при виде главных героев, утаил от читателей больше половины. Потому что то, что я сейчас переживала, можно было сравнить разве что… с вихрем, который кружит бедную ласточку… И если граф сейчас поцелует меня…

Меня ещё ни разу не целовали. Три жениха – и ни одного поцелуя. Потому что настоящая леди не позволяет вольностей до свадьбы. Нельзя даже подержаться за руку… Но Стелла ведь не слишком соблюдает эти правила?.. Может и мне перестать их соблюдать?..

Трудно поверить, но все эти мысли промелькнули в моей голове за считанные секунды. А граф уже завладел другой моей рукой и смотрел так, что сердце у меня билось быстро и неровно.

Я призвала на помощь всё своё самообладание и отстранилась, оперевшись на противоположный от графа подлокотник.

- Вы что тут устроили… - успела произнести я, когда дверь королевской ложи распахнулась, и появился Эмиль Бэдфорд – с отчаянным и злым лицом и с пистолетом наперевес.

Теперь это ещё больше походило на любовный роман из библиотеки моей маменьки, с той лишь разницей, что в роли прекрасной Элизабет, нежной Эммы или сентиментальной Маргарет выступала я. Ну и, разумеется, великолепные джентльмены – герои любовных грёз читательниц – не размахивали пистолетами. Да и злодеи в этих книгах пистолетами не размахивали.

- Она вам не достанется! – выпалил Эмиль, и я с ужасом услышала, как щёлкнул взведённый курок.

- Не глупите, Бэдфорд, - граф Бранчефорте отпустил мои руки и медленно поднялся, а Эмиль тут же навёл дуло пистолета на него. – Уберите оружие, - граф говорил спокойно и негромко. – Это – театр, здесь полно людей. Ещё попадёте в кого-нибудь случайно.

- Если попаду, то только в того, кого надо! – свирепо ответил Эмиль.

- И кто же ваша жертва? – поинтересовался граф, становясь между ним и мною. – Леди Розенталь? Хотите выстрелить в неё?

Я вцепилась в подлокотники кресла, слушая этот безумный разговор. На сцене бесновался евнух Вагус, призывая фурий отомстить Юдит за убийство военачальника, но меня уже не волновала ни красота исполнения, ни затейливость музыки. Господи, неужели Эмиль – мальчишка, живущий по соседству, которого я знала с рождения, решил убить меня?.. Хорошо, что мама не позволила никому пойти в королевскую ложу, и что сама ушла…

- Вы… я… - Эмиль заметно смешался, а потом закончил на почти истерических нотах, как Вагус: - Я застрелюсь, если она откажет мне!

- Ну так стрелялись бы где-нибудь в лесочке, молодой человек, - посоветовал граф. – Сдаётся мне, вы не стреляться хотите, а давите на жалость.

- Как вы