Демоверсия - Полина Николаевна Корицкая

у кабинета. Он помог ей одеться, и они пошли домой.

Дома он сам приготовил обед. Аня ела, опустив руку на колени, и думала: хорошо, что левая. Иначе она не смогла бы сдать заказ. Они договорились с Женей поехать в Черничные поля в понедельник. Это послезавтра. Еще мерцала слабая надежда, что Петр как-то проявится за выходные.

Аня взяла ложку в правую руку и зачерпнула суп. Левая рука неосознанно потянулась к хлебу, но только мысленно. Аня хлебнула супа, положила ложку, взяла хлеб. Откусила, положила хлеб, взяла ложку. Положила ложку, взяла хлеб. Откусила.

– Мамочка, тебе больно?

– Уже нет. Не переживай.

– Хорошо. А можно я порисую на бинтике?

Аня улыбнулась.

– Можно, Ида. Но только после еды.

– Ну вот.

– Мам, у нас сегодня концерт в музыкалке. Ты не придешь, да?

* * *

– Нет. Смотри внимательно, тут же си-бемоль. Что ты играешь?

Лиля нахмурилась и опустила смычок.

– Какая тональность?

Лиля молчала.

– Ну вспомни же: четыре бемоля. Какая там последовательность? Лиля, соберись!

– Си…

– Ну?..

– Ми…

– Ля, ре. Ля-бемоль мажор. Давай еще раз.

Лиля медленно водила по струнам, Аня перечитывала про себя текст и отстукивала ногой ритм.

«Идет кисонька из кухни, у ней глазоньки опухли…»

– Не торопись. Еще раз.

«Идет кисонька из кухни».

– Смычок вверх. У тебя подушка съехала, дай перевяжу.

Аня поправила завязки на синей подушечке. В первом классе такие используются вместо мостиков.

– Дальше.

«Идет кисонька…»

– Стоп! Ля-бемоль!

«Идет кисонька из кухни, у ней глазоньки опухли…»

– Да, молодец. Держи ритм. Лиля, смычок в начале этого такта вверх! Дальше.

«О чем, кисонька, ты плачешь?» – «Как мне, кисоньке, не плакать?»

– Бемоль, Лиля!

– Мама!

– Что мама? Я тут бемоль нарисовала? Ты за Калинникова решать будешь, есть тут бемоль или нет? Или у тебя своя нотная грамота?

Лиля насупилась и продолжила.

«Повар пеночку слизал да на кисоньку сказал…»

– Хорошо. Еще раз.

Лиля вздохнула.

«О чем, кисонька, ты плачешь?»

– Смычок вверх!

«Как мне, кисоньке, не плакать?»

– Молодец. Дальше.

Дальше было «мяу». Но Лиле не мяукалось.

– Лиля. Кисонька уже сдохла. Оживи ее, пожа-луйста.

«Мя-а-а-а… хр… Мя-а-а-а… хр… Мя-а-а-а».

– Мя-У!

– У меня не получается!

– Получится. Еще раз.

«Мя-а-а-а… хр… Мя-а-а-а… хр».

– А ну, не реви. Ну вот.

– У меня никогда не получится!

– Получится. Не реви. Бери скрипку. Давай сначала.

…Идет кисонька из кухни, У ней глазоньки опухли. «О чем, кисонька, ты плачешь?» «Как мне, кисоньке, не плакать?»

– Ну вот, умница же! Только си-бемоль забыла. Ладно, ничего. Теперь «мяу».

Лиля начала злиться. Аня начала закипать.

– Куда ты ведешь смычок? Плавно, Лиля! Руку ровнее!

– Я не могу!

Лиля топнула, бросила скрипку на диван и размазала слезы.

Аня устало села. Взяла в руки скрипку. Это была очень маленькая скрипочка – с желтоватым корпусом, на котором виднелась заклеенная трещина.

– Иди ко мне. Высморкайся.

Она посадила Лилю себе на колени и сказала:

– Знаешь, говорят, когда что-то не получается, надо сделать это сто раз, и тогда обязательно получится.

Лиля смотрела на нее глазами, полными ужаса.

– Сто раз?..

– Сто раз.

– Но мама…

– Бери скрипку.

Лиля постояла в нерешительности, еще раз вытерла глаза и взяла инструмент.

«Мяу».

– Молодец. Один.

«Мяу».

– Два.

«Мяу».

– Три.

* * *

– Приду, Лиля. Накладывай себе суп.

Ида ковырялась в тарелке и болтала ногами, Влад, как всегда, ел в наушниках, сидя за ноутбуком. У Ани звякнул телефон. Эсэмэс.

Она взяла телефон в руки, открыла и прочла. Какое-то время она просто отупело смотрела на экран. Потом выключила. Снова включила. Перечитала. И вдруг начала смеяться.

Аня громко расхохоталась, запрокидывая голову назад. Она забыла, что у нее болит рука, и стукнула ею по столу, задев тарелку с горячим супом, опрокинула его себе на колени, вскочила, продолжая смеяться.

– Полотенце, – простонала Аня. – Дайте мне полотенце.

Лиля дала ей полотенце, Влад принес половую тряпку и вытер суп с пола. Аня стояла, задыхаясь от смеха, вся мокрая и красная. Она обожгла ноги супом, но не чувствовала ожога, все продолжая смеяться. Лиля, Ида и Влад смотрели на нее молча. Пух коротко мявкнул и принялся жевать незамеченный Владом кусочек мяса из тарелки.

– Ты чего, мать? – спросил Влад.

– Он… Он…

Аня не могла говорить. Она так сильно смеялась, что сама не заметила, как начала плакать. Одновременно рыдая и хохоча, она протянула Владу телефон.

Сообщение было от Петра:

«Отрубил себе палец на производстве. Ничего не помогает, только водка».

– 16–

Аня приложила лист пленки к стеклу, сквозь которое просвечивал шаблон. Она обвела маркером нужный фрагмент, придерживая пленку локтем. Теперь нужно было вырезать его ножницами, одной рукой это сделать сложно.

– Маш, помоги, пожалуйста.

Маша взяла ножницы и аккуратно вырезала по контуру, оставляя припуск в полсантиметра, как учила Аня.

– Как съездили в Поля?

– Нормально. Женька молодец, все хорошо снял. У него даже запасы оргстекла были, так что получится сделать быстро. Ну, в меру возможностей. – Она посмотрела на свою руку. – Он и согнул сразу, при мне. Я даже придержала немного. Правда, все равно придется ему заплатить больше, чем планировалось. Ничего, мне тоже немного перепадет. Но некоторые планы придется отложить… Хотя посмотрим… Ты скажи лучше, как себя чувствуешь?

– Сейчас ничего, – сказала Маша, кладя ножницы обратно на стол. – Утром рвало сильно.

– Скоро пройдет. Потерпи. – Аня посмотрела на Машин пока еще совершенно плоский живот. – Знаешь, когда я в первый раз забеременела, мне приснился сон. Как будто я стою на холме и вдруг вижу, что ко мне летит птица – маленькая, белая. Я вытянула руки, и она села прямо в ладонь, а я почему-то стала ее есть. Прямо брала и откусывала по кусочку, как хлеб. А утром прочитала в соннике, что это к рождению девочки.

Аня замолчала, вспоминая, а потом тряхнула головой и сказала:

– Мне кажется, у тебя будет мальчик.

– Посмотрим, – улыбнулась Маша. – Ань, слушай…

– М-м-м?..

Аня пыталась отлепить пленку от подложки, зажимая край забинтованной рукой. На клеящий слой налипали ворсинки бинта.

– Даже не знаю, как сказать, – замялась Маша.

– Да ладно уж, говори! Вряд ли ты скажешь что-то ужаснее того, что я постоянно слышу в последнее время.

Маша встала, опустив глаза.

– Я, наверное, уеду…

Аня отложила пленку.

– Куда?..

– Домой. Я же понимаю, что даже при самом удачном раскладе не стоит пытаться строить с ним семью.

Аня подошла к ней.

– Но ты же не…

– Нет, что ты. Я давно хотела ребенка, ты же знаешь. Я буду рожать. Только дома. Здесь я не справлюсь, там мама…

– Да, конечно,