Демоверсия - Полина Николаевна Корицкая

ты молодец. Рисуй, детка, рисуй.

Завтра она должна будет встать в семь и отвести Лилю в школу, а Иду в сад. Хотя ей еще не было трех лет, но в сад она уже год как ходила – пока в частный.

– За Пермь! Сто лет там не был! Как она, родная? – Влад с жаром разливал водку по стопкам.

– Да че ей сделается? Стоит, мерзнет.

Они соединили стопки.

Фиолетовая линия начала выпускать из себя розовые ростки, окруженные синими точками.

– Давай воду поменяю.

У Ани уже шумело в голове. Много пить она не будет, иначе завтра не сможет встать, а завтра работать в цеху. Аня поставила пластмассовый стаканчик для воды на стол.

– Дорисовывай – и пойдем спать. Времени много.

– Не хочу…

– Надо. Ты кушала?

– Нет.

– Суп будешь?

– Нет.

– Гречку?

– Нет.

Аня вздохнула и крикнула:

– Лиля, ты ужинала?

– Нет! – донеслось из комнаты.

– Суп будешь?

– Нет!

– Гречку?

– Нет!

– Анька, ты чего, давай стопку уже.

Всем корпусом рухнув на стол, Аня закрыла лицо руками.

Кое-как накормив детей и уложив их по кроватям, она умылась и тоже легла. Отчаянно хотелось спать, но на кухне не прекращался праздник жизни, и заснуть она не могла. Промучившись с полчаса, она встала.

– Ребят, может, спать уже?..

– Ну ты чего, мы же только начали! Давай лучше с нами посиди.

– Влад. Ты же знаешь. – Она перевела глаза на Диму. – Я прошу вас.

Дима отличался способностью молниеносно пьянеть. Вот и сейчас он сидел, подперев щеку рукой, почти засыпая. Но спать при этом отнюдь не планировал.

– Влад, он же сейчас упадет.

– Кто, Димка-то? Да он еще нас с тобой перестоит!

– Не сомневаюсь, – сказала Аня и потеребила Диму за воротник. – Дим, пойдем спать.

Дима промычал что-то нечленораздельное, потом посмотрел на нее мутными глазами, пьяно огляделся, снова посмотрел на Аню, морщась и изо всех сил пытаясь сфокусировать взгляд, а потом кивнул и попытался встать. Уронив табуретку и смахнув стопку рукавом, он смог подняться, потом неуверенно сделал несколько шагов, ударился о косяк, ввалился в комнату и рухнул на кровать.

– Не-е-ет… – простонала Аня. Это была их с Владом кровать. А Диме она уже постелила на полу.

Она вернулась в кухню.

– Влад, помоги Димку перетащить.

– Ща. – Влад уже сидел в наушниках, что-то смотрел и, видимо, вообще не слышал, что она говорит.

Аня рассердилась и вышла, вернулась в комнату и стала стаскивать Диму с кровати за ноги. Но он был слишком тяжелым. Она плюнула и снова попросила:

– Влад!

Он снял наушники.

– А?..

– Помоги мне!

Они вдвоем перенесли Диму на плед, уложенный на полу.

– Давай спать.

– Я еще не допил.

– Тебе обязательно допивать все?

– Конечно!

Аня выключила свет в спальне и легла, стараясь не слышать ни громкого храпа Димы, ни пьяного смеха Влада. Иногда ей удавалось – и она засыпала, но потом просыпалась снова.

В очередной раз проснувшись, она посмотрела на часы. Четыре тридцать. За окном светало. В коридоре горел свет. Аня встала и прошла на кухню.

Влад сидел у стола в наушниках, пританцовывая одной головой. Глаза у него были мутными и не выражающими ни одной эмоции.

– Пойдем, – тихо сказала она, снимая с него наушники.

– О, Анька! Давай выпьем.

– Куда тебе уже пить, пойдем спать!

Разозлившись окончательно, Аня взяла недопитую бутылку и хотела было вылить остатки в раковину, но Влад успел перехватить ее руку. Она удивилась такой прыти, не соответствующей его состоянию, а он прижал к себе бутылку и приник к ней головой, поглаживая горлышко и счастливо улыбаясь.

Аня попятилась.

– 13–

Она идет по высокой траве в направлении Изумрудного озера – очень медленно, никуда не торопясь. Над ней висит огромное теплое солнце, и все бутоны в степи, раскрывшиеся или нет, повернули головки вверх, насколько это возможно. Аня тоже развернула лицо к небу. Она смотрит прямо на солнце, как будто ему в глаза, и ее глазам не больно, не страшно, не горячо. Зажмурившись от удовольствия, она садится тут же на землю и сплетает неожиданно длинные, доходящие до бедра волосы в слабую косу, закрепив концы травинкой. При этом она смотрит вдаль и видит, как недалеко пасется стадо лошадей разных мастей и несколько жеребят. Она машет рукой и оглушительно свистит, и одна из лошадей поворачивает голову и стрижет ушами. Потом срывается с места и несется к ней, подминая копытами цветы.

Эта лошадь какой-то необычной серебристой масти. Буквально – словно в сказке, ее тело отливает белым металлом. Впрочем, Аня знает, что это конь, а не лошадь. А вот копыта у него обыкновенные, какие и должны быть у коня. Он преклоняет перед ней одно колено, и она взбирается на его спину – легко, без какой-либо помощи, только цепляясь пальцами за гриву. А потом летит вперед, в сторону все тех же гор, только теперь очень, очень быстро, хотя по-прежнему совсем никуда не торопится. В глазах у Ани бездумная радость и совершенно детский восторг, в ушах свистит ветер, а руки обнимают теплую серебряную шею.

А горы впереди – синие-синие и настолько высокие, что верхушки подернуты облаками.

* * *

– Ида, снимай юбку и сандалии, вот комбинезон.

Аня складывает вещи на низенькую садовскую лавочку, на которой ковыряются с колготками и штанами еще несколько пятилеток.

– Мам, смотри, что я сегодня нарисовала!

Аня берет стопку рисунков, смотрит.

– Ух ты. Это Эльза?

– Да, только она сейчас горячая.

Аня разглядывает раскраску, на которой узнаваемый силуэт покрыт какими-то необыкновенными цветами и фантастическими узорами, напоминающими мексиканский орнамент.

Рядом стоит знакомая мамаша, зажав одной рукой сумочку и носки.

– Юра, почему все одеваются, а ты суешь в рот штаны?

Все дети смеются и повторяют на разные лады:

– Юра сует в рот штаны! Юра сует в рот штаны!

Мамаша пунцовеет, выхватывает штаны из рук Юры и сама начинает его одевать.

По дороге домой Ида сообщает доверительным тоном:

– А ты знаешь, что я влюбилась в Юру?

– Нет. А он в тебя тоже?

– Не знаю.

– Ну что ж.

– Но он все равно хороший, только дурак иногда.

Аня улыбается и поворачивает ключ в замке.

– Лиля, ты дома?

– Мама, ты знаешь, что сделала эта русичка?

Лиля с порога огорошивает подростковой яростью.

– Что?

– Она поставила мне двойку за дэ-зэ! А я его сдавала!

– Так, может, ты написала его на двойку?

– Нет!

– Хорошо, выясни завтра, в чем дело, я, если что, разберусь. Сольфеджио учишь?

– Учу, блин!

Лиля громко хлопает дверью в туалет. Щеколда не работает,